Ксен долго молчал.
— Если не хочешь говорить — не говори.
— Все войско состоит из наемников…
— Я знаю.
— За исключением двоих.
— Софоса…
— Да.
— И тебя. Поход держался в секрете. Не думаю, словно нечто, бывшее прежде тайной, можно впоследствии предать огласке. Кто такой Софос?
— Воин спартанской армии. Вероятно, очень высокопоставленный.
— Можно спросить, откуда тебе это известно? Он тебе сказал?
— Я догадался по браслету из ивовой лозы, который Софос носит на левом запястье. Внутри вырезано его имя и номер отряда, каким он командует. Рядовые воины носят подобное украшение на правой руке. Это в обычае спартанской армии. Когда человек погибает в битве, может статься так, что враги снимут с трупа все ценное. Браслет же из ивовой лозы ничего не стоит, поэтому его не украдут, однако на нем содержатся сведения о павшем. На внутренней поверхности его вещицы написано: «Хирисоф».
Я попыталась произнести это бесконечно длинное имя, но безрезультатно.
— Пожалуй, буду продолжать называть его Софосом. И какова его роль в происходящем? Почему он появился столь внезапно?
— Этого я не знаю.
— Думаешь, скажет?
— Думаю, нет.
— Мы спасемся?
— Я от всей души надеюсь на это, но человеку трудно изменить собственную судьбу после того, как Мойры спряли ее.
Я понятия не имела, кто такие Мойры, прядущие человеческие судьбы, но все равно испугалась. В наших деревнях тоже рассказывали о женщинах с длинными черными волосами, с темными, глубоко впавшими глазницами они являлись по ночам, чтобы увести живых в царство мертвых, где вместо воздуха — земля, а вместо хлеба — сухая глина…
— Я никогда не оставлю попыток вывести людей в безопасное место — настолько, насколько это зависит от меня. Они удивительные воины, и теперь они — моя родина, учитывая, что в Афины я вернуться не могу.
— Ты действительно хочешь бросить повозки?
— У нас нет выбора.
Я не стала больше задавать вопросов и лежала молча, охваченная тревогой. Ксен, вероятно, понимал это. Прижал меня к себе и прошептал на ухо:
— Я не покину тебя.
Следующий день выдался не менее тяжким, чем предыдущие: враг нападал беспрестанно, армии приходилось идти плотным строем, с поднятыми щитами; повозки ехали посредине. Это было очень утомительно, потому что один щит весил столько же, сколько четверик зерна. Представляю себе, как, должно быть, выглядела наша колонна сверху: огромный колючий ящер, которого постоянно осыпают градом стрел.
Копья и стрелы, вонзаясь в щиты, увеличивали их вес. Время от времени мы устраивали контрнаступление: укрывшись за каким-нибудь выступом, стреляли из луков и пращей, и удавалось уложить некоторое количество врагов. Ксен сказал, что родосские пращники могут попасть человеку в середину лба с расстояния пятидесяти шагов.
Наконец, пройдя небольшие холмы, устроили привал и приступили к выполнению разработанного полководцами плана. Воины разожгли костры, разбили несколько палаток и выставили часовых. Как только стемнело, персы, следившие за нами, как и каждый вечер, ускакали в лагерь, а мы начали собираться в путь. Вечерняя звезда, огромная и яркая, выкатилась на средину неба, сопровождая ровно очерченный лунный серп рогами кверху. Земля вокруг имела светлый оттенок, поэтому нам не трудно было находить дорогу; темнота же защищала нас во время этого ночного похода. Мужчины разобрали палатки, перекусили и по приказу Софоса, передававшемуся из уст в уста, двинулись в путь в абсолютной тишине.
Мы шли всю ночь, беззвучно и довольно быстро. Воины погрузили щиты на повозки, чтобы двигаться быстрее, но каждый с легкостью мог определить, где находится принадлежащий ему: он точно знал его местоположение и представлял себе, как взять его в руку в случае необходимости. Все распоряжения передавались из уст в уста, вполголоса и без промедления.
Первый привал длился ровно столько, сколько требовалось. Воины расположились на земле и немного поспали, после чего снова двинулись в путь.
Я никогда не забуду этого путешествия сквозь ночь. Ничего особенного не происходило: не было ни сражений, ни нападений, ни засад. Никто не умер, никого не ранили — мы просто переправлялись с одного берега ночи на другой, в тишине бороздя мрак. В воздухе разливались тысячи таинственных ароматов: запахи высохших амарантов, земли, камней, отдающих тепло, далекое благоухание дрока, цветущего в горах, и равнинного жнивья.
Время от времени, словно из ниоткуда, раздавался одинокий птичий клич или внезапно из кустов слышался шорох крыльев, и мы видели, как вечерняя звезда медленно клонится к горизонту. Все вокруг было пропитано какой-то магией — небо бирюзового цвета, ярко блестевший лунный серп, — а длинная вереница людей, пробиравшаяся сквозь ночь, походила на армию призраков. Иногда мне казалось, будто я вижу, как развеваются на ветру конские гривы и силуэты всадников вырисовываются на фоне неба, но вскоре я понимала, что всего лишь поддаюсь игре воображения — а может быть, воплощаю мысли кого-то другого. Единственной реальностью оставались люди, идущие трудным путем, пытающиеся избежать смерти.
В какой-то момент я забралась в повозку, так как подумала о том, что вскоре у меня уже не будет этой чудесной возможности, и придется идти по раскаленной пыли или ледяной грязи — как и всем остальным. Прежде чем закрыть глаза, я вспомнила Никарха-аркадийца и его распоротый живот: уже некоторое время не видела его, а посему спрашивала себя, жив ли он еще или его сбросили где-нибудь у дороги, непогребенного.
Дремала чутко, покачивание повозки и шум колес мешали углубиться в сон. В какой-то момент я заметила нависшую надо мной фигуру Клеанора-аркадийца на коне, но вскоре, когда мы уже спускались, где-то рядом качнулся на ветру белый гребень на шлеме Ксена. Новые полководцы пристально следили за порядком.
Второй привал продолжался не дольше первого, после него мы пошли медленнее. Начинала сказываться усталость. Наконец горизонт побелел от рассветных лучей, а пятеро военачальников и Ксен собрались на небольшом холме, молча обозревая окрестности. Воины тоже остановились и стали смотреть в ту же сторону — туда, откуда могла появиться вражеская конница. Они некоторое время выжидали, после чего разразились ликующими криками.
— Мы оторвались! — воскликнул Ксен.
— Да, мы от них ушли! — вторил ему Ксантикл-ахеец.
— Нам удалось! — кричали другие.
Но Софос остудил их пыл:
— Пока что нет. Еще рано об этом говорить, и нам не следует расслабляться. Отдохните немного, у кого есть еда — подкрепитесь, а потом снова в путь. Видите склоны? Там начинаются горы, и лишь добравшись до них, мы можем считать себя в безопасности от нападений персидской конницы. По моему приказу выступим.
Солнце начало подниматься над горизонтом, палить все сильнее и безжалостнее, и люди оборачивались, боясь, что в любое мгновение может появиться белое облако, предвещающее громоподобный топот копыт. Однако ничего такого не произошло. Ксен с отрядом разведчиков скакал взад-вперед вдоль колонны и время от времени отъезжал подальше с явным намерением предупредить
