месте, потом, столкнувшись, схватились челюстями. Но постепенно остыли, успокоились, разошлись. В самый разгар переноса пшена, навстречу потоку носильщиков помчался какой-то странный солдат. Он привставал ко всем встречным и пытался отнять у них ношу. Но никто не желал с нею расставаться: по муравьиным обычаям найденное полагалось обязательно самому принести в жилище. Так и полз муравей- вымогатель все дальше и дальше, пока не добрался до лежащих на земле зерен. Тут ему было проще самому поднять с земли находку.
Пробуждение муравьев сказалось на других делах. Кое-кто принялся наводить порядок: с тропинок убирать мусор, расширять входы, оттаскивать в сторону трупы давно погибших собратьев. Может быть, всем этим занялись особые специалисты своего дела, не умевшие ходить за урожаем? Если все взялись за работу, то не сидеть же остальным без дела!
Вспоминаю одну из очень давних встреч с муравьями пустыни. Бреду по песчаной пустыне. Песок накалился, жжет ноги. Между зелеными стеблями полузасыпанного и корежистого кустарника дзужгуна мечется крохотная с красным брюшком оса. Выглянет из тени кобылка и обратно заберется в нее. Огибая поверхность бархана, торопливо пролетела светлая бабочка. По крутому склону вверх мчится какой-то бесформенный комочек. Кто это, никак не разглядеть! Через большую лупу вижу совершенно непонятное и несуразное: небольшую и сильно помятую мушку. Она, конечно, мертва, но взбирается кверху со сложенными крыльями и прижатыми к телу ногами. Я поражен неожиданным чудом: ветер тут не причем, он так слаб, что едва ощущается да и тянет в другую сторону. А мушка уже на гребне бархана и теперь, набирая скорость, еще быстрее понеслась дальше. Я заинтригован, хотя по давнему опыту знаю, что непонятное обязательно откроется и окажется обыкновенным.
Впрочем, все же находка удивительная. Только внимательно приглядевшись к мушке, заметил, что ее волочит почти неразличимый муравей, настоящий невидимка, замечательный песчаный бегунок Катаглифис паллидус в совершенно светлой и незаметной на песке одежде. Я давно знал о его существовании, но встретил впервые.
Он самый быстрый и неутомимый из всех муравьев и живет только в песчаных пустынях на голых сыпучих, развеваемых ветром песках и прекрасно к ним приспособился.
Мертвая мушка раза в четыре крупнее муравья, но разве тяжелый груз помеха для такого энергичного создания. Не спускаю глаз с удачливого охотника. На самой вершине крутого бархана у небольшой дырочки толпятся и бегают такие же едва заметные муравьи-бегунки. Впрочем, «бегунок», пожалуй, не совсем подходит. Это скорее не бег, а молниеносные броски из стороны в сторону, настолько стремительные и быстрые, что временами чудится, будто муравьи летают над поверхностью песка. Если бы не тень, уследить за этими мечущимися крошками не было никакой возможности. По быстроте бега песчаный бегунок непревзойденный рекордсмен.
Удачливый охотник несколько раз покружился с мушкой возле входа и только тогда скрылся. Очевидно, так полагалось делать, чтобы ознакомить остальных с добычей. Благодаря подобной «информации» муравьи охотники узнают о наиболее массовой и доступной добыче и принимаются ее разыскивать.
Хорошо бы для коллекции собрать несколько экземпляров этого редкого муравья. Но как это сделать? Бегунки совершенно неуловимы. Их не схватить пальцами, не примять ударом ладони, не поймать пинцетом. Кроме того, несколько моих неудачных попыток испугали скороходов и они быстро исчезли. Тогда я положил вблизи входа муравейника убитого слепня. Подождал. Вот из похода возвращается разведчик. Наткнулся на слепня, попытался его унести. Но добыча тяжела. К разведчику примкнул второй. Сил все равно мало. Один разведчик бросился к входу, но, добежав до него, помчался обратно: вдруг такую ценную добычу кто-нибудь утащит. В пустыне так трудно с едой! Наконец все же решился, нырнул в нору. Через одну — две секунды наверх выскакивает целая орава желтых дьяволят и покрывает слепня копошащейся массой. Сообщил все же разведчик о том, что добыча велика и богата. Тогда, скрипя сердце, я хватаю слепня с прицепившимися к нему муравьями и бросаю в пробирку. Среди оставшихся на земле суматоха, суетливые поиски. В этот момент к норе приближается охотник с маленькой мушкой. Его мгновенно обступают со всех сторон. Но добыча ничтожна, помощи в ее переноске не требуется, и толпа расступается также быстро, как сбежалась.
Долго метались муравьи в поисках исчезнувшего слепня: не мог же разведчик сообщить всем о том, что возле жилища появилась крупная добыча. Мне же, чтобы успокоить свою совесть, пришлось охотиться за слепнями, чтобы преподнести обиженным мною песчаным бегункам богатую добычу.
Вот уже третий день каждый вечер мы строим планы на следующее утро о поездке дальше по намеченному маршруту по Хакасии к Туве. Но приходит день, дождь продолжает барабанить о крышу палатки, и утром дороги оказываются еще более раскисшими. В Западной Сибири проселочные дороги быстро портятся от дождя. Тогда, одев резиновые сапоги, мы расходимся по мокрой траве поляны, на которой устроили свой бивак, к темному еловому лесу и там занимаемся каждый своими делами. А облака плывут по небу, в синие окошки временами глядит солнце и веселит зеленые полянки, разукрашенные цветами и капельками влаги.
Сегодня я решил проделать небольшой эксперимент, поместить небольшую часть муравейника рыжего лесного муравья на большой земляной холмик муравья Формика фуска. Когда-то этот холмик принадлежал желтому лазиусу, пока его не выжил муравей фуска. Пусть он теперь сам испытает нападение.
Переселенцы возбуждены, насторожены, мечутся во все стороны и не знают, за что приняться. Кто носится с куколками, а кто вздумал таскать соринки, проделывать ходы. Разбегаться в стороны с холмика не решаются: по его краям всюду появились хозяева фуски. Вот их кольцо все больше и больше сужается. Кое-где уже началось сражение. Проходит несколько минут, и вся поверхность муравейника покрыта телами дерущихся.
Почему-то в то время, когда одни ожесточенно сражаются, другие бегают в возбуждении. Надо к ним присмотреться. Тут не обойтись без бинокля с приставными линзами. Мечущиеся муравьи, оказывается, особые сигнализаторы. Подбегая к своим товарищам, они трясут головой и ударяют плотно сомкнутыми челюстями по голове. И так со всеми и как можно быстрее. Это сигнал — «Тревога!». Он мне хорошо знаком. Его всегда применяют в случае нападения на муравейник недруга муравьи красногрудые древоточцы. Но кто бы мог подумать, что сигналы рыжих лесных муравьев такие же. Оба муравья относятся даже к разным родам семейства муравьев. Проходили миллионы лет, менялся облик земли, постепенно менялись и муравьи. Одни виды исчезали, на смену им появлялись другие. А некоторые сигналы муравьев оставались почти без изменений и стали вроде как бы между и родными.
Впоследствии я не раз убеждался в общности некоторых сигналов у разных видов муравьев.
Сигналящие муравьи успешно делали свое дело. Возбуждение все больше и больше росло. Рыжие лесные муравьи почти все уже участвовали в сражении. Через несколько часов муравьи фуски прекратили нападение и спрятались в свои подземные камеры и ходы. Теперь они, убедившись в силе противника, не будут на него нападать.
Интересно бы проследить, что будет дальше с холмиками хозяев и рыжими лесными муравьями. Уйдут ли муравьи хозяева в другой муравейник или постепенно рыжие муравьи проникнут в подземные хода и истребят их жителей, как когда-то черные фуски истребили исконных жителей земляного холмика желтых лазиусов. Но узнать мне все не удастся. Наступила хорошая погода и пришла пора продолжать путешествие.
Муравьи — друзья человека
