социал-демократам и крестьянским партиям удалось создать широкие коалиции. Весной 1937 г. Финляндия также обрела свое первое «красно-зеленое правительство»,[23] сознательно начавшее строить государство всеобщего благосостояния на основе демократического регулирования.
Основной причиной того, что политическая система Финляндии, в противоположность, например, системе Польши или Прибалтийских государств, преодолела кризис демократии, являлось, несомненно, наличие в стране эффективно функционирующего гражданского общества. Хотя всякая коммунистическая деятельность была запрещена, пролетарские идеи продолжали жить в идеологии социал-демократов. Благодаря этому подавляющее большинство граждан гарантированно могло отождествить себя с нацией и с правовым государством. Гражданские движения в Финляндии находились под сильным влиянием аналогичных движений в Скандинавских странах, тем самым направляя развитие финляндского общества по скандинавскому типу.
На фоне сказанного становится понятным изменение курса Финляндии в сфере политики безопасности в середине 30-х годов. В результате прихода в Германии к власти Гитлера Лига Наций постепенно потеряла авторитет как поддерживающая мир глобальная организация, а поскольку Советский Союз в те же годы явно наращивал военный потенциал, для всех пограничных государств, очевидно, возрастал риск рано или поздно оказаться в тисках между двумя диктатурами. Поэтому руководство Финляндии в области безопасности сделало ставку на альянс со Скандинавскими странами, чья политика нейтралитета превосходно действовала во время Первой мировой войны.
Одновременно были интенсифицированы переговоры со Швецией касательно совместной ремилитаризации Аландских островов, причем конечной целью являлось образование оборонительного союза Швеции и Финляндии, который противостоял бы Советскому Союзу. Эти планы, однако, развеялись, когда весной 1939 г. СССР выразил свое неудовольствие по поводу усиления военного значения Аландов. В итоге Финляндия, как и другие пограничные государства, осталась осенью 1939 г. совершенно без поддержки, в то время как Гитлер и Сталин в добром согласии друг с другом занялись упрощением политической карты Восточной и Северной Европы.
Прирост и технологии
В основе Лапуаского движения лежали, в частности, экономические движущие силы, но в целом прирост валового национального продукта (ВНП) в Финляндии 20–30-х годов происходил быстрее и ровнее, чем в большинстве других европейских стран. К началу Первой мировой войны ВНП Финляндии на душу населения еще несколько не дотягивал до среднего по Европе. В межвоенную эпоху экономика Финляндии росла со скоростью почти 5 % в год, и в 1938 г. ВНП республики на душу населения достиг уровня таких издавна процветающих стран, как Франция и Голландия. На практике это означало, что ценность продукции удвоилась. Такое достижение выглядит еще примечательнее, если принять во внимание, что Финляндия, подобно прочим недавно образованным пограничным государствам Восточной Европы, провела в начале 20-х годов крупные земельные реформы, замедлившие индустриализацию и урбанизацию.
Важным фактором, объясняющим взлет экономики Финляндии, было эффективное приспособление сельского хозяйства и лесопользования к условиям капиталистического рынка. Согласно принятому в 1918 г. закону о торпарях стало выгодно выкупать арендованную землю, а четыре года спустя был выработан закон о приобретении земли
Основной движущей силой структурных изменений в базовых отраслях экономики была все же лесная промышленность. Прибыли от ее экспорта шли далее в руки крестьян через торговлю древесиной, обеспечивая средства для вложения в сильные корма, искусственные удобрения и сельскохозяйственные машины. В других пограничных государствах Восточной Европы обновлению земледелия препятствовало отсутствие конкурентоспособной экспортной индустрии, которая давала бы крестьянам верный побочный доход. То, что лес и впоследствии остался «зеленым золотом» Финляндии, доказывает следующая цифра: на протяжении всей межвоенной эпохи на долю лесной промышленности приходилось более 80 % доходов от экспорта страны.
Российские рынки были утрачены в результате прихода к власти большевиков, но спрос на древесину и бумагу быстро возрастал в Центральной и Западной Европе. Поэтому внешняя торговля Финляндии приобрела такую же однозначно западную ориентацию, как и ее внешняя политика. Быстрее всего росла относительная доля бумажной промышленности в экспорте. Сознательные капиталовложения во все более крупные и современные фабрики за двадцать лет увеличили производство бумаги в 4 раза, в результате чего в 1938 г. на эту отрасль приходилось более 40 % общей экспортной прибыли страны. Благоприятному развитию способствовало также создание национальных картелей, которые координировали экспорт и гарантировали завоевание новых рынков за океаном. К началу Второй мировой войны Финляндия являлась одной из ведущих стран-экспортеров бумаги в мире.
В начале периода независимости две трети населения страны жили за счет земледелия и лесопользования. В последующие два десятилетия эта цифра снизилась до чуть более 50 %. Однако она все же была достаточно высока, чтобы считать крестьянина-собственника олицетворением независимой Финляндии. Земельные реформы превратили деревенский пролетариат в мелких хозяйственников, сведущих в рыночной экономике и все более ценивших местные общественные структуры. Впрочем, в результате индустриализации численность рабочего класса за тот же период выросла почти до 20 %. Другой растущей категорией населения были работники сферы обслуживания, доля которых увеличилась с 10 до 16 %.
Впрочем, не одни лишь земельные реформы способствовали более равномерному распределению возросшего благосостояния. Реальные доходы промышленных рабочих стабильно повышались, и в 1920 г. парламент ввел прогрессивный налог на доходы. Налог не должен был превышать 20 % заработка, но он все же изрядно уменьшил высокие зарплаты. Размер реальных доходов экономической элиты определялся повысившейся конъюнктурой в промышленности, а вот у служащих дела обстояли похуже: их зарплаты развивались совсем не так, как в «российскую» эпоху. Зарплату служащих определял парламент, который был не очень склонен расточать средства, полученные от сбора налогов, на «господ» из сферы управления. Особенно пострадали высшие чиновники: их реальные доходы сильно упали во время Первой мировой войны и в 1939 г. все еще были на треть меньше, чем в 1914 г.
Мелкие крестьяне-хозяева добились ряда перемен в деревне, а растущий средний класс, в свою очередь, преуспел в этом в населенных пунктах городского типа. Быстрыми темпами укреплялись оборонный, административный и управленческий секторы республики. Численность государственных и местных служащих с 1910 по 1940 г. возросла втрое (с 21 400 до 56 200 человек). При этом одновременно развивающаяся система образования хорошо выполняла свои функции. Постоянно росло количество лицеев. В 1940 г. в Хельсинкский университет, выпускавший большинство дипломированных специалистов страны, поступило вдвое больше студентов, чем в 1917 г. (сравнительные цифры 3400 и 6200). Тем самым доля населения, учащегося в вузах, стала одной из самых высоких в Европе. Происходили студенты в основном из высшего и среднего класса, но, несмотря на это, распространение образования, безусловно, стимулировало социальную мобильность населения.
Подобные социальные сдвиги следует рассматривать с учетом того, что население Финляндии в межвоенную эпоху возросло с 3,1 до 3,7 млн. человек. Хотя относительная доля деревенских жителей и