— Чего тебе? — прорычал тот, отвлекаясь от своего ласкового монолога.
— Еда там есть! Мы в БТР несколько связок зеленых бананов дозревать положили!
Прапорщик поднял к небу полное лицо с таким страдальческим выражением, будто собирался обратиться с молитвой к самому главному генералу Вселенной. Впрочем, вместо молитвы он прошептал нехорошее ругательство. В этот момент башня броневика, из которой торчал толстый ствол крупнокалиберного пулемета, ожила и совершила полный поворот. Солдаты инстинктивно присели. Обезьяны явно не теряли времени.
— Он заряжен? — задыхаясь от ужаса, спросил толсторожий прапорщик, с тревогой поглядывая на ствол пулемета, то опускающийся вниз, то поднимающийся к небу.
— Так точно! — испуганно ответил один из стрелков охраны. — Как и положено! Мы же тут в состоянии постоянной боевой готовности!
— Какая еще, мать вашу, готовность! — слезливо запричитал уже готовый пойти под суд «кусок». — Я что, не знаю, как вы в нем уборщиц трахаете!
Тут внутри БТР раздался хлопок, и послышались приглушенные визги напуганных чем-то мартышек.
— Гранаты?! — в отчаянии присел прапорщик.
Но один из солдат, переглянувшись с товарищами, ответил:
— Товарищ прапорщик, гм, у нас там был огнетушитель… Так мы там брагу из сахара выдерживали…
— Вы что, б вашу мать, совсем охерели?! — завизжал толсторожий. — Представляете, что они там устроят, когда браги попробуют? Да вы понимаете, что такое пьяная обезьяна?!
Хотя никто из присутствовавших еще не видел нетрезвой мартышки, по их удрученным лицам можно было с уверенностью определить, что они примерно представляют себе, как она выглядит. Как будто в подтверждение их опасений, изнутри стали доноситься звуки кавардака немалых масштабов. Маша и Степан наводили порядок в новом жилище. Наконец Таня решила проявить инициативу.
— Ребята! — обратилась она к приунывшим солдатам и их отчаявшемуся командиру. — А что, если мы попробуем?
— Степан незнакомых не признает! — без энтузиазма отозвался прапорщик. — Вам он никогда не откроет!
— А с чего вы взяли, что там мужчина командует? — резонно возразила Таня. — Я-то думаю, что обращаться надо к Маше! А лучше товарища лейтенанта этого никто не сделает! Правда?
Таня похлопала нашего героя по воспаленному плечу. Тот невольно поморщился, кивнул и подошел к броне.
— Машенька, солнышко, мартышенька моя ненаглядная! Выходи к папе, он по тебе соскучился!
Солдаты невольно заржали, услышав эти слезливые призывы. Даже прапорщик, до смерти напуганный предстоявшими разбирательствами с начальством, не смог сдержать улыбку. Таня кинула на них сердитый взгляд.
— Открывай, моя лапонька! Иди сюда, моя доченька! — продолжал сюсюкать наш герой, пытаясь заглянуть внутрь громады броневика. Там наступило затишье, лишь иногда прерываемое невнятными звуками, подозрительно напоминавшими икание.
— Может, уснули? — тревожно спросил один из связистов. — Ужрались да попадали?
Но вдруг клацнул замок люка. На глаза не верящих своему счастью связистов оттуда явилась мордочка Маши. Увидев Лейтенанта, она радостно пискнула и протянула к нему так похожие на человеческие ручонки.
— Да ее, бедную, тошнит! — жалостливо произнесла Таня.
Как бы подтверждая правильность догадки, Маша совсем по-людски перегнулась из люка головешкой вниз, и ее вырвало. Из БТР показалась измазанная брагой физиономия Степана, удивительно похожего на вечно пьяного сантехника Кузьмича из московского ЖЭКа Лейтенанта! Он открыл клыкастый рот, икнул, потом громко рыгнул и свалился обратно в бронированные недра боевой машины. Обезьянья оргия закончилась, по счастью, без беспорядочной стрельбы и пьяной езды по миссии на захваченной бронетехнике.
Вытаскивая из загаженного БТР тельце павшего в борьбе с зеленым змием Степана, начальник радиостанции пробормотал нашему герою:
— Слышь, Лейтенант, с меня бутылка! И вообще, обращайся! Всегда поможем!
Лейтенант представил себе двух не в меру инициативных мартышек, пускающих очередь из башенного пулемета по близлежащим правительственным зданиям Анголы. Сначала ему стало страшно. Потом он испытал гордость за предотвращенный дипломатический кризис и подумал, что бутылку ему должен не только товарищ старший прапорщик, но и кое-кто повыше. Впрочем, вздохнул он про себя, осторожно поглаживая саднившие под тенниской плечи, от этих-то он точно никогда и ничего не дождался бы.
Глава 13
«Известия», 15 сентября 1989 года
«Известия», 26 сентября 1989 года
Когда Таня с поллитровой стеклянной банкой простокваши в руках и Лейтенант, предвкушающий приятную медицинскую процедуру, подходили к месту проживания Олега, навстречу им попался Семеныч. Молодые люди смутились, вспомнив предосудительное поведение супруги подполковника Галины. Но тот, казалось, не подозревал о назревающем адюльтере и довольным голосом проинформировал:
— Слушайте, Галя решила посмотреть фильм в клубе, какую-то «Ассу»! А я поеду переночевать к нашему с тобой начальнику — Вань-Ваню!
При этом Семеныч подмигнул свойственным лишь советским офицерам образом, давая понять, что «переночевать» на самом деле означало «выпить».
— Ты же не злоупотребляй! — обратился симпатичный подполковник к нашему герою и опять подмигнул. — Нам завтра с утра на совещание в штаб ВВС. Понял?
— Так точно, товарищ подполковник! — автоматически ответил Лейтенант, для которого образ Тани, размазывающей прохладную простоквашу по его горячей спине, полностью затмил реалии военной жизни. Лишь позже он подумал о том, что забыл спросить Семеныча о кассете с записью переговоров загадочных соотечественников — «Земли» и «Зодчего».
— Ну давай! — с этими словами Семеныч поправил на плече ремень тяжелой спортивной сумки. Внутри отчетливо звякнули стеклянные емкости. Семеныч вновь подмигнул — «а я иду на пьянку!» — и
