Повесив трубку, полковник взглянул на часы.
— Полдвенадцатого. Это что-то новое. Не обычный прием. Едем, Алеша. Ювелирторг грабят.
— Кто проводит операцию? — вскочил с места Алексей.
— Лейтенант Кариев, — на ходу ответил Голубкин.
Машина, потушив фары, нырнула в густую темноту короткого переулка. Ни одно окно, ни одна дверь или калитка не выходили в этот переулок. Бесшумно прокатившись с десяток метров, машина остановилась. От серой стены отделилась почти сливавшаяся с темнотой фигура человека и подошла к машине.
— Товарищ полковник?.. — негромко окликнул подошедший.
— Да. Это вы, Бабаев?
— Так точно, товарищ полковник. Пойдемте, я вас провожу.
Голубкин и Кретов направились следом за сержантом милиции Бабаевым. Глаза приехавших уже привыкли к темноте, и они хорошо различали серые стены переулка и немощеную, в рытвинах, дорогу. На два десятка метров дальше переулок выходил на ярко освещенную улицу, идущую параллельно Центральному рынку.
— Они подошли со стороны бани, — негромко докладывал Бабаев, — спрятались в промежуток между пивным киоском и хлебным магазином. Оттуда поднялись на крышу хлебного магазина и долго лежали. А когда я пошел за вами, они уже перебрались на крышу Ювелирторга и начали разрезать толь.
Подойдя к концу переулка, все остановились. Голубкин осторожно выглянул из-за угла. Улица была пуста. Кроме нее, работников розыска от места грабежа отделяла вся ширина базара и непрерывная цепь ларьков и магазинов.
— Где Кариев? — негромко спросил Голубкин у сержанта.
— На чердаке училища, где засада, товарищ полковник.
— Стремщиков нет?
— Есть стремщик, товарищ полковник. Он раньше их пришел, во дворе шестнадцатого дома стоит. Там двор проходной. Лейтенант Кариев приказал стремщика пока не трогать. Он совсем старик, убежать не успеет.
— Шестнадцатый, — вслух рассчитывал полковник. — Это вот против того прохода между ларьками. Алеша, перебегай улицу и вдоль ларьков пробирайся к проходу. Как только услышишь, что засада поднялась, задерживай стремщика, я пойду к засаде. Сержант останется здесь: могут и в этот переулок кинуться, когда припечет.
Но план полковника остался невыполненным. Ночную тишину неожиданно прорезал резкий короткий свист.
Почти одновременно послышались окрики: «Стой! Ложись, дьяволы!» и, заглушая человеческие голоса и топот ног, гулко раскатились выстрелы.
— Спугнули! Это стремщик бьет. К шестнадцатому, быстро! — крикнул полковник и выбежал на освещенную улицу.
— Бей в ноги! — послышалась команда, сразу же заглушённая грохотом новых выстрелов.
«Отстреливаются, гады», — подумал полковник, подбегая к ларькам. Перебежав базар, Голубкин и Кретов увидели группу Кариева, преследовавшую двух налетчиков. Оба бандита, видимо, раненые, еле бежали. Хотя Кариева отделяло от них не менее квартала, ясно было, что бандитам от него не уйти. Вот они с трудом добрались до ворот шестнадцатого дома. Сразу же из глубокой ниши ворот навстречу догоняющим плеснул выстрел. В группе Кариева кто-то охнул, но все остались на ногах. «Значит, легко зацепило», — облегченно подумал полковник и крикнул подбегавшим:
— Не стреляйте во двор! Жильцов перераните!
В воротах снова раздались два выстрела, и затем все смолкло.
Впрочем, забота полковника о жильцах дома оказалась излишней. Многолюдный дом словно вымер. Никто не отозвался на происшествие во дворе, не пришел на помощь работникам розыска. А ведь в доме жило немало офицеров и работников, имевших оружие. О них думал полковник, когда запретил своим людям стрелять в глубину двора. Он боялся ранить людей, может быть, спешивших ему на помощь, отрезающих отступление бандитам. Но во дворе было пусто.
Группа Кариева и полковник с Кретовым одновременно подбежали к дому номер шестнадцать. Без выстрела кинулись в темноту, царившую под глубокой аркой ворот. Темнота безмолвствовала: ни выстрела, ни движения.
— Ушли! — зло закричал Кариев, первым вбежавший в ворота. — Я тебе, Ястребов, морду буду колотить за такие штуки.
— Не могли уйти, товарищ лейтенант, ей-богу, не могли, — смущенно оправдывался Ястребов, немолодой, склонный к полноте старшина милиции. — Я того, который в пиджаке, подстрелил. В ногу попал. Он сразу захромал.
Кретов включил фонарик.
— Не убежали! — радостно завопил Ястребов. — Вон они! Оба здесь!
При свете фонарика работники розыска увидели, что на цементном полу у самого выхода во двор лежат люди. Подошли ближе.
— Двое, — наклонился полковник над лежащими. — Алеша, возьми с собой Бабаева и проводника с собакой. Догоняйте старика!
— Есть, — ответил Кретов и, выключив фонарик, кинулся в глубину проходного двора. Сержант Бабаев и проводник побежали следом.
Полковник снова взглянул на лежащих. Оба налетчика уткнулись лицом в пол. По тому, как была вывернута рука одного из них и как неестественно изогнулся другой, можно было безошибочно сказать, что оба мертвы.
— Кто стрелял в бандитов? — сурово спросил полковник.
— Я, — ответил Ястребов. — Вот в этого, в пиджаке. В ногу стрелял.
— И я, — добавил Кариев. — Вон в того и тоже в ногу.
— Переверните тела, — приказал полковник.
Перед работниками розыска лежали двое юношей не старше семнадцати-восемнадцати лет. На отвороте пиджака одного из них блеснул красной эмалью комсомольский значок. Оба были убиты выстрелами в лицо. У одного на лбу, у другого на переносице чернели небольшие отверстия и совсем не было крови. На лицах обоих застыло выражение ужаса и муки.
— Что же это такое, товарищ полковник? — растерянно проговорил Кариев. — Ведь мы в них стреляли сзади и в ноги.
Полковник опустился на колени около тел и начал их осматривать. Несколько минут царило молчание. С улицы донесен резкий звук заводимой от стартера грузовой машины. Кариев стоял, зажав левую, оцарапанную бандитской пулей руку. Услышав вой стартера, он насторожился и поднял голову. Но звук больше не повторился. Кругом было тихо.
— Оба налетчика вначале были ранены, — заговорил полковник, поднимаясь с колен. — Один ранен в бедро, у другого только глубокая царапина выше колена. Их сообщник, видимо, главарь банды, видя, что эти двое бежать не в силах, пристрелил их и скрылся. Вы что там, гильзы ищете? — окликнул полковник одного из милиционеров, шарившего лучом фонарика по цементному полу. — Не трудитесь. Гильз не будет. Бандит стрелял из нагана.
— Свой своих, — растерянно, с оттенком недоверия проговорил Ястребов. — Что-то не гладко получается.
— Наоборот, очень гладко, — горько усмехнулся полковник. — Ведь они теперь ничего не расскажут, никого не выдадут. А то, что две молодых жизни загублены, так на это их вожаку наплевать. Он только за свою шкуру беспокоится. Вы что же, Ястребов, у бандитов героизм рассчитывали встретить?
Полковнику никто не ответил. Ястребов смущенно опустил глаза. Все печально смотрели на тела юношей, на их молодые, еще не знавшие бритв лица, искаженные гримасами боли и страха. Может быть, еще сегодня днем они оба сидели за школьной партой. Оба, наверное, боялись получить неудовлетворительную оценку за плохо приготовленный урок.
— Товарищ Кариев, осмотрите карманы убитых, — приказал полковник и только сейчас заметил, что лейтенант зажимает руку. — Что с вами? Ранены?
