– Откуда узнал про ключ и пароль? – наконец, не выдержала она.
Славься, наша Немезида – вот и первый приступ! Только ждать приезда машины скорой помощи, битком набитой нравоучениями в синих комбинезонах, нет ни времени, ни желания.
– Очень плох человек, ничего не знающий и не пытающийся узнать, ибо в нём соединилось два порока, – торжественно продекламировал Лазарь, и, не успела Дара раскрыть рта, добавил: – Потом морали мне почитаешь. Нараспев. На ночь.
Дара проглотила возмущение, резкими движениями собрала со стола пустые кружки и понесла к мойке. Кружку Лазаря она демонстративно оставила на месте.
– Зацепка у нас есть – подытожил Лазарь, берясь складывать что-то из очередной салфетки. – Раз уж вы такие нетерпеливые, давайте рассказывайте, что там у нашей таблеточницы в инсоне.
Глаза Сенсора забегали. Они всегда бегали, когда он собирался поведать о чём-то значительном, но не знал, какие подобрать слова, чтобы передать всю степень этой значительности. Перехватив взгляд Дары, Сенсор коротко кивнул ей, уступая право слова.
Прежде чем заговорить, Дара вынула из кармана джинсов небольшой целлофановый пакетик с кольцом медно-рыжей пряди и бросила им в Лазаря. Пакетик попал в грудь, отскочил и шлёпнулся на пол.
– Себе оставила? – Лазарь продолжал сосредоточенно возиться с салфеткой. Теперь он строил кораблик.
– Естественно.
– Тогда мы тебя слушаем.
Дарения покусала ноготь большого пальца, воскрешая в памяти детали событий, открывшихся в комнате Сенсора.
– Восемь из десяти, – наконец, спокойно изрекла она.
Эх, Сенсор, Сенсор… Такова уж Дара – раздувать из мухи слона не в её правилах. Принимаясь за изучение нового микромира, выпуклой линзе она всегда предпочтёт обычное стекло. А ещё Лазарь подозревал (и не только он один), что у неё напрочь отсутствуют слёзные железы, потому что никто никогда не видел, чтобы она плакала. Быть может оттого, что слёзы – это тоже линзы? Вероятно, именно таких природа наделяет даром, который здесь называют «видением», а её саму – Невидимкой.
– Не знаю, как другие, а я и покруче встречала. Мир очень похож на наш, жилой район – точная копия. Сенс там был.
– Похож, – подтвердил Сенс. – Я не особо окрестности разглядывал, чтоб её из виду не потерять, но дворик вроде тот же.
Лазарь не видел в этом ничего удивительного. Зачастую то место, которое считаешь домом, и то, в котором проживаешь, совпадают. Но бывает и наоборот. Тогда возникает диссонанс – то, что делает инсоны необычными. Спектр различий широк и варьируется – от незначительных изменений, вроде пурпурного неба, до масштабных, когда неба нет вовсе.
– Зато люди не похожи, – Дарения закончила с посудой и вернулась к столу. В каждой руке она несла по две вновь наполненные кружки.
– Таковы уж инсоны, всегда там найдётся что-нибудь эдакое, – напомнил Лазарь. Он только что закончил складывать кораблик. – В этом весь прикол.
– Нет там ничего прикольного, – сказала Дара с самым серьёзным видом, а потом подошла и пристукнула новоиспечённую поделку Лазаря кружкой чая.
– Будем считать, что он пошёл ко дну, – резюмировал тот. – Мы снова друзья? А я как раз собрался рассказать всем, где ты прячешь...
– Заткнись, а?
Необычные люди в инсонах тоже не редкость. Порой они являются в самых экзотических, гротескных ипостасях. Комичные до дрожи в коленях, ужасающие до гомерического хохота, а иногда вполне обычные, ничем не отличимые от соседей, но лишь до тех пор, пока хранят молчание.
Лазарь вспомнил, как однажды очутился в непримечательном заштатном городишке – одном из тех, где дорога по центральной улице в одну полосу, а продавца хот-догов на углу приветствуют по имени. Здесь не было пурпурного неба или голубого солнца. Редкие пешеходы тоже выглядели вполне обыденно – спешили по делам, с портфелями в руках, с прижатыми к уху мобильники. Искусная репродукция реальности – та же скучная минорная картина.
Так казалось в первую минуту. Во вторую всё изменилось. Лазарь стал замечать, что каждый третий встречный от подбородка до мысков сапог измаран чем-то, похожим на садовый вар. Ещё через минуту стало ясно почему. Когда кто-то из них открывал рот, чтобы что-то сказать, вместо слов оттуда извергался поток жирной смолянистой массы. Никто не обращал на это никакого внимания. Люди не обращают внимания на то, что считают нормой
Абсолютно неважно, что представляют собой люди в инсонах, что делают и чего не делают. С опытом Лазарь научился быть готовым к любому сюрпризу. Важно одно – насколько эти люди опасны.
Будто прочитав его мысли, Дара пояснила:
– Там какая-то эпидемия. Или что-то вроде.
– В каком смысле? – вскинул брови Лазарь. – Все ходят в масках, чихают друг на друга и идут пятнами – такая эпидемия?
– Нет, – затряс головой Сенсор, – не такая. Помнишь, мы недавно фильм смотрели? Ну, ужасы?
– Не помню.
– Чёрт, как же его... Отвратительный такой…
– Самый Лучший Фильм?
– О, вспомнил! «Ночь живых мертвецов»!
Лазарь начал понимать, что вызвало у Марса такой бурный восторг. Вот, значит, какая там эпидемия. Вот почему Сенсор решил, что с девчонкой дело худо. Впрочем, она не виновата. По крайней мере, не теперь, когда внутри бесчинствует тот, кого называют Ведущим Игры.
– Ты шутишь, – губы Лазаря тронула улыбка.
Азарт охватил его целиком. Ударил в голову, как глоток водки на голодный желудок, вспенил кровь, как ложка соды в стакане с водой. Ему хотелось, чтобы Сенс сказал «да». И не хотелось одновременно.
– Не шутит, – ответила за Сенса Дара. – Там что-то вроде апокалипсиса в миниатюре. Город брошен… точнее, его отдали. Как Москву Наполеону. И сейчас в нём хозяйничают люди, заражённые каким-то бешенством. Полуголые, мерзкие твари, похожие на неандертальцев.
– А что с девчонкой?
– Мы не сразу её нашли, – сказала Дарения. – Там такой бардак. Но потом Сенсор взял след. Похоже, она забаррикадировалась в квартире. Мы не успели рассмотреть всё толком, ты же ворвался, как ненормальный, – она вздохнула и добавила: – Представляю, как ей страшно.
– Очень трогательно, – умилился Лазарь. – Не напрягай воображения, скоро узнаешь из первых уст.
Дарения вытаращила глаза:
– Туда нельзя идти одному!
– А кого прикажешь взять? Малого?
– Возьми Матвея!
Лазарь изобразил внезапное озарение:
– А это мысль! Пока из него будут выгрызать филе, у меня появится пара лишних минут.
Сенсор мечтательно заулыбался.
– Слушайте, народ, давайте не пороть горячку, – попыталась разрядить обстановку Дара. – Дождёмся ночи, и посмотрим, ложатся ли эти твари спать. Они не ходят поодиночке, а сбиваются в стада. Мы видели одно такое, человек под сто. Перебежали дорогу и стали громить какой-то магазин. Может, на ночлежку тоже табуном пойдут? Было бы меньше шансов встретиться с такой компанией.
Игривое настроение Лазаря испарилось.
– У нас нет времени, – серьёзно сказал он. – Потому что у неё нет времени. Потому что Ведущий Игры не оставит ей времени.
– Решил нахрапом брать, – скрипнул зубами Сенсор.
