Канон Нового Завета Возникновение, развитие, значение

против Маркиона и Гермогена. Книга ad Autolycum стремилась утвердить в глазах языческого мира христианское представление о Боге и превосходство идеи творения над безнравственными мифами об олимпийских богах. Феофил был первым богословом, употреблявшим применительно к Богу слово Троица (?????) (2, 15).

Феофил чрезвычайно чтил иудейскую Библию — святые писания, как он часто ее называет. Именно благодаря чтению «священных книг святых пророков, которые Святым Духом предсказывали будущее», он и обратился (1,14). Во второй книге он называет пророков «носителями Святого Духа» (2, 9), которых вдохновил и умудрил Бог.

В таком же стиле, хотя и нечасто, он упоминает и цитирует Евангелие от Матфея и Иоанна. Один раз он приводит (2, 13) слова из Луки (18:27). По его убеждению, евангелисты не меньше, чем ветхозаветные пророки, исполнены Святым Духом: «Подтверждения можно найти и у пророков, и в Евангелиях, потому что они все говорили, исполненные единым Духом Божьим» (3, 2). Евангелие от Матфея для него «святое слово» (????? ?????, 3, 13). Феофил открыто называет Иоанна среди «тех, кто был исполнен духом» и добавляет слова из Пролога к Евангелию, иллюстрируя свои поучения: «Так же и священные писания (?? ????? ??????), и все духоносные мужи (?????? ?? ?????????????), один из которых, Иоанн, говорит: «В начале было Слово, и Слово было у Бога», — показывая, что первоначально Бог был один, и Слово было в Нем» (2, 22).

Что касается Павловых посланий, то в разных местах «Писем» мы находим больше дюжины ссылок на Послание к Римлянам, 1–е и 2–е к Коринфянам, Ефесянам, Филиппийцам, Колосянам и три пастырских послания. Неизвестно, относил ли их Феофил к Св. Писанию. В статье, посвященной именно этому[290], Гарнак утверждал, что нет, — во–первых, потому, что Феофил никогда не цитировал Павла как Писание, и, во–вторых, потому, что нет никаких свидетельств III века о том, что эти Послания признавали Писанием. С другой стороны, Феофил называет поставленные рядом выдержки из Тит 3:1, 1 Тим 2:2 и Рим 13:7–8 «божественным словом» (? ????? ?????, 3, 14). Как считает Грант[291], он признавал их боговдохновенными и по крайней мере полагал, что они могут стать Писанием.

О Книге Деяний можно сказать, что Феофил имеет ее в виду, когда цитирует отрицательную формулу «золотого правила». Это место можно найти в западном тексте постановлений апостольского Собора (Деян 15:20 и 29), на которое он, возможно, и ссылается в 2, 34.

Ссылки на Послание к Евреям и Соборные послания в сохранившихся трудах Феофила не обнаруживаются. Согласно Евсевию (Церковная история, IV. 26, 1), в книге, которая до нас не дошла, Феофил цитирует свидетельства из книги Откровения, опровергая ересь Гермогена.

Подытоживая сказанное, можно сделать вывод, что во времена Феофила Новый Завет в Антиохии состоял по крайней мере из трех или четырех Евангелий, Деяний святых апостолов, собрания Павловых посланий и, возможно, Апокалипсиса. Священное Писание иудеев пока еще занимает первенствующее положение, но Евангелия и Послания Павла также признаются боговдохновенными, и Феофил находит возможным поставить их в своей апологии, адресованной Автолику, в один ряд с иудейским каноном.

3. Серапион Аптиохийский

Около 200 г. Серапион, преемник Феофила на антиохийской кафедре, рассматривал, возможно ли богослужебное чтение книги, вызывавшей дискуссии. Незадолго до этого, во время посещения Россы, киликийской деревни на сирийском побережье Исского залива, епископ узнал о разногласиях среди верующих по поводу евангелия, которое приписывали Петру (см. гл. VII. 1, 4, ниже). Сам он не стал его тщательно рассматривать, но довольно поспешно разрешил, чтобы книгу и дальше читали. По возвращении в Антиохию, когда экземпляр попал к нему, он написал церкви, что нашел в ней привкус докетизма: «Большая часть ее действительно соответствует учению Спасителя, но некоторые вещи прибавлены к этому учению, которые мы для вашей пользы перечисляем ниже». К сожалению, Евсевий, которому мы обязаны этой цитатой из письма Серапиона, не счел необходимым привести эти возражения. Ясно, что Серапион хотел приостановить чтение книги, пока снова не приедет (этого, как он замечает, можно было вскоре ожидать) и, вероятно, не велит прекратить ее употребление.

В начале письма Серапион указывает на трудности, которые создает для православных христиан такая «пограничная» литература: «Что до нас, то мы принимаем, братья, и Петра, и других апостолов как Христа; но, будучи людьми опытными (????????), мы отвергаем эти писания, которые ложно названы их именами, так как знаем, что они не были переданы нам»[292].

Это кое–что говорит нам о том, как представляли себе авторство и стандарты Нового Завета в конце II века. Серапион принимает писания Петра и других апостолов как слова Христовы, но отвергает приписываемые им писания, поскольку ему известно, что они не подтверждены признанным преданием. Теоретически такой критерий годился, а на практике сталкивался с определенными трудностями.

II. МАЛАЯ АЗИЯ

1. Мученичество Поликарпа

Вскоре после мученичества, которое претерпел за веру Поликарп, героический епископ Смирны (22 февраля 155 или 156 г.), соседняя церковь Филомелы в Писидии, поблизости от Фригии, запросила у верных из Смирны полный рассказ об этом. Составленный тогда документ часто включают в корпус мужей апостольских, но автор его, названный в конце (гл. 20) Маркианом или Маркионом[293], явно выпадает из списка мужей апостольских (апостольских Отцов).

Евсевий сообщает о мученичестве Поликарпа короче и компактней (Церковная история, IV. 15,1–45). Разницу между рассказами обычно объясняли тем, что у Евсевия первоначальный текст просто сжат. Однако некоторые исследователи считают, что последующие редакторы (или редактор) Мученичества расширили повествование о суде над Поликарпом, введя в него таких действующих лиц, которые бы стали параллелью к суду над Иисусом и Его страстям[294].

Эту гипотезу тщательно проанализировали Барнард[295] и Дехандсшуттер[296]. Оба находят, что нынешний текст Мученичества следует датировать одним–двумя годами после смерти Поликарпа и что он в основном повторяет содержание письма, направленного смирнской общиной церкви в Филомелии. Более того, как указал Концельманн[297], совсем не нужно думать, что «редактор письма», которое считают расширенным оригиналом, сделал это после Евсевия, поскольку экземпляр расширенного текста, составленный до Евсевия, мог просто не попасть в руки историков. Все же текст Мученичества не свободен от подозрений, а потому в нижеследующем списке отсылок к Новому Завету мы дополнительно укажем, какие из них сохранены у Евсевия.

Несмотря на то что в Мученичестве Поликарпа нет прямых цитат из Нового Завета, внимательный читатель заметит не один отголосок евангельских повествований и апостольских посланий[298]:

1) «Что я могу разделить… в чаше твоего Христа» (14, 2 Евс. IV. 15, 33) указывает на Мф 20:22 и 26:39.