В самом деле, если бы нам с вами всего лишь несколько лет назад сказали, что года два-три спустя начальник президентской охраны будет (и далеко не бескорыстно!) контролировать международную торговлю оружием, а глава правительства (и столь же небескорыстно!) экспорт энергоносителей, что на месте кровавых воровских раздоров возникнут монументы и мемориальные доски, а российские мафиози доберутся до Парижа, Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, что один депутат парламента окажется жертвой заказного убийства, а другой сам «замочит» двоих граждан, что порнография сделается респектабельной формой рыночного бизнеса, а кое-кто из столичного студенчества обоего пола займется проституцией ради хлеба насущного, мы назвали бы такие предположения бредом сумасшедшего. Теперь же, сталкиваясь с подобного рода свидетельствами, люди только пожимают плечами: эка невидаль!
Мало того. Если следить за публикациями в демократических изданиях, смотреть передачи «Останкино» и слушать отечественное и русское зарубежное радио, то может показаться, что жизнь Ь России с каждым днем становится все краше и благополучнее, а по утверждению такой записной демократки, как Новодворская, жизненный уровень с застойных времен вообще вырос в стране по меньшей мере в пять раз. Может, это действительно так, но только для нее самой и для ее столь же услужающих властям предержащим единомышленников: и впрямь,» где, в каком, как теперь принято выражаться, цивилизованном обществе им позволили бы так распоясаться?
Я, честно говоря, последнее время даже огорчаюсь, если отечественный Кива с эмигрантским Гинзбургом или сообразительные обозреватели «Свободы» вроде Соломонова с Кучкиной не облают моего очередного критического опуса в печати. В таких случаях меня и впрямь начинают мучить угрызения совести: что-то, значит, я не так написал!
А вот еще одна иллюстрация ко всему сказанному.
Повторю фрагмент из интервью Логиновой с Кобзоном в супердемократическом журнале «Столица». Не могу отказать себе в грустном удовольствии привести его в этих заметках:
«— А вы действительно с бандитами знакомы?
— Конечно. Но почему вы их называете бандитами?
— Их по-разному называют — преступный мир, мафия, уголовный мир, воры… А зачем вы с ними знакомы?
— Они очень интересные люди, неординарные. Причем красивые…
Они никогда не обидят женщину, ребенка, старика. Я в этом убеждался. Вы когда-нибудь поговорите с ними об их морали. Она у них намного чище, чем у некоторых чиновников. Они отнимают у воров и отдают детям. Конечно, не только… И своим детям отдают, и строят спортшколы, и жертвуют…
И сами занимаются бизнесом — серьезные люди. Я не знаком с уличным беспределом, я с серьезными людьми знаком».
Фрагмент перепечатан в «Московских новостях» в сопровождении группового снимка: популярный певец, народный артист, общественный деятель — в застольном соседстве с двумя воровскими авторитетами. Хотел бы обратить внимание читателя на выражение лиц собутыльников: снисходительные усмешечки паханов красноречиво оттеняют восторженное подобострастие всероссийской знаменитости, конечно же, полагающей себя одним из нынешних «гигантов мысли и отцов русской демократии».
Глядя на эту святую троицу, я вдруг подумал, что неплохо было бы включить в эту трогательную компанию Киву с Гинзбургом и Кучкину с Соломоновым, чтобы получить в результате «групповой портрет с дамой эпохи зияющих высот российского капитализма». Цены б такому шедевру не было!
А теперь ответь мне, дорогой читатель где, когда, в какие века и в каких демократических или тоталитарных, первобытных или феодальных, маленьких или больших странах был бы возможен столь чудовищный симбиоз? И пусть не ссылаются знатоки на пример американской кинозвезды Фрэнка Синатры. Даже при возможном наличии у него связей с итальянской мафией он все же не только не демонстрирует их публично, но и всячески от них открещивается. Впрочем, как известно, мы, как всегда и во всем, в том числе и в бесстыдстве, «впереди планеты всей».
Чего уж бесстыднее, когда для людей с международным престижем, назову хотя бы Никиту Михалкова, Станислава Говорухина, Юрия Власова, выступить по телевидению стало проблемой, а недавно убитый соперниками «крестный отец» Отар Квантришвили появлялся перед телезрителями чуть не каждый день. Видимо, уважаемому академику, ученому, интеллектуалу Александру Николаевичу Яковлеву, возглавляющему сегодня «Останкино», приятнее лицезреть на вверенном ему экране матерых рецидивистов, чем звезд с мировыми именами из числа своих политических оппонентов. Такая вот у нас демократия. Уголовная.
Согласитесь, трудно найти в современном цивилизованном законодательстве достаточно адекватное наказание для тех, кто всего за несколько лет умудрился довести свою страну до такого ужасающего состояния.
Каждая эпоха на мой взгляд, нуждается в собственном всеобъемлющем постулате. Предлагаю для обсуждения первые два: «Капитализм — это демократия плюс криминализация всей страны!» и «Клептократии всех стран, соединяйтесь!»
Выбирайте любой из них, не ошибетесь.
Зияющие высоты хамодержавия
Совсем недавно в разговоре с одним московским другом мы по какому-то поводу вспомнили о составе руководства Союза писателей, избранного на его первом съезде. Сами понимаете, что о плюрализме, демократии, оппозиции в те времена и подумать было немыслимо. Избранными оказались верные из верных, проверенные из проверенных, идейные из идейных, лояльнейшие попутчики. Привожу здесь лишь случайно всплывшие в моей памяти имена: Горький, Фадеев, Толстой, Эренбург, Асеев, Бабель, Кольцов, Олеша, Твардовский, Шолохов, Серафимович, Сейфуллина, Пастернак, Федин, Вишневский, Леонов, Тихонов, Воронский и еще немалое число писателей, оставивших затем заметный след в истории не только советской русской, но и мировой литературы.
Даже партийные комиссары, приставленные к возникшей организации в качестве политических надсмотрщиков, вроде Тройского, Бухарина или Щербакова, являли собою далеко не худших представителей правящего аппарата.
Так обстояли дела в литературе в эпоху репрессий и чисток, жесточайшей цензуры и идеологического сыска.
Разумеется, многие из первого руководства ССП впоследствии сгинули в пыточных застенках, сгнили в лагерях, творчески умолкли или выродились, но тем не менее и в эпоху брежневского застоя целый ряд крупных прозаиков и поэтов продолжали состоять в правлении или секретариате нашей писательской организации. Назову хотя бы Симонова, Твардовского, Шолохова, Федина, Соболева, Катаева. Конечно же, они составляли там меньшинство, хотя и конформистское большинство, растворившее их в себе, все же состояло тоже из людей плохо-бедно, но пишущих, числивших в своем активе пусть не бог весть какой, но все-таки профессиональный багаж.
Та же, «другая литература», которая существовала и тогда, была представлена в ту пору именами Ахматовой, Мандельштама, Цветаевой, Булгакова, Хармса, Платонова и ряда других, может быть, менее звучных, но не менее значительных имен масштаба Вагинова и Алейникова.
Сегодня же в освежающей атмосфере тотального раскрепощения нашей культуры и плюрализма без берегов, в этой самой литературе в качестве заоблачных вершин мы имеем Дмитрия Александровича Пригова с двумя Харитоновыми в придачу. Что, вкусно? Кушайте на здоровье!
К тому же скармливают нам этот продукт даже не второй, а третьей или четвертой свежести при усиленном содействии наших западных благодетелей. Сами сидят по шею в дерьме, хотя и весьма калорийном (я здесь имею в виду качество их современной культуры) и нас туда же приманивают — благо средств у них для премий и грантов более чем достаточно.
