проблем у нас с тобой не будет?
- Каких?
- Организации какие строить, беспорядки против администрации замышлять?
- А, ну это мне не интересно, мне год и 8 осталось, и там уже беспорядки против администрации страны буду устраивать на воле. Тут масштабы не мои.
- А, ну на воле устраивай, меня это мало интересует. Ты, я так посмотрел – фанат Гитлера?
- Да, национал-социалист.
- Гитлер тоже сидел, по УДО вышел
- Нет, Гитлер не по УДО вышел, а по амнистии.- В голове ничего не соображается. Какая амнистия? Откуда это берется?
- Ну, может быть, я считаю что Гитлер для русских-то вообще плохой пример политического героя, потому что Гитлер убивал русских.
Да мне вообще пофигу, что какой-то соликамский фсбшник думает о Гитлере. Но язык-то сам шевелится, говорю:
- Нет, Гитлер пришел к власти демократическим путем, обещал немцам работу, обещал немцам отмену Версальского мирного договора, и сделал все это. А то что Германию втянули в войну...- Блин, опять понеслась пропаганда... Да кому я это вообще все рассказываю, вообще что ли дурак?
ФСБшник, сидит все это слушает, ну понятно, сейчас у нас будет долгая дискуссия на эту тему!
- Я считаю...- Начинает рассказывать он.
- Гражданин начальник, у меня температура, реально очень хреново, я тяжело соображаю, может мне врача дадите, чем про Гитлера спорить.
- В камере народу много?
- Ну, да.
- Может тебе камеру нормальную дать, а то там пиковых у тебя много?
- Да нет, чурбанье это все пофигу, камера нормальная, мне просто анальгину дайте немного, и больше ничего не надо.
- Точно все нормально?
- Да, все нормально...
- Тогда давай, в камеру иди, я тебя вызову.
И отправил меня, хотя обманул, больше меня он не вызвал. Прошло еще два дня, вызывают меня опять в кабинет. В том же кабинете, сидит уже как то ФСИНовский опер, зам начальника этого ТПП. – Много про тебя слышал, что ты мне можешь рассказать о себе?
Если ты про меня слышал, что я тебе буду рассказывать? В кабинете стою, руки за спиной. По идее то надо смотреть на начальника, но у него работает телевизор, а телек я не видел уже месяц, пока шел этапом, не могу смотреть на мента, пока девки по телеку сиськами трясут в клипе.
- Вот недавно тут же у меня стоял Григорий Грабовой, в этом кабинете. Столько про него слышал – сектант, людей обманывал, гипнотизировал, такой негодяй, а вот здесь я с ним пообщался, такой парень совершенно вменяемый, поедешь к нему на зону?
- Поеду, Грабовой же красавчик, наебал кучу идиотов и денег на этом нажил!
- Согласен, короче, поедешь ты к нему в гости. Кем на зоне-то будешь?
- Буду мужиком, красные-черные меня не интересуют, ни к чему, работягой буду.
- Значит, нормально устроишься.
Все, опять меня в камеру отвели. Сижу, жду, когда поеду . Но тут узнаю что гробовой сидит на Ныробе, а фейс, который меня дергал, сказал, что поеду я на Сим. Один сказал туда, другой сюда – не понятно. С одной стороны, на Ныроб не плохо было бы попасть, там связь есть, но с другой стороны не хотелось бы попасть на этот “Красный лебедь”, но там опять же хотелось бы пообщаться с Грабовым. Человек, судя по всему, авантюрного склада характера, у него можно чему-то поучиться, ну или хотя бы иметь интересного собеседника. День, второй, третий, никакого движения нет. Люди в хате меняются – те, кто приехал пораньше, уезжают, приезжают новые этапники.
Надо сказать, что напротив окон этой камеры, стоит другой корпус этой тюрьмы, и в этом корпусе содержатся люди, получившие пожизненный срок. И вот этой корпус стоит где то в 10 метрах от нашего, окно в окно. Лежишь на нарах, смотришь в окно, и видишь как пэжэшник делает зарядку, как он пьет чай, как он подбегает к стене, руки в нее упирая, когда проходит проверка. И понимаешь, что вот она, вся его жизнь. Больше ничего он не увидит. Это угнетает очень сильно.
Один день у меня горло начало болеть так сильно, что я не мог вообще разговаривать, сидел только кушал бульон этот куриный, который давали на обед, и чай по утрам пил. И больше ничего я не мог – ни съесть, ни разговаривать. Горло будто натерли наждачной бумагой. Наверное, это потому, что стоял босиком на бетоне. Грипп не долечился, и по новой пошел.
Но лечил горло я хитрым и нищебродским образом. Кипятил в своей разрисованной рунами кружке, воду, и пил мелкими глотками кипяток. Заварки там тоже ни у кого нет, потому что отняли на обыске. Ходили баландеры. Предлагали сигареты, заварку, но курс там был вообще дикий. Чтобы получить слюду заварки – пластиковый пакетик с пачки сигарет – необходимо отдать олимпийку, чтобы получить пачку сигарет – кроссовки. Они знали, что курева нет в камерах, и то что вещи эти почти ничего не стоят, так как
