из популярного телесериала!
На несколько секунд в конференц-зале воцарилась гробовая тишина, потом журналисты принялись наперебой выкрикивать вопросы.
«Он зашел слишком далеко, — подумала Кэрол. — Вот теперь он действительно задел нашу мисс Бёрджесс за живое, и расплата не заставит себя ждать».
Пресс-секретарю управления полиции в конце концов удалось навести в зале некое подобие порядка. Потом снова зазвучал пронзительный голос Пенни:
— Намерены ли вы привлечь к расследованию этого убийства отдел по расследованию особо тяжких преступлений, который возглавляет инспектор Джордан?
Рики смерил ее ненавидящим взглядом.
— Я не собираюсь обсуждать здесь оперативные вопросы, — сказал он. — В заключение я позволю себе снова вернуться к тому, о чем уже говорил… — Полуобернувшись, Рики указал на большой фотопортрет убитой, которой Гриша Шаталов ухитрился придать более-менее приемлемый вид. То, что женщина мертва, по-прежнему было понятно с первого взгляда, но теперь, по крайней мере, ее лицо вряд ли станет причиной ночных кошмаров у тех, кто сейчас на него смотрел. — На данном этапе наша наипервейшая задача — установить личность женщины, убитой в Брэдфилде предположительно в ночь со вторника на среду. Возможно, кто-то из вас ее узнает. Любая информация о личности этой женщины или о ее передвижениях накануне смерти может оказаться весьма ценной для следствия. Мы со своей стороны гарантируем человеку, предоставившему эти сведения, полную конфиденциальность. На этом, господа, наша пресс-конференция окончена. Благодарю за сотрудничество. — Рики круто развернулся и вышел из зала, не обращая внимания на репортеров, которые продолжали выкрикивать какие-то вопросы.
Несколько мгновений спустя суперинтендант ворвался в кабинет и швырнул тонкую стопку бумаг на столик у двери. Кэрол, повернувшись на шум, поспешила придать своему лицу сочувственное выражение.
— Кошмарная баба эта Пенни Бёрджесс, — сказала она.
Рики мрачно покосился на нее и рухнул в кресло за столом.
— Не понимаю, за каким чертом понадобился весь этот балаган? — проворчал он. — Какой нам смысл скрывать, что по городу действительно разгуливает серийный убийца? Почему не заявить об этом прямо? Почему не сказать, что этим делом уже занимается ваша команда? Я уверен, это успокоило бы людей…
Схватив карандаш, Рики принялся постукивать им по столу, и Кэрол заметила небольшую вмятинку у него на пальце там, где должно было быть обручальное кольцо. Повернувшись на стуле, она села так, чтобы оказаться с шефом лицом к лицу. Рики явно нуждался в том, чтобы его погладили по головке, успокоили… Кэрол терпеть не могла эти политические игры, но другого выхода не было.
— Как вы сами говорили накануне пресс-конференции, подобное заявление с нашей стороны сразу привлекло бы к себе повышенное внимание средств массовой информации. А это, в свою очередь, создало бы нам дополнительные проблемы. Во-первых, вы и сами отлично знаете, как тяжело работать, когда пресса дышит тебе в затылок. В наши дни легкого намека на то, что где-то появился очередной серийный убийца, бывает достаточно, чтобы журналоиды подняли вой до небес, а в таких условиях ни о каком нормальном расследовании говорить не приходится. Когда двадцать четыре часа в сутки находишься под микроскопом, нормально работать просто невозможно. Ну а во-вторых, общеизвестно, что абсолютное большинство серийных убийц на самом деле добиваются славы, известности. Такой убийца хочет быть звездой, хочет быть в центре внимания. Стоит лишить его этого, и он начинает испытывать стресс, который, в свою очередь, неизбежно заставляет его совершать ошибки. А именно благодаря ошибкам мы их ловим.
— Вам легко говорить, ведь не вам приходится стоять перед этими бандерлогами и лгать им в глаза.
Рики продолжал выбивать по столу дробь, и Кэрол захотелось отнять у него карандаш и швырнуть в угол. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы остаться на месте. В самом деле, она же не школьная учительница, да и Рики отнюдь не маленький мальчик.
— Лгать вовсе не нужно. Достаточно просто не говорить им всей правды. Кстати, единственное, что меня немного утешает в этой ситуации, — это то, что источник Пенни Бёрджесс вряд ли принимает непосредственное участие в расследовании.
Рики кивнул:
— Похоже, так и есть, и слава богу. В противном случае Пенни знала бы о татуировке, а не молола бы чушь насчет «знаков» и «подписей».
— Значит, у нас пока все в порядке. — Кэрол встала, собираясь уходить.
Рики остался сидеть, не сделав ни малейшей попытки подняться, чтобы подать ей руку на прощание. Карандаш он отложил, но по всему было видно, что общение с Пенни Бёрджесс нанесло ему глубокую душевную травму.
— Если кто-то из ваших парней сумеет во время обхода добыть какие-то сведения о личности убитой, сообщите мне как можно скорее, — сказала Кэрол на прощание.
— Как только будут какие-то новости, мы вас сразу известим. И вообще, Кэрол, давайте держать связь. Мне очень не хочется, чтобы ситуация вырвалась из-под контроля, — отозвался Рики.
Не отвечая, Кэрол повернулась и направилась к двери. Она уже привыкла к тому, что в разговорах с ней полицейские начальники старались оставить за собой последнее слово, — хотя бы просто для того, чтобы напомнить ей, кто тут старший офицер. Когда подобное случалось в очередной раз, она особенно отчетливо понимала, почему ей так нравится Тони Хилл.
17
Тони Хилл хорошо знал, что его реакции сильно отличаются от того, как действует в аналогичных обстоятельствах большинство людей. Взять, к примеру, память. Несмотря на то что за много лет он выпил с Кэрол Джордан бесчисленное количество чашек кофе, каждый раз, оказываясь перед стойкой кафе или в собственной кухне, Тони принимался лихорадочно вспоминать, что именно она предпочитает: эспрессо или капучино. Его, однако, ни в коем случае нельзя было назвать «рассеянным профессором». Тони досконально помнил все характерные особенности поведения всех серийных убийц и маньяков, с которыми ему приходилось иметь дело и в качестве профайлера, и в качестве практикующего врача. Любая память избирательна, это он хорошо знал. Проблема заключалась в том, что законы, по которым работала его собственная память, были довольно необычны, если не сказать — причудливы.
Вот почему, когда Тони сел за стол, чтобы оценить степень опасности Джеко Вэнса, он с удивлением обнаружил, что не помнит, составлял ли он когда-нибудь официальный психологический профиль этого человека. Когда Кэрол уехала, он закрыл глаза и попытался вызвать в памяти мысленный образ своего давнего профессионального отчета, но так и не преуспел. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить: охота за Вэнсом была столь необычной и так сильно отличалась от всего, с чем ему приходилось сталкиваться прежде, что он не сделал никаких записей. Главной ее особенностью было то, что началась она не с полицейского расследования, а с рутинного учебного задания, которое группа молодых честолюбивых полицейских, проходивших специальную подготовку в качестве профайлеров, выполняла под руководством Тони. А потом, когда колеса закрутились, у него просто не было времени, чтобы спокойно сесть и проанализировать поведение Вэнса так, как он привык.
Чтобы дать себе время вспомнить, что именно известно ему о Вэнсе, Тони разыскал в компьютере Кэрол один из составленных им ранее профилей и скопировал оттуда несколько стандартных вводных параграфов.
Следующий психологический портрет преступника создан исключительно как руководство и не должен рассматриваться как достоверный словесный портрет. Характер преступника не обязательно совпадает с данным портретом во всех деталях, однако я рассчитываю на высокую степень соответствия между написанным ниже и реальностью. Все элементы портрета гипотетичны.
