окнами на самое сердце Заводского района, обслуживало по большей части рабочий класс.
– Сенат уже изучает проекты застройки плоских земель.
Дуку скривился:
– Строили бы еще поверх свалки радиоактивных отходов.
– Там, где на кону кредиты, жизни простых граждан значат не слишком много.
Джедай изогнул бровь:
– Надеюсь, вы положите этому конец.
– Я бы предпочел, чтобы Заводской район никто не трогал. По крайней мере, сейчас.
Дуку отослал прочь официанта и принялся с интересом изучать Палпатина:
– Значит, блокада не позволила вам вернуться на Набу, и теперь Набу сама явилась к вам. Просто волшебство какое-то.
Палпатин натянуто улыбнулся:
– Да, моя королева только что прибыла.
– Ваша королева, – повторил Дуку, поглаживая короткую бородку. – И насколько я слышал, вы сами, вполне возможно, скоро станете ее верховным канцлером.
Палпатин небрежно пожал плечами, но тут же посерьезнел:
– Это, однако, одна из тех причин, по которым я предложил вам встретиться именно здесь.
– Боитесь недосчитаться поддержки джедаев, если вас увидят в моем обществе где-нибудь в более привычном месте?
– Отнюдь. Но если меня выберут и если мы с вами будем трудиться сообща, нам приличествует создать видимость того, что мы – по разные стороны баррикад.
Дуку сложил руки на груди и уставился на набуанца:
– Трудиться сообща – в каком качестве?
– С этим мы разберемся позже. Но наша конечная цель – вернуть Республике ее былое величие, а для этого нужно разорвать ее на части.
Какое-то время Дуку хранил молчание, а когда заговорил, речь его полилась легко и свободно:
– И ваша родина – та самая искра, из которой разгорится пламя? Кризис явно сыграл вам на руку, и одно только это многих заставляет задуматься. – Он пристально вгляделся в лицо Палпатина. – Не будь ситуация, что называется, из ряда вон, Совет ни за что бы не исполнил просьбу Валорума, вопреки воле Сената послав джедаев на Набу. Но для Йоды, Мейса Винду и остальных Валорум – известная величина, тогда как сенаторам Антиллесу, Тиму и вам еще только предстоит раскрыть свои истинные намерения. Взять, к примеру, вас. Многие осведомлены, что вы – политик-карьерист и до сих пор успешно избегали разного рода недоразумений. Но что еще о вас известно помимо вашей истории голосований или того, что вы квартируете в «Республике-500»? Нам всем кажется, что в вас таится больше, чем видно невооруженному глазу. Нечто такое, с чего еще только предстоит сорвать покров.
Вместо того чтобы ответить непосредственно на тираду Дуку, Палпатин изрек:
– Я был удивлен как никто другой, узнав, что на Набу были посланы мастер Квай-Гон и Оби-Ван Кеноби.
– Удивлены, да. Но довольны?
– Набу – моя родина. Разумеется, я хочу, чтобы кризис разрешился как можно скорее.
– В самом деле хотите?
Палпатин не стал отводить глаз:
– Я смотрю, вы не настроены давать мне спуску. Что ж, скажу прямо: я не чувствую угрызений совести, на всю катушку используя этот кризис в своих целях. Побудит ли вас это признание отдалиться от меня?
Дуку улыбнулся одними глазами – но без намека на веселье.
– Напротив. Я весьма заинтересован узнать как можно больше о перспективе нашего союза.
Палпатин принял заговорщицкий вид:
– Вы твердо решили покинуть Орден?
– Даже тверже, чем при нашей прошлой встрече.
– Из-за решения Совета вмешаться в дела Набу?
– Это я могу им простить. Блокаду необходимо снять. Но случилось еще кое-что важное. – Дуку осторожно подбирал свои следующие слова. – Квай-Гон привез с Татуина мальчишку – бывшего раба. Если верить матери мальчика, отца у него не было.
– То есть он клон? – неуверенно уточнил Палпатин.
– Не клон, – сказал Дуку. – Возможно, его зачала сама Сила. Так считает Квай-Гон.
Палпатин приподнял бровь:
– Вы же не сидите в Совете. Откуда вам все это известно?
– Я знаю окольные пути.
– И это как-то связано с тем пророчеством, о котором вы говорили?
– Связано напрямую. Квай-Гон считает, что мальчик – его зовут Энакин – является средоточием Силы и что именно Сила свела их вместе. Мальчишке сделали анализ крови – и его концентрация мидихлориан просто зашкаливает.
– И вы думаете, он и есть – тот самый Напророченный?
– Избранный, – поправил его Дуку. – Нет. Но Квай-Гон считает иначе, и Совет готов подвергнуть мальчика проверке.
– Что известно об этом Энакине?
– Очень мало, за исключением того факта, что он родился рабом девять лет назад и вместе с матерью принадлежал сначала хатту Гардулле, а потом одному старьевщику-тойдарианцу. – Дуку издал смешок. – И что он выиграл гонки «Бунта Ив».
Палпатин перестал слушать.
«Девять лет… зачат Силой… возможно ли, что…»
Его мысли с неистовой скоростью понеслись назад во времени, замерев лишь на посадочной платформе, где они с Валорумом приветствовали Амидалу и ее свиту. Конечно, не совсем Амидалу, а одну из ее служанок-двойников. Но светловолосый мальчишка в грязной одежде, этот Энакин, точно был там – вместе с гунганом и двумя джедаями. Энакин всю ночь провел в крошечной комнате в его собственных апартаментах.
«И я
– Квай-Гон опрометчив, – сказал Дуку. – И он противоречит сам себе: несмотря на одержимость Живой Силой, безотчетно верит в пророчество, которое больше соотносится с Силой Единой.
– Девять лет, – выдохнул Палпатин, когда наконец обрел дар речи. – Слишком взрослый для обучения.
– Если Совет проявит хоть крупицу разума, в обучении ему откажут.
– И что тогда станет с мальчиком?
Дуку пожал плечами:
– Пусть он больше и не раб, но его, скорее всего, отправят обратно к матери на Татуин.
– Понимаю ваше разочарование, – изрек Палпатин.
Дуку покачал головой:
– Я еще не рассказал вам всего. Как будто вести о появлении Избранного было мало, Квай-Гон выяснил, что у Торговой Федерации могли быть очень могущественные союзники, которые помогли спланировать и установить блокаду Набу.
Палпатин выпрямился:
– Какие союзники?
– На Татуине Квай-Гон сражался с воином, обученным боевым искусствам джедаев. Но мой бывший ученик сразу отмел идею, что его противник мог быть каким-то заблудшим джедаем. Он убежден, что этот воин – сит.
