понимаешь? Все произошло именно так, как должно быть. Это похоже на… чудо.
— Я никогда не верил в чудеса, — проворчал Джек. — Во всяком случае, до моего приезда сюда.
На губах Кэтрин мелькнула быстрая улыбка, но она поспешно опустила голову, чтобы спрятать ее.
— Я
Джек долго смотрел на нее осуждающим взором, а потом, демонстративно вздохнув, проворчал:
— Договорились, черт возьми. Я посмотрю, что можно сделать.
Кэтрин молча наблюдала за тем, как он, едва волоча ноги, идет в кухню. При этом ее лицо осветилось довольной улыбкой.
Шел уже шестой час, когда Джек повесил трубку, убрал кредитную карточку в бумажник и стал просматривать путеводитель, разложенный на письменном столе Кэтрин перед компьютером. Ночь с пятницы на субботу она проведет в Сан-Франциско, утром в субботу вылетит в Гонолулу, откуда днем отправится в Хило. Джек не собирался пока говорить ей, что, согласно его плану, он сам вылетит на Гавайи на полтора дня раньше. Это даст ему возможность хоть что-то разузнать на месте, прежде чем Кэтрин свалится туда как снег на голову.
Откинувшись на спинку стула, Джек заметил на углу стола фотокопию снимка Ники из журнала «Таун энд кантри» годовалой давности. Видно, Кэтрин не теряла времени, и пока не потребовалось сидеть возле умирающего отца, она немало поработала в библиотеке.
Расправившись с клоуном, Джек был уверен, что положил конец интриге, завязавшейся в семействе Палмеров. И вот теперь выяснилось, что он видел всего лишь вершину айсберга и что женщина, которую он полюбил, находилась в эпицентре загадочных событий.
Джек подошел к двери, ведущей в ее спальню. Шторы были опущены, в комнате стоял полумрак, а сама Кэтрин сидела на краю кровати в уже знакомом ему белом халате. Ее голова была потуплена, влажные волосы зачесаны назад, а в руках она вертела расческу. Когда Джек подошел к ней, Кэтрин повернулась и потерла глаза.
— Все улажено, — сообщил Кейзи. — В пятницу останешься во Фриско [13], а в субботу днем я встречу тебя в Хило. Я заказал номер в отеле «Гавайское солнце». Ты довольна?
Она подняла голову, и он увидел, что глаза ее подозрительно блестят.
— Спасибо, Джек. Еще раз.
— Пустяки. Особенно приятно слышать это после того, как ты буквально заставила меня сделать. Слышал я о таких штучках южных красавиц.
Кэтрин едва сдержала улыбку.
— Когда ты улетаешь в Чикаго?
— Я должен быть в аэропорту в одиннадцать часов, — ответил Джек. По щеке Кэтрин скатилась слеза, и она поспешно вытерла ее рукой. — С тобой все в порядке? — встревожился Кейзи.
Она отвернулась, сделав вид, что ей необходимо положить расческу на ночной столик.
— Я думаю о папе. Все это так печально… Почти вся его жизнь была такой грустной.
Усевшись рядом с Кэтрин на кровать, Джек обнял ее и положил ее голову себе на плечо. Девушка судорожно вздохнула.
— Твои родители живы? — спросила она.
— Нет. Мама умерла, когда я был еще маленьким, а папа — после того, как я окончил полицейскую академию.
— Мне очень жаль.
— Да уж… Мне тоже.
— Знаешь, тетя Сибил сказала, что папа умер из-за меня.
— Что-о?! — так громко вскрикнул Джек, что Кэтрин подскочила на месте.
— Она уверяет, что он так и не оправился после того, как мы в пятницу заходили к нему и я прочла письмо.
— Но это же просто бред! Боже мой, Кэтрин, не слушай эту старую ведьму. Твой отец был рад, что наконец открыл тебе правду.
Повинуясь порыву, Джек осторожно погладил ее по щеке. Ее кожа была мягкой и нежной, абрис лица — изящным, как у фарфоровой куклы. Почувствовав, что желание тут же начало подниматься в нем, Джек вскочил на ноги.
— Тебе надо поспать, — заявил он.
— Попытаюсь. А что ты будешь делать?
— Вообще-то я надеялся побыть у тебя до самолета, если только ты не против.
— О чем речь!
— Где у тебя фен? — осведомился он.
Усадив Кэтрин поудобнее и подложив ей под спину подушки, Джек снял ботинки, уселся у нее за спиной по-турецки и стал сушить ей волосы, ласкою ероша влажные пряди. Как и кожа, ее волосы магнетически действовали на него, и вместо того чтобы отвлечься от соблазнительных мыслей, Джек еще больше загорался к ней страстью.
— Ты замечательно это делаешь, — проговорила Кэтрин. Ее веки были опущены, губы — приоткрыты, словно приглашая его к поцелую.
Высушив последнюю прядь, Джек выключил фен и положил его на стол. И почему-то вдруг сказал:
— Я часто сушил волосы своей жене.
Он взглянул на Кэтрин. Несмотря на полумрак, ее глаза сверкали, как солнечные лучи на воде.
— Как ее звали? — спросила она.
— Эллен. Сегодня шесть лет со дня ее гибели. — Он вымученно улыбнулся. — Не знаю, зачем рассказываю тебе все это. Все эти годы я ни с кем не говорил о ней.
— Говори, если тебе хочется, — спокойно промолвила Кэтрин. — Я хорошая слушательница.
— Да, — задумчиво произнес он немного погодя. — Думаю, ты именно тот человек, которому я должен рассказать об Эллен. Где это твое стеклянное блюдо, которое ты называешь пепельницей?
Сходив за пепельницей и сигаретами, Джек опять уселся на кровать Кэтрин. Уже пробило шесть, в комнате становилось темно, но Джек не стал зажигать свет. Вспоминать о таких вещах лучше в сумерках. Вытащив сигарету из пачки, Кейзи закурил.
— Я не помню своей жизни до Эллен, — начал он. — Мы вместе выросли, ходили в городской колледж и поженились после первого курса. Она стала учительницей, а я поступил в полицейскую академию. Она была против того, чтобы я работал копом, но я настоял на своем. Однако этого мне показалось мало. Получив специальную подготовку, я стал молодым офицером-детективом. Ты даже не представляешь, сколько раз Эллен уговаривала меня бросить это дело. А я только дразнил ее и смеялся над ее страхами. Меня тогда невозможно было убедить в чем-то, мне казалось, что со мной ничего не может случиться. Поверь, потом я понял, как сильно ошибался. — Затянувшись, он долго молчал, выпуская изо рта колечки дыма.
— И что же стряслось? — осторожно спросила Кэтрин.
— У меня было задание в одном из самых мерзких районов Чикаго. Там у многих имелось оружие, там торговали наркотиками, но власти никого не могли поймать, потому что предводитель всей этой шпаны, некий Томми Саймон, был очень умен. И безжалостен. Если ты попадался ему на пути, то следовало ждать, что что-нибудь непременно взлетит на воздух у тебя под самым носом. Он был умелым подрывником.
Несколько месяцев у меня ушло на то, чтобы внедриться в их сеть. Наконец я попался на глаза боссу, когда один из его прихвостней затеял со мной драку. Томми понравилось, как я дерусь. Я стал телохранителем Томми, и мы так близко сошлись с ним, что ни мой капитан, ни один из членов нашей команды не верили в это. Никто никогда не мог так сблизиться с Томми. Словом, все шло замечательно. Мы
