добродетельной и благочестивой, мечтала о плотской любви с мужчиной!
Она, должно быть, никакая не особенная, если мечтала о сексе так же как другие. Если бы Бог знал, что она такая же, как все, он не помог бы ей пережить ту ужасную авиакатастрофу без единой царапины. Руди сказал, чтобы она оставалась девственницей. Сибилла неоднократно говорила ей, что она избрана Богом для великих дел: проповедовать, вести за собой многолюдную паству, привести Грейсвилль к процветанию.
Сидя в машине Гаса, Лили вновь расплакалась. Если бы она была как все, то как бы она жила? Она ничего не умеет делать, только читать проповеди.
– Все в порядке, – сквозь слезы сказала она обеспокоенному Гасу, – забудем об этом.
Затем ужас вновь объял ее. «Дорогая Лили… милая девочка… любимая…» Ей показалось, что она умрет, если никогда больше не услышит от Гаса этих прекрасных слов. Она забилась в дальний угол сиденья, сконфуженная и растерянная, мечтая, чтобы рядом оказалась Сибилла. Но она не могла поделиться своими чувствами с Сибиллой, разве такое возможно? Она не смогла бы рассказать о них никому!
– Лили, – хрипло проговорил Гас, остановив машину перед ее домом. Он нахмурился. – Некоторое время я не буду тебе звонить, хорошо? Мы все обдумаем. Я люблю тебя, я действительно уважаю тебя и хочу, чтобы ты была счастливой и проповедовала, потому что ты нужна людям.
Он взял ее за подбородок и приподнял зареванное лицо, так что она глядела на него своими широко раскрытыми беспомощными глазами.
– Мы что-нибудь придумаем, чтобы быть счастливыми. Вспомни горы и окружавшую нас красоту. Я позвоню тебе в четверг, договорились?
Немного поразмыслив, Лили кивнула.
– Спасибо, – прошептала она и быстро выскользнула из машины.
Однако в четверг она не пришла в студию. Впервые за многие годы, с тех пор как начала читать проповеди. Она позвонила из дома и сказала дежурному, что заболела и не сможет принять участия в очередной записи программы «Дома с преподобной Лили Грейс». Гас выставил заставку с разъяснениями для зрителей, что преподобную Лили пригласили приехать помочь одной из церквей, попавшей в сложное положение, и что она вернется на следующей неделе. Такой ход событий насторожил Сибиллу, выводя ее из состояния ярости, не отпускавшей ее с самой субботы, когда она ездила к Нику, чтобы захватить Чеда на обед. Во вторник с утра она позвонила Лили домой.
– Что с тобой происходит? Ходила к врачу?
– Нет, – ответила Лили слабым голосом. – Просто я неважно себя чувствую. Какая-то общая слабость. Мне жаль, Сибилла, знаю, следовало прийти, но я не могу. Мне жаль, что я расстроила тебя.
– Ты разочаровала миллионы людей. Ты ответственна перед ними, Лили.
– Знаю, только… Я ощущаю такую слабость, у меня так болела голова, мне кажется, меня вырвет, как только я начну говорить. Мне все время хочется спать.
– Высылаю к тебе доктора. Его зовут…
– Нет! Не нужно доктора! Сибилла оставь меня одну!
У Сибиллы голова пошла кругом, словно ее сильно ударили.
– Забываешься? Ты с кем говоришь?
– Ох, извини, извини, – суетливо запричитала Лили, – я не хотела… Я лишь хотела побыть одна, все будет хорошо. Мне нужно выспаться. Не хочу, чтобы ко мне приставали. То есть, я хочу сказать… – она разразилась рыданиями.
Сибилла стиснула телефонную трубку. Слишком много всего менялось вокруг; ей приходилось слишком о многом заботиться.
Скандал вокруг Беккеров разрастался, не утихая; журналисты, как голодные волки, дежурили у дверей каждого евангелиста; Флойд Бассингтон действовал на нервы, но пока она не могла от него отделаться. Однако все это меркло по сравнению с гнусностью сцены, происходившей на террасе в доме Ника и словно каленым железом выжженной прямо в ее сердце. Это воспоминание, подобно открытой ране, причиняло боль постоянно, что бы она ни делала. И вот теперь еще Лили! Что у нее там, черт ее подери! Надо же было, чтобы она избрала именно эту неделю, чтобы еще более осложнить и без того скверную жизнь Сибиллы! Молчание затягивалось.
– Ты написала проповедь к воскресенью? – спросила наконец Сибилла.
– Нет, нет… не знаю, буду ли я там…
– Ты будешь! – проревела Сибилла. Она вскочила на ноги. – Ты будешь там, даже если мне придется приволочь тебя за волосы! У тебя есть работа, и ты, черт возьми, будешь ее делать! Ясно?! Или нужно повторить? Слушай меня внимательно…
Лили повесила трубку.
Сибилла медленно отстранила телефонную трубку от уха и с недоумением уставилась на нее, затем с размаху швырнула на пол. Трубка потянула за собой аппарат, и комната наполнилась грохотом. Однако никто не вошел, даже ее помощник. Все уже привыкли к звукам ломаемых и разбиваемых предметов, доносившимся из ее кабинета.
Сибилла подняла телефон и поставила его на стол, убедившись, что он работает, набрала номер и вызвала Гаса. Когда тот вошел, она стояла позади стола:
– Что случилось с Лили?
Он выглядел изумленным:
– Я думал, вам известно. Она позвонила вчера, сказала, что больна и не сможет сниматься.
Сибилла села, жестом указав Гасу на стул.
– Мне она не звонила. Как прошла ее проповедь в воскресенье?
– Потрясающе. Так же, как и всегда. Мне бы хотелось, чтобы вы видели.
– Творится что-то непонятное. Знаю, ты можешь повлиять на этот спектакль. После проповеди ты говорил с ней?
Гас выглядел еще более удивленным:
– Я думал, это сделали вы.
– Мне не нужны комментарии, отвечай на поставленный вопрос!
– Да, конечно. О, нет. Я не… не говорил…
Глаза Сибиллы сузились:
– Что все это значит?
– Да ничего.
В ней вскипела ярость.
– Черт возьми, ты пляшешь вокруг да около, до смерти желая мне что-то рассказать. Ну, выкладывай!
Она наблюдала, как Гас грызет ногти.
– Я жду, – сурово проговорила Сибилла.
Он пожал плечами.
– Если хотите знать… Я встречался с ней несколько раз. Обед, прогулки в лесу, так, романтика. Я нравлюсь ей. Она сильно расстроилась.
– Сукин ты сын!
Он вновь пожал плечами.
– Она была так одинока, разве вы не знали? Она просто ребенок, Сиб; она ни черта не смыслит в жизни.
– Ты совратил ее?
– Вы что, смеетесь? Дело в том, что она мечтает об этом, но вбила себе в голову, что это грешно, или опасно, или еще черт знает что. Между нами ничего не было. Я лишь подержал ее за руку.
– Вы говорили обо мне?
– Иногда, конечно. Мы говорили о многом.
Сибилла представила, как они обсуждают ее, смеются над ней, замышляют против нее козни. Теперь не удивительно, что Лили перечила ей и даже бросила трубку! Она считает, что Сибилла ей больше не нужна; теперь у нее есть мужчина!
