Грейсвиллю.
– Она отрицала свое участие.
– Знаю. Но между тем, что говорит Сибилла, и правдой очень часто бывает огромное расстояние. Если она принимает участие в Грейсвилле, тогда может получиться материал, далеко выходящий за рамки религии. Сибилла никогда не проявляла заметного беспокойства о состоянии человеческих душ.
– Да, но об этом думает Лили.
– Возможно. А ты уверена, что хочешь заняться этой темой? От Сибиллы не будет никакого содействия; она будет считать тебя врагом.
– Только в том случае, если она использует Грейсвилль в своих интересах, а у меня нет никаких доказательств или оснований так полагать. Я гораздо больше заинтересована в Лили; она представляется мне символом того, каким должен быть проповедник: быть лучше, чем то, что есть сейчас. Думаю, что может получиться потрясающая программа.
– Вдруг случится так, что в итоге пострадает Лили?
– Ты строишь догадки. Я же сказала, что верю в ее честность.
– Тем не менее, это не ответ на мой вопрос.
Валери колебалась.
– Если бы пришлось выбирать, то я считаю, что это важная программа, и стала бы ее делать.
– А если ты обнаружишь, что Сибилла занимается темными делами? К примеру, использует Грейсвилль, как ты сказала, в своих интересах?
Она пристально посмотрела на него.
– Важно разобраться до конца. Не для того, чтобы причинить боль Сибилле, – это было бы низко – а потому, что я делаю нечто важное. Во всяком случае, я считаю, что Сибилла действительно заинтересована в Лили; я думаю, ей нравится, чтобы кто-то молодой и впечатлительный зависел от нее, – Валери нерешительно замолкла. – Не знаю, куда это приведет, Ник. Но мне хотелось бы дойти до конца!
– Что ж, по-моему, об этом стоит подумать. Мы с Лезом обсудим это.
Ник взял ее руку легко и естественно, чувствуя облегчение от общения с ней, совершенно забыв, что после бурного разговора по пути из Сиены собирался вести себя осторожно. Какой-то миг рука Валери была безответной, затем ее пальцы вплелись в его, и он ощутил прилив радости. Между ними сохранялась еще напряженность, но главное – в них жила обоюдная готовность перешагнуть через фортификационные сооружения. И если они найдут способ и дальше делить друг с другом важнейшие события своих жизней…
– И еще, – сказал он, – если Лез согласится и ты примешься за полномасштабное изучение Лили Грейс и Грейсвилля, я хотел бы работать над этим репортажем вместе с тобой.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Торжественное открытие Грейс Отеля было назначено на июль; рабочие вели последние отделочные работы, когда Валери и София во второй раз приехали в Грейсвилль. Магазины, вытянувшиеся вдоль Мейн Стрит, были почти завершены, их стеклянные фасады отражали солнечные лучи; сквозь стекла виднелись рабочие, которые красили, монтировали полки, прилавки с компьютерными кассовыми аппаратами. Вдоль улицы высились столбы для освещения, выполненные в старинном стиле, и афишные тумбы; вокруг виднелись газоны с зеленой травой, посадки цветов и кустов; рабочие монтировали щиты для рекламы. На некотором удалении виднелись ряды будущих жилых домов, находившихся в разной стадии завершенности; один ряд был почти полностью закончен.
– «Маррач Констракшн», – прочитала София на борту одного из проезжавших мимо них трейлеров. – Интересно, кто владеет этой компанией.
Она взглянула вдоль улицы на другие трейлеры с тем же названием на бортах.
– Строительство такого города – настоящая золотая жила. Мистеру Маррачу, кем бы он ни был, крупно повезло.
Валери записала имя в блокнот. Они двинулись вдоль Мейн Стрит и вошли в здание отеля. Пока они шли по холлу, рабочие не обращали на них никакого внимания, затем они прошли в столовую, а потом по лестнице в мезонин. Повсюду красили стены: в залах для совещаний, административных помещениях.
– Что мы здесь ищем? – спросила София.
– Не знаю.
Валери смотрела на рабочих, растущие внизу кучки деревьев, залитые солнцем лужайки. Все выглядело мирным и обыкновенным. Ей было не по себе от того, что она подозревала, что здесь кроются махинации.
– Мне нужно все увидеть самой снова, прежде чем начинать копаться в том, как все это функционирует.
Они возвращались той же дорогой.
– Слышала, Ник говорил, будто тоже собирается заняться этой темой, – сказала София.
– Надеюсь, сможет, если найдет время.
София покачала головой:
– Сдаюсь. Всю неделю, как ты вернулась из Италии, я надеялась услышать историю о бушующих страстях, а все что получила – это отчет о посещении церквей, музеев и дворцов во Флоренции.
– А почему ты думаешь, что должно быть еще что-то?
– Да потому, что ты трудилась над этим долгие месяцы. Все эти интимные разговоры в коридоре, когда вы клонились друг к другу, как деревья, готовые свалиться одно на другое… Умные работники Р?Н склонны замечать подобные вещи.
Валери рассмеялась.
– Мы не походим на деревья, готовые повалиться друг на друга.
– А как насчет людей, испытывающих беспокойство от разлуки? Во всяком случае, когда ты вылетела в Италию, мы все подумали, что намечаются неплохие перемены.
– Все прекрасно и получилось, – произнесла Валери своим грудным голосом. – Мы отлично провели время. Был один чудесный день и одна ночь.
– А потом?
Они дошли до машины Валери, и она молчала, пока не выехали на главную магистраль.
– Мы по-разному смотрим на многие вещи. Из-за чего-то мы поссорились, затем помирились и были превосходного мнения друг о друге, а потом опять поцапались. Мы провели вместе сорок восемь часов. Половину этого времени он мне совершенно не нравился, другую половину, думаю, была в него влюблена. Я никогда не знала, что буду чувствовать через минуту.
– Почему ты так считаешь? Ник потрясающий парень. Я, было время, мечтала о нем. Если бы мы были вместе, я старалась бы не обращать внимания на то, что мне в нем не нравится…
– Брось, ты не знаешь, что бы ты сделала, – сказала Валери, немного нахмурясь.
Она вела машину со средней скоростью, притормаживая, чтобы пропустить нетерпеливых водителей.
– Все выглядело так, словно мы старались отыграться, доказать друг другу, что только его путь был верным. Так было всегда. Я знала Ника много лет назад, в колледже, и уже тогда мы по-разному смотрели на многие вещи; все складывается так, словно мы прикипели к прошлому, – пользуемся теми же аргументами, что и тогда. Хотя и не думаю, что могло хоть что-то быть по-другому. Мы оба такие упрямые.
– Упрямые, зато не скучные.
Валери улыбнулась.
– Да, немного скуки, возможно, было бы сейчас для нас облегчением.
– Но на самом деле ты и на минуту не допускаешь подобной мысли. Скука убивает все: дружбу,
