очарованный прыгающим на нитке бумажным бантиком, она переводила испуганный взгляд с одного молодого человека на другого, пока, наконец, не остановилась на…
– Лазарь? – полушёпотом спросила она, наморщив лоб. – Я тебя помню.
Губы Лазаря растянулись шире:
– А вот это уже круто.
8
Перед тем, как отвезти Янику в новый дом, нужно было заехать ещё в одно место. На Буденновском проспекте Сенсор припарковал машину напротив большой сталинки с реставрированным фасадом и шикарным табачным магазином на первом этаже.
– Побудьте здесь, – велел Лазарь, выбираясь из машины.
Сенсор провожал его недовольным взглядом. Лицо Яники ничего не выражало. Казалось, выскочи из ближайшего переулка Годзилла и начни топтать прохожих в кровавые лепёшки, оно и тогда осталось бы неизменным. Лазарь понятия не имел, как называется её новое состояние, но подозревал, что у него много общего с шоком.
Вход в подъезд находился с другой стороны дома. Лазарь вбежал на крыльцо, в очередной раз поражаясь разнице, отличавшей зодчество тридцатых годов от массовых индустриальных застроек Хрущёва. Каждый шаг на широкой лестнице отдавался одиноким эхом под сводами высоченных потолков.
Ему снова вспомнился инсон Яники. Брошенные квартиры, похожие на выпотрошенные хищниками туши, предметы домашнего быта, разбросанные по лестницам кусками внутренностей. Подъезды панельных девятиэтажек не идут ни в какое сравнение с размахом «сталинок», но эхо в доме Яники, усиленное тишиной омертвевшего города, ничуть не уступало здешнему. Особенно хорошо это чувствуется, когда в железную дверь барабанят десятки рук, жаждущих поймать тебя и разорвать на куски. Кажется, в летописи своей памяти Лазарь окрестил тот приснопамятный день «днём закрытых дверей». Сегодняшний, определённо, был днём старых воспоминаний.
Лазарь остановился напротив чёрной железной двери на третьем этаже и трижды нажал на кнопку звонка. Условней знак для хозяина квартиры, введённый, по мнению Лазаря, исключительно для поддержания антуража таинственной организации. Как ни крути, а безымянная «секта», к которой все они принадлежали, едва ли нуждалась в подобных мерах предосторожности.
Дверь открыл мужчина чуть за тридцать. Лысый, как коленка, с рыхлым рябым лицом, он напоминал кого-то из известных актёров. Судя по мятому виду и домашнему халату из натурального шёлка, ещё недавно мужчина крепко спал.
– Привет, – хрипло поздоровался он. – Мы вроде на три договаривались. А сейчас, если я ничего не путаю, только два.
– Серьёзно? – деланно удивился Лазарь. – Так вот что я проспал в последнее воскресенье октября! Миль пардон, Симон Петрович. Я войду?
Мужчина в халате устало махнул рукой и зашаркал домашними тапками обратно в комнату.
9
Хозяин квартиры расположился в шикарном кресле в стиле ампир. Закинув ногу за ногу, он задумчиво рассматривал гостя, занимавшего точно такое же кресло напротив.
– Так, давай подытожим, – всё тем же хрипловатым голосом предложил Симон Петрович. – Сейчас не перебивай, поправишь меня в конце, если я что-то упущу или где-то ошибусь.
За что Лазарь уважал Симона, так это за рассудительный подход к делу. Всегда с чувством, с толком, с расстановкой. И главное – он никогда не спешил. Наблюдая за ним, Лазарь поневоле вспоминал мистера Винстона Вульфа из «Криминального чтива».
– Итак, примерно месяц назад вы нашли игрока. Молодая девушка с проблемами в семье, которую вы с треском «проиграли». О ней вы мне не сообщали, что не противоречит правилам, потому что за проигрыш мы не платим. Одновременно с ней вы слили ещё одну Игру – мужчина средних лет, изнасилование. Как оказалось, отчим той самой девушки. Об этом проигрыше меня поставил в известность Матвей, потому что это дело передал ему я лично. Матвей подробно изложил все детали, связанные с делом, здесь никаких вопросов. Идём дальше. По твоим словам, девушка, с которой работали ты и твои ребята, не приняла предложение Ведущего Игры, но осталась жива. Тогда ты предположил, что она Эмпат, а около часа назад подтвердил это, и теперь эта бедная девочка сидит в машине, припаркованной у моего дома, и ждёт, пока ты сообщишь мне, что взял её в команду. Я ничего не упустил?
– Э-э, пф-ф... может, пару деталей, – туманно ответил Лазарь.
В кратком пересказе Симона вся история выглядела куда глупее, чем была на самом деле. Чтобы не выдавать своего смущения, Лазарь отвёл взгляд и оглядел комнату. Здешняя обстановка почти не изменилась с его последнего визита – она вполне соответствовала креслам. Под ногами настоящий иранский безворсовый ковёр, меблировка под стать экспозициям Лувра или залам Фонтенбло. Лазарь не раз задумывался о характере этой странной приверженности Симона к атрибутам роскоши, но так и не пришёл к однозначному выводу.
– Не возражаешь, если я задам несколько вопросов? Нужно прояснить кое-какие моменты. Сам понимаешь, идти на поклон к Меценату с какой-то просьбой неподготовленным – всё равно, что заботится о причёске во время сна. Тем более, с такой просьбой.
– Нет проблем.
Меценат был личностью, окружённой ореолом таинственности. Никто не видел его в лицо и не знал настоящего имени. Страсть к такому инкогнито чем-то роднила его с боссами транснациональных корпораций. Меценат собрал и организовал группу Лазаря, наречённую с лёгкой руки Яники «сектой». Он предоставлял жильё, он же и платил. Однако его нельзя было назвать принципалом. Скорее, Меценат олицетворял некую высшую движущую силу, которая никогда не требует и не приказывает, а, скорее, предлагает. В остальном подопечные Мецената, как и все божьи твари, были предоставлены самим себе. Роль Метатрона была возложена на Симона Петровича.
– Итак, вопрос первый, – начал Метатрон, устраиваясь поудобнее в кресле. – Насколько ты уверен в девушке?
– Достаточно, чтобы прийти сюда, – ответил Лазарь. – Она не поддалась, если вы об этом. Не вызови я скорую, она бы сейчас обедала с Цоем.
«Не слушай, что они будут говорить», – зашептал из глубин долговременной памяти собственный голос. – «Не поддавайся на искушения. Лучше умри».
Неожиданно к голосу присоединился другой, незнакомый:
«Ручка была мокрой», – вкрадчиво прошептал он. – «С другой стороны ручка была мокрой».
Лазарь отогнал от себя этот шёпот, как наваждение.
– Это хорошо, очень хорошо, – Симон Петрович выглядел действительно удовлетворённым. – Теперь меня интересует отчим девушки. Сегодня у него пропала падчерица. Сомневаюсь, что он не заметит.
– С ним тоже никаких проблем, – заверил Лазарь. – С недавних пор Калим полностью подвластен Ведущему. Ему и раньше было плевать на дочь, а теперь и подавно. И потом, юридически Яника совершеннолетняя, и может послать опекуна куда подальше, если захочет. По друзьям и соседям она скучать не будет – все уже знают, что последние три недели она провела не на курорте. Будьте спокойны, реноме шизички за ней закрепилось надолго.
– Хорошо, так и запишем.
Симон Петрович порылся в карманах халата, вынул на свет божий серебряный портсигар и коробок спичек. Вставил в губы длинную тонкую сигарету (Матвей презрительно называл такие «мышиными тампонами») и с наслаждением раскурил.
– В принципе, всё вроде бы нормально. Не думаю, что Меценат будет сильно против, – проговорил Симон из клубов сизого дыма. – Ответ получишь через два дня. Да, и последнее. Что скажут твои ребята? Как-никак, а ещё один едок в доме, да и очередь в сортир на одного длиннее.
