не добрался до крепостных ворот. Зато на звук выстрелов к бойнице Виктора устремились два соболяка и зеленокожий.
Соболяков сковырнул со стены мечом Василь. Виктор саданул автоматным прикладом в морду дикарю. Клацнувшие клыки оставили на прикладе глубокие отметины, но зеленокожий не удержался и полетел вниз.
Ситуация ухудшалась. Несколько мутантов смогли перевалить через нависающие над землей заборала, проскочили между частых бойниц и поднялись на кровлю стен. Теперь твари пытались прорваться на боевые площадки и переходные галереи сверху и с тыла. Кому-то даже удалось спуститься по внутренней стороне стен в город. На улицах вспыхнули стычки.
Виктор бросил автомат. Рожки пусты, а снаряжать патронами новые нет никакой возможности. Мутанты лезли с двух сторон сразу: в наружные бойницы и с крыши сзади. Соболяки, ящеры, белки, зеленокожие… Василь и его поморы не успевали отбиваться от всех. Княжеские дружинники тоже едва сдерживали натиск. Теперь уже повсюду на стенах кипела кровавая рукопашная рубка.
Виктор выхватил из-за пояса пистоль и вырвал палаш из ножен. АК – вещь, конечно, хорошая, но и с оружием попроще – привычным и неоднократно уже проверенным – он тоже не расставался. И не зря, как оказалось.
Вот соболяк протискивается в бойницу…
Виктор направляет на него пистоль. Щелк! Кремешок в зажиме высекает искру. Вспыхивает порох на полке. Гремит выстрел, опалив оскаленную соболячью морду. У мутанта разворочено полголовы. Тварь дергается и обмякает, намертво застряв в узком проеме. Виктор отбрасывает дымящееся оружие – убойное, но, увы, одноразовое.
Вот с крыши, с другой – внутренней – стороны, где нет бойниц и никакой защиты, спускается зеленокожий. Дикарь висит на руках, тянется длинными ногами к ограждению, стараясь обрести точку опоры для атаки.
Виктор рубит по ногам. Отсеченные по колено, они летят вниз. Зеленокожий воет, но висит.
Кричит…
– Йап-па-а-а!
Еще удар. Дикарь отцепляется от крыши. Падает вслед за отрубленными конечностями.
Вот просочившийся неизвестно откуда древесный ящер кидается на спину Василя, срывает с него красный плащ и яростно рвет пластинчатый панцирь помора.
Палаш Виктора разрубает чешую твари, входит глубоко в тело, скрежещет о пластины поморского доспеха. Шипящий и дергающийся мутант соскальзывает с человека.
А вот еще один зеленокожий. Зеленокожая, вернее. Самка на этот раз.
– Йап-па-а-ай-й-й-й!!!
Визжащая дикарка прыгает на Виктора из пробитой в кровле бреши. Когтистые руки раскинуты в стороны, уродливая полузвериная морда сморщена и перекошена, на оскаленных клыках – пена, на груди и животе болтаются два ряда отвислых сосков. Вот туда-то, между безобразных сучьих сисек, Виктор и направляет палаш.
– Й-й-й-й-й!!!
Мутантка сама напарывается на клинок. Даже пронзенная насквозь, она еще пытается когтями разорвать горло Виктора, прикрытое кольчужной бармицей. Раздирает металлическую сетку, но достать до плоти не успевает. Виктор спихивает зеленокожую за внутреннюю ограду боевой площадки.
Со всех сторон доносятся крики, вопли, вой. И вдруг…
К-х-х-ряк-х! Оглушительный треск и грохот перекрывает все звуки битвы. Дощатый помост под ногами трясется, кренится.
Виктор едва успел соскочить с разваливающихся досок.
* * *
Это была соседняя башня. Та самая, которую едва не захватили враны. Фундамент и почти весь первый ярус вдруг ушел под землю, словно в болото. Глубоко просевшая башня опасно накренилась и стала медленно-медленно заваливаться в сторону рва.
С самой башни и с примыкавших к ней покосившихся стен гроздьями посыпались мутанты. Наверху закричали люди.
Все это длилось две или три секунды, не больше. Потом башня и часть стены развалились окончательно, погребая под собой и защитников Сибирска, и штурмующих тварей. В городских укреплениях появилась брешь.
Странно! Нет – необъяснимо! Живые «тараны» даже не подходили к этой башне. Зато, похоже…
Виктор глянул вниз, в открывшийся под башней провал.
Да, похоже, ею все это время занимались другие мутанты.
В пыли мелькали темные гибкие тела, покрытые длинными чувствительными волосками, остроносые головы, короткие лапы, извивающиеся хвосты…
«Грунтовики!» – яркой вспышкой полыхнуло в мозгу.
Выходит, вовсе не нападение вранов, а весь штурм был обманкой. Все – и беспорядочный обстрел из старого оружия, и «тараны»-мастодонты, и карабкающиеся на стены древолазы, и зеленокожие дикари – не более чем отвлекающий маневр. Главное же действо разворачивалось под землей, где стая грунтовиков тихонько рыла подкоп.
Это не было похоже на охотничью тактику подземных хищников. Обычно они устраивают засады у поверхности земли. Высунув чувствительные отростки, грунтовики ждут, пока их коснется жертва, и лишь тогда нападают. А что теперь? Теперь они совместными усилиями вырыли огромную яму и обрушили башню.
Но откуда здесь, посреди сибирской тайги, взяться грунтовикам?!
Ладно враны – они прилетели из-за Хребта. Ладно другие твари, которые пришли, прибежали, прискакали по деревьям, приползли, приплыли, в конце концов. Но грунтовики, которые не в состоянии самостоятельно пробиться сквозь твердую породу Уральского Хребта и которые терпеть не могут лесов, перекрывающих им путь под землей непролазной сетью корней. Грунтовики никак не могли здесь оказаться, если их…
Если их не перенесли на себе другие твари.
Нелепейшая мысль! И в то же время единственное реальное объяснение.
«Это невозможно! – противился разум. – Кто мог осуществить подобный замысел? Кому под силу провернуть подобное? Кто сумел бы управлять таким количеством разных мутантов?»
Стоя на самом краю обрушившейся стены, Виктор в смятении и отчаянии наблюдал, как из провала и окружающих его нор выскакивают грунтовики, как живые черные молнии мечутся в белой пыли, как хватают, терзают и тащат под землю защитников крепости, которые пытаются сдержать атакующих. И как к образовавшейся бреши стягивается войско мутантов: волкопсы, секачи, гадючки, прочие твари. Даже древолазы и зеленокожие дикари, карабкающиеся на стены, обнаружив более легкий путь, начали спрыгивать вниз. Натиск на стены ослаб. Там, где держал оборону Виктор, вообще не с кем стало сражаться. Зато возле пролома мутанты устроили давку. Последние уцелевшие враны тоже кружились здесь, поддерживая с воздуха решающую атаку. Только «таран»-мастодонт, который все равно не прошел бы через развалины башни, продолжал упрямо долбить крепостную стену.
Покидать свою позицию без приказа Виктор не имел права. Как и любой другой Стрелец. Сейчас он мог только наблюдать сверху за происходящим.
Башенные обломки, изрытая грунтовиками ненадежная почва и массированный обстрел со стен на некоторое время все же задержали противника, позволив защитникам подтянуть к бреши последний резерв.
Внизу уже ревели двигатели, лязгали гусеницы, стучали копыта. К пролому спешила кавалерия и бронетехника. Дружинники на крепких степных быконях сопровождали танк и два бронетранспортера, облепленные бойцами и двигавшиеся своим ходом. Бронированные автоповозки – предмет особой гордости Великого Сибирского Князя и особой заботы княжеских мастеров – впервые на памяти Виктора вступали в бой.
Бронетранспортеры ехали на старых вытертых протекторах и самодельных колесах, обтянутых
