Безумец, и влюбленный, и поэтПронизаны насквозь воображеньем;Их властная мечта объемлет больше,чем хладный разум мог бы восприять.

Современные исследования подтвердили связь между творчеством и неустойчивой психикой. Исследование, проведенное на примере 291 мировой знаменитости прошлого, показало, что великие художники и писатели чаще страдали от депрессии, чем население в целом[427]. Конечно, во время депрессии они ничего не создавали[428]. Творческий подъем наблюдался между приступами и иногда усиливался манией, сопровождавшей маниакально-депрессивное расстройство[429]. Исследования современных писателей и художников говорят о том же.

Итак, если художников лечить от психических проблем, потеряют ли они свой творческий порыв? Эдвард Мунк, написавший прославленную картину «Крик» и переживший множество госпитализаций, имел собственное мнение по этому вопросу. Он заметил: «Один немец как-то сказал мне: „Но вы же можете избавиться от ваших бед'. На что я ответил: „Они – часть меня и моего искусства. Они неотличимы от меня, и это разрушит мое искусство. Я хочу сохранить эти страдания'».

Однако что показывают факты? В частности, что происходит, когда людей с маниакальной депрессией лечат литием, которая снимает и депрессию, и манию? Когда группу художников и писателей, принимавших литий, спросили о его эффектах, большинство сообщило, что под действием лития у них появилось вдохновение или же творческие порывы никак не изменились[430]. Кроме того, они стали счастливее.

Таким образом, неясно, вызвано ли творчество этих неуравновешенных людей опытом страдания. Это могло прийти с их генами. Вот доказательство. Возьмем людей с маниакально-депрессивным расстройством и их родственников и сравним их творческий потенциал. Окажется, что родственники более творческие люди, чем больные маниакально-депрессивным расстройством: у них может быть много одинаковых генов, но меньше негативного опыта, который способствовал появлению заболевания[431].

Это доказывает, что едва ли мы что-то потеряем, если освободим маниакально-депрессивных больных от их тяжелого бремени. Конечно, каждый должен решить сам, принимает ли он лечение. Но нужно помнить, что до появления лития один из пяти больных с маниакально-депрессивным расстройством совершал самоубийство. Сколько еще картин мог бы написать Ван Гог и сколько еще страданий можно было бы облегчить с помощью современной психиатрии?

Если мы действительно хотим увеличить страдания, это сделать легко. Вместо этого мы должны использовать наше растущее знание, чтобы управлять несчастьем, которое приносят наши гены и деструктивное воспитание.

В конце концов плохие препараты, в особенности героин и кокаин, будут побеждены новыми лекарствами, более эффективными, безопасными и не вызывающими зависимости. Вместе с когнитивной терапией они дадут возможность многим людям с плохой наследственностью или тяжелым жизненным опытом стать счастливее.

Глава 14

Выводы для сегодняшнего мира

– Природа, мистер Олнат, – это то, над чем, мы должны возвыситься, придя в этот мир.

Слова Кэтрин Хепбёрн, обращенные к Хамфри Богарту в «Африканской королеве»

Итак, вот наше общество: не счастливее, чем пятьдесят лет назад[432]. Однако каждая группа этого общества стала богаче, а большинство людей здоровее. Так, что из того, что мы могли бы сделать, но все же не сделали на этой новой благословенной земле?

В этой книге я попытался изложить факты[433]. Теперь мы достаточно знаем о том, какие социальные философии способствуют увеличению счастья, а какие нет. Вот некоторые из основных вещей, которые мы узнали, и их следствия – двенадцать истин о счастье.

Счастье имеет значение

• Счастье – объективная область нашего опыта[434]. И она поддается измерению. Мы можем спросить людей, что они чувствуют. Мы можем попросить их друзей или наблюдателей дать свою независимую оценку. А также, что самое замечательное, мы можем теперь измерять электрическую активность в соответствующих частях мозга человека. Все эти разнообразные измерения дают вполне согласованные ответы о счастье человека. С их помощью мы можем проследить спады и подъемы в опыте, а также сравнить счастье разных людей. Измерения пока еще достаточно грубые, но они быстро совершенствуются.

Таким образом, счастье – это реальный, объективный феномен. Более того, хорошие чувства вытесняют плохие и наоборот, так что счастье – единая область всего нашего сознательного опыта: от крайней боли и несчастья до высшей радости и удовольствия.

• Мы запрограммированы на поиск счастья[435]. Источники счастья всегда конфликтуют друг с другом, и мы выбираем их в зависимости от сравнительных издержек и того, какую выгоду они могут принести нашему счастью. Обычно то, что делает нас счастливыми, полезно и способствует выживанию вида. Это относится не только к любви к еде и сексу, но и к инстинктивной способности к сотрудничеству; по большей части, хотя и не всегда, нравственное поведение заставляет человека чувствовать себя счастливее. Если мы запрограммированы на стремление к счастью, неудивительно, что вопрос о счастье занимает такое важное место в нашей жизни.

• Очевидно, что самое лучшее общество – это самое счастливое общество[436]. Или таков мной главный тезис. Авторы американской Декларации независимости мыслили правильно. Это означает, что о публичной политике следует судить по тому, насколько она увеличивает счастье и сокращает несчастье людей. Аналогично частное поведение должно быть направлено на достижение наибольшего общего счастья.

Против этой философии выдвигалось множество аргументов, но ни один из них не выдержал критики. Действительно, многие из них растворяются в свете нашего психологического знания. И никто не предложил иного «конечного» принципа, к которому можно прибегнуть, когда одно моральное правило (например, говорить правду) вступает в противоречие с другим (например, с необходимостью быть добрым).

• Едва ли наше общество станет счастливее, пока люди не согласятся, что это – то, чего все мы хотим[437]. Следовательно, у идеала наибольшего счастья две функции. Он может, во-первых, помочь нам бесстрастно посмотреть на то, как организовано общество, а во-вторых, пробудить в нас страстную приверженность общему благу. Современное общество отчаянно нуждается в концепции общего блага, вокруг которой его члены могли бы объединить свои усилия. Это и есть такая концепция. Мы хотим увеличить общее счастье и заявляем о своей приверженности этой цели. Ни один индивид никогда не сможет достичь полного ее осуществления. Но если мы признаем идеал, повысится вероятность того, что мы сможем к нему приблизиться.

Источники счастья

Итак, что же делает людей счастливыми?

• Люди – глубоко общественные существа[438]. Большинство людей предпочитает все время быть в компании. Дружба и брак делают их счастливее. Безработица вызывает большее несчастье, чем просто потеря дохода, поскольку рушатся социальные связи. По сути дела, наши социальные связи определяют нашу идентичность и придают жизни смысл. Таким образом, глубокое заблуждение многих экономистов состоит в том, что они рассматривают человеческое взаимодействие главным образом как средство для достижения цели, а не саму цель. То же самое относится к политике. Многие экономисты жалуются, что людей интересует процесс, а не только «результаты». Но если люди так устроены, кто мы такие, чтобы говорить, что они должны быть иными?

• Будучи социальными существами, мы хотим доверять друг другу[439]. Средний уровень счастья в одной стране в сравнении с другой (как и количество самоубийств) можно в основном объяснить действием шести ключевых факторов. Они включают в себя:

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату