— Что с тобой?
— Ничего, — пожала плечами Кэтрин, пытаясь развеселиться. — А я-то думала, что больше не буду писать.
Анн-Мари с сомнением посмотрела на нее.
— Как твой отец?
— Он слабеет с каждым днем.
— А в клинике все в порядке?
— В клинике все замечательно, Анн-Мари. У Кенни Блэка настоящий талант. К концу лета он будет плавать лучше меня.
— Тогда, должно быть, у тебя возникли проблемы с Элиотом. Расскажи мне, в чем дело, — настаивала Анн-Мари, оглядываясь по сторонам. — Так рано в магазин никто, кроме тебя, не приходит, стало быть, мы можем спокойно поговорить.
В конце концов Кэтрин поведала подруге о своих ночных кошмарах, в которых Ники преследовал клоун-садист. Девочкой Кэтрин часто пересказывала ей свои сны, и еще тогда Анн-Мари восхищалась силой ее воображения. Ники всегда была бесстрашной искательницей приключений. А теперь она стала бояться. Казалось логичным, что Кэтрин чувствует какую-то угрозу.
— Ты считаешь, что Элиот имеет к этому отношение? — ласковым тоном спросила Анн-Мари. — Он сделал или сказал что-то, что напугало тебя?
— Нет… Просто это… — Голубые глаза Кэтрин подозрительно заблестели. — Иногда он до смерти пугает меня, — прошептала она. — Иногда мне начинает казаться, что он, как клоун Ники, парализует меня, и я опять перестану быть хозяйкой своей судьбы.
— Господи… — выдохнула Анн-Мари. Обежав прилавок, она заглянула девушке в лицо. — Во-первых, детка, ты не должна делать ничего против воли. Не хочешь выходить замуж за Элиота — не выходи. Но все же не забывай — Элиот не тетя Сибил Уинслоу.
Кэтрин послушно кивнула, однако глаза ее все еще были полны слез. Анн-Мари ласково обхватила ее щеки ладонями.
— Все невесты нервничают — это самая обычная вещь. А если учесть, сколько всего тебе пришлось пережить, то неудивительно, что чувства твои сейчас особенно обострены.
— По-твоему, все дело в нервах?
— Думаю, да, — сказала Анн-Мари. — Элиот наверняка не представляет, что ты так мучишься. Поговори с ним. Ведь он не умеет читать мысли. Когда вы должны увидеться?
— Сегодня вечером. Наконец-то после долгих месяцев, когда мы ходили на приемы и вечера, мы останемся дома и будем смотреть телевизор. Он хочет посмотреть какой-то документальный фильм.
— Более подходящего случая не придумать. Так ты поговоришь с ним?
— Попытаюсь, — буркнула Кэтрин.
— Только позволь дать тебе один совет, — подмигнув, улыбнулась Анн-Мари. — Не начинай с того, что он напоминает тебе клоуна.
Они заказали пиццу, открыли бутылку вина и сели перед телевизором. Два дня назад Элиот прислал ей цветы, сославшись на то, что у него «очередная неизбежная поздняя встреча». И опять это были белые розы. Букет стоял на обеденном столе и наполнял комнату дивным ароматом.
Кэтрин устремила взор на цветы, вспоминая приложенную к ним записку. «Люблю тебя», — было написано там. Когда фильм был прерван рекламой, Элиот потянулся и, повернувшись к ней, лукаво улыбнулся. Набравшись смелости, Кэтрин задала ему вопрос, который давно мучил ее:
— Элиот… А ты не заметил, что ни разу не сказал мне: «Я люблю тебя»?
— Как это не сказал? — пожал он плечами. — Да я все время говорю тебе об этом!
— Не совсем, — спокойно промолвила она. — Кажется, ты не имеешь этого в виду.
Встав, Элиот неожиданно подхватил ее на руки.
— Хочешь, я покажу тебе, что имею в виду? — спросил он, направляясь с ней в спальню.
— Ты не хочешь смотреть телевизор?
— Хочу, но еще больше мне хочется смотреть на тебя…
Однако несмотря на страсть, с которой Элиот овладевал ею, он ни разу не произнес те три слова, которые так жаждала услышать Кэтрин.
Назавтра Анн-Мари позвонила с утра и поинтересовалась, поделилась ли Кэтрин с Элиотом своими тревогами.
— Конечно, — солгала Кэтрин, понимая, что в который уже раз прячет свои сомнения в глубине души, словно это были какие-то грязные тайны.
Тихо постучавшись, Ники заглянула в комнату для гостей.
— Привет, Джек. А не полакомиться ли нам морскими дарами?
Большая комната, которую Джек содержал в идеальном порядке, была пуста.
— Джек! — крикнула Ники и лишь затем услышала шум воды в душе.
Она подошла к ванной. Дверь была слегка приоткрыта. Ники широко распахнула ее и сквозь прозрачный пластик занавески увидела очертания его тела, увидела, как он убирает волосы с лица.
— Ну хорошо же, взрослый мальчик, — прошептала она, снимая босоножки. — Посмотрим, сможешь ли ты противиться этому. — И, стянув с себя сарафан и белье и оставив их лежать кучей у входа в ванную, Ники осторожно подошла к душу.
— Какого дьявола?! — вскричал Джек, когда она пробралась за занавеску. Раскрыв рот от удивления, он попятился назад и в конце концов уперся спиной в стену.
Ники засмеялась. Встав под струю воды, она быстро сполоснулась, а потом шагнула к нему.
— Какого дьявола?! — повторил Кантрелл.
— Перед тобой зрелая женщина, Джек. А ты, мой друг, вполне зрелый мужчина.
Джек стоял, держась руками за выступ в стене, что давало Ники возможность полностью разглядеть его.
— Я рада, что ты меня не стесняешься, — добавила она, делая еще один шаг в его сторону.
Джек поднял руку, чтобы остановить ее.
— Прекрати, Ники.
Кровь закипела у нее в жилах, приятное тепло разлилось внизу живота.
— Не выдавай желаемое за действительное, — прошептала она.
— А я и вправду хочу этого, — возразил Джек.
Глаза Ники вспыхнули.
— Ты прекрасна, Ники, — проговорил Кантрелл. Струи воды стекали по его лицу и груди. — Но я не могу быть с тобой.
Она опустила глаза на его восставшую плоть.
— А мне кажется, что можешь, — настаивала Ники.
— Мы с тобой друзья. Я не собираюсь заводить с тобой короткую интрижку. Ты мне слишком дорога.
Ники стряхнула с плеча его руку.
— Знаешь что, Джек! — вскричала она. — Ты самый большой болван в мире!
Рука Джека упала, но Кэтрин все еще чувствовала ее тяжесть на своем плече. Его образ постепенно таял перед ее внутренним взором, однако она чувствовала, что его губы ласкают ее грудь. Она обмерла от наслаждения.
Голова Кэтрин заметалась по подушке. Она застонала. И тогда он вошел в нее. Кэтрин обхватила его ногами, крепко прижимая к себе и желая, чтобы он как можно глубже проник в ее лоно. И вдруг ее тело вспыхнуло, как в огне. Не успела она понять, что происходит, как достигла пика наслаждения… с Элиотом.
Прерывисто вздохнув, Кэтрин замерла, а он вышел из нее. Ее дыхание мало-помалу выровнялось. Через несколько мгновений она повернула голову и открыла глаза. Элиот внимательно наблюдал за ней.
