комкать. Эти руки произвели на нее неприятное впечатление. Она старалась на них не смотреть и отшатнулась невольно, когда он, увидев, что она поднесла к губам сигарету, перегнулся через стол с зажигалкой.
– Я вас напугал? – со своей вечной улыбкой осведомился он, заметив ее движение.
– Это от неожиданности.
Она нехотя прикурила от горящего перед ней язычка пламени. Откинулась как можно дальше на спинку стула. «Что у него общего с Делоном? – подумала она. – Чем он занимается?»
Из разговора с Тамарой она уже знала, что целью его визита были вовсе не отбивные и не созерцание чавкающего Делона, а она. «Значит, именно ему Делон задумал меня продать… – соображала она. – Он говорил, одному человеку нужна баба… Именно такая, как я… Что он имел в виду? Мой возраст? Хозяйственные привычки? Мою беззащитность? Образование? Господи, что у него за руки!» Она слегка вздрогнула, попытавшись замаскировать это движение, запахивая полы халата. Чувствовала себя так, словно сидела в клетке с тремя хищниками и от каждого можно было ждать нападения. Тамара казалась ожиревшей, покалеченной в боях волчицей, натравливающей своего отпрыска на след дичи, которую сама уже не может догнать. Делон – волк молодой, сильный, жестокий даже в своей слабости… Кто же был Вадим – так представился ей гость, – она даже догадываться не могла, и это тревожило больше всего. Блестящие, как в лихорадке, глаза, подернутые влагой, улыбка, склеившая губы, беспрестанное движение пальцев… Несомненно, хищник, даже, может, более опасный, чем они, – опасный из-за своей показной доброжелательности, более хитрый и изощренный. «Чем же он промышляет? – этот вопрос не давал ей покоя. – Чем питается? Падалью? Не похоже… Это охотник, видно по всему… Но какую же роль он приготовил для меня?»
Марина вздрогнула оттого, что ее громко окликнули по имени. Окликнул Вадим – оказывается, он уже некоторое время что-то говорил, а она, задумавшись, не слышала.
– Замечтались, Мариночка? – сладко улыбнулся он. – Жаль вас отрывать от размышлений, но мне, к сожалению, пора идти… Я хотел спросить, не согласитесь ли вы на днях навестить меня? Так, для закрепления счастливого знакомства? У меня дома собрана небольшая коллекция пейзажной живописи… Мне хотелось бы, чтобы вы высказали свое мнение. Вы ведь интересуетесь пейзажной живописью?
«Я интересуюсь пейзажной живописью? – изумилась Марина про себя. – Вот уж никогда…» Видимо, вопрос о ее художественных вкусах Вадим задал ей как раз тогда, когда она отделывалась от него своими «да» и «нет», не очень-то вслушиваясь в его голос. Теперь пришлось подтвердить свой горячий интерес к пейзажу.
– Прекрасно! – обрадовался Вадим. – Я надеюсь, что смогу вас пригласить в ближайшее время…
Хотя Марина смотрела в этот миг на него, она успела боковым зрением заметить, что Тамара и Делон обменялись молниеносными взглядами. Во взгляде Делона было торжество. И ей стало ясно, что это приглашение имеет для них особое значение. Вадим приглашает к себе ее – пленницу… Сделка состоялась! На свое счастье или несчастье, она подошла этому человеку… У нее задрожали ноги, и она еле смогла встать вместе со всеми из-за стола.
– Я скоро увижу вас. – Вадим взял ее руку своими сухими и горячими пальцами, склонился и поцеловал чуть повыше запястья. Его губы тоже были сухи и горячи, как будто этого человека сжигал внутренний жар, замаскированный внешней благопристойностью. Ей вспомнились слова Тамары: «Мой-то прост… А есть такие, с виду ласковые, а тронь-ка их…» «Не Вадима ли она имела в виду? – подумала Марина, отнимая от него руку. – Она ведь еще вчера знала, кому Делон собирается меня всучить… Что она там еще говорила? „Сволочь, но не больше, чем все мужики…“ Все это пустые слова! Хотела бы я, наконец, узнать, кто он такой!»
Провожая гостя, Тамара и Делон вышли в прихожую, демонстративно прикрыв за собой дверь, на тот случай, если бы Марине вздумалось двинуться за ними. Но она не сделала бы ни шагу в ту сторону, хотя самое время было подслушать их разговор. Ее рука горела от прикосновения его пальцев и губ, а в голове не осталось ни одной связной мысли. Только в висках стучала кровь, как будто кто-то ударял молоточком, как на аукционе: «Продано! Продано!»»
Громко хлопнула входная дверь, забренчали замки. Судя по голосам, Тамара и Делон удалились в кухню обсудить состоявшуюся сделку. А в том, что она состоялась, Марина была уверена. Но она даже не попыталась повторить вчерашний трюк со стаканом и подслушать их из соседней комнаты. Что бы они ни говорили сейчас, в какие подробности ни вдавались – узнай она все это, ничего не могла бы сделать. «Что толку знать, за сколько они меня продали? – сказала она себе. – Он купил меня, значит – конец. А если бы я ему не понравилась? Что было бы со мной? Осталась бы здесь? Тамара бы этого не допустила.»
Она прошлась по комнате, взглянула в зеркало. Эта черная челка, уменьшенные темной помадой губы, глаза, подведенные так, что казались раскосыми… Почти неузнаваемое лицо. И, глядя на женщину в зеркале, Марина, как ни странно, меньше ощущала весь ужас случившегося с нею – как будто все это случилось не с ней, а с этой женщиной, не имеющей к ней отношения. «Новая жизнь… – Она словно пробовала эти слова на вкус. – Черт, я, кажется, поддаюсь проповедям Тамары! Какая там жизнь! Поддельная, как это лицо! – Она отвернулась от зеркала. – Его руки… Есть в них что-то отталкивающее… Представить только, что касается меня этими руками! Что же в них такое, что именно?! Искривленные пальцы? Ну, это, может быть, последствия артрита. У этих рук какое-то особое выражение, они выражают больше, чем его лицо. Если бы я могла знать, что… Надо приготовиться к худшему. Надеяться глупо… Нет, надо надеяться! Если я смирюсь со всем, я погибну! Зачем было оставаться в живых?! Неужели только, чтобы жить во что бы то ни стало?! Да я перестану уважать себя… Хотя и теперь уважать не за что. Но я вырвусь! Вырвусь! Как знать, может, он не станет стеречь меня так, как Тамара?»
В комнату через приоткрытую дверь протиснулись кошки. Черная, привлеченная запахом мяса, вскочила на стол и принялась обнюхивать тарелки. Найдя уцелевшее фаршированное яйцо, жадно принялась потрошить его, извлекая кусочки лосося, давясь, судорожно глотая… «Совсем как Делон», – усмехнулась Марина. Другая, белая кошка, более жирная, сидела на полу, задрав кверху морду и не решаясь последовать за подругой.
Дверь распахнулась, раздался звук сабо.
– Ах, паршивки! – замахнулась Тамара на кошек. Впрочем, настроена она была благодушно.
«Знает, что получит за меня деньги, вот и не злится!» – подумала Марина. Тамара расположилась в кресле и блаженно вздохнула. Прикрыла глаза.
– Ну, как он тебе? – полюбопытствовала наконец Тамара. – Хорош?
Марина неопределенно пожала плечами.
– Дурында! – прокомментировала этот жест Тамара. – Да за одного такого можно пять таких, как мой красавец, отдать!
Она сощурилась, глядя на Марину.
– Ни за что не поверю, что ты втюрилась в моего дурака, – холодно сказала она. – Вадим тебе больше подходит.
– Вам, лучше знать! – Марина не глядела в ее сторону.
Тамара засмеялась хмельным смехом. Распахнула на груди кофту, чтобы освежиться. Из-под слоя пудры на ее щеках проступили красные пятна.
– Не буду врать, что спала с ним! – Ее глаза сверкали бесовским весельем. – Мое время давно прошло, что уж там… Но, по словам верных людей, знаю, что не пожалеешь… Это мужчина, дурочка, по сравнению с ним мой – просто придурок…
– Не жалуете вы своего сына…
– А ты не дерзи. – Тамара уже не выглядела пьяной. – Будешь дерзить – пропадешь. Дерзкие бабы тоже не всем мужикам нравятся.
– А не хочу нравиться.
– Приходится! – вздохнула Тамара. – Да ты особенно не старайся, ты сейчас в такой поре, когда хочешь не хочешь – нравишься.
– Кому это?
– Да хоть Вадиму. Что, разве не заметила?
– Ничего не заметила.
– Слепая или притворяешься? – удивилась Тамара. – Он же тебя в гости позвал!
