Логики никакой не выстраивалось. За что убивали? Именно — этих? А не тех или иных? И главное — кто?
За что убивали, выяснили скоро — за деньги. Все тела убитых были обобраны опытными руками уличных мародеров. А по свидетельствам очевидцев, к вечеру у каждого из убитых набиралось несколько рублей.
К расследованию подключился заместитель прокурора города Валерий Купченко. Сотрудники уголовного розыска ГУВД и прокуратуры начали целенаправленный поиск преступников.
Они ищут преступников, но и те на месте не сидят.
Что ни ночь, то новая жертва.
В дежурную часть Бережковского УВД поступил сигнал о том, что в заброшенном доме на седьмом километре пригородного шоссе нашли несколько убитых и, что особенно важно, тяжело раненных бомжей. Раненых, но живых.
Следственно-оперативная группа выехала на место преступления, где обнаружила двух убитых женщин и мужчину. Всем троим перерезали горло. По словам начальника РУВД Сергея Гущина, накануне вечером двое неизвестных ворвались в этот дом и с ножами и металлическими трубами набросились на мирно дремавших и достаточно беспомощных в эту минуту людей.
Двое избитых всего лишь до полусмерти через какое-то время смогли говорить.
Сыщики опросили еще два десятка бомжей.
И вскоре выявился круг подозреваемых.
Сложность заключалась в том, что никто из выживших не мог дать сколько-нибудь связного описания. Называли имена, которыми окликали друг друга убийцы, и очень в общих чертах описывали их внешность — молодые, в кожаных куртках черных, черных спортивных шапках.
Таких полгорода среди молодежи. Называли два имени: Веня и Вован.
По приметам их все же нашли.
Один из задержанных был 20-летний Вован, Владимир Третьяков из Саратова, сюда приехал на заработки. Был судим в прошлом за грабеж (отобрал машину у автолюбителя). Одно время подрабатывал грузчиком на рынке. Здесь и познакомился с будущим подельником.
Его товарищ — Вениамин Ахтаев, учащийся СПТУ. Весь город знал, что именно он забил ногами Толика Веретенникова, ухаживавшего за Валькой Ситниковой, — оба из того же СПТУ. Веня приревновал Толика к Вальке, или Вальку к Толику, это откуда смотреть, да и забил его ногами. Все знали, а доказать не смогли. Свидетелей не оказалось.
А тут свидетели нашлись. Инвалидам терять нечего. А жить все равно хочется. Веня же обещал всех под корень извести, если дань платить ему не будут. А если платить, на что же жить?
Так что у инвалидов выбора не было. Они все на Веню и показали. Он убивал. Он ногами топтал. Он горло перерезывал,
Когда Роман попал на зону, старший брат Александр женился и стал жить своим домом, Веня как с цепи сорвался. Мать для него никогда авторитетом не была. А отец к тому времени уж и помер.
После смерти Толика его все ж из СПТУ исключили. За неуспеваемость. И начал он работать грузчиком на рынке.
Да работа грязная и малоприбыльная. Стал подумывать о более доходном промысле. Выбирать было особо-то не из чего. Рэкет так рэкет.
Но в городе криминальные сферы давно были поделены между бригадами. Отобьешь кусок у «братана», тебе почки отобьют. Такой вот немудреный расчет. Конкуренция тут как бы исключалась сразу.
Надо было искать свое «поле чудес».
И они нашли такую вот «криминальную нишу».
Бомжей, инвалидов, попрошаек и нищенок.
То ли ими местная братва брезговала, то ли считала мелочью то, что они зарабатывали: в среднем на каждого в день выходило 5—10 рублей.
А в сумме? Хе-хе, как говорится, надо уметь считать, господа.
Хотя Веня и учился слабо, считать он умел. Если взять часть, с трех десятков бомжей выйдет полторы сотни.
А если взять все?
Выходило, что все взять выгоднее.
Считать-то Веня умел, но только до ста. А так-то он был признан олигофреном с легкой степенью дебильности. Так что сообразить, что будет, когда они убьют всех бомжей и отберут у них все деньги, ума уже не хватало. Как говорится, могли бы доить свою золотую коровку, запугав инвалидов и стариков до икоты и собирая с них ежедневный урожай, еще сто лет. А они решили разбогатеть сразу. Или по крайней мере в короткий срок.
Разбогатеть-то разбогатели, но и засветились.
Словом, взяли их. И — некуда деться, при таком количестве свидетелей пришлось им колоться.
Следствие было короткое и беспощадное.
20 мая 1989 года в здание Первомайской постоянной сессии городского суда доставили двух убийц и грабителей. Вене уже исполнилось восемнадцать. Так что грозило ему по всей катушке. И потому он немного нервничал. А когда он нервничал, то голова всегда болела, в ней яснело и она выдумывала самые нетрадиционные ходы. Их процесс уже завершился, и преступников везли в суд для оглашения приговора.
Как позднее установит следствие, побег бандитов из зала суда стал возможным из-за халатности старшего конвоира прапорщика Сергея Николаева.
При конвоировании преступников в зал суда не был проведен полный досмотр. Кроме того, в момент помещения осужденных в зале суда за металлические ограждения наручники с них были сняты раньше, чем закрыли дверь клетки.
Вениамин Ахтаев, как показало следствие по факту побега из зала суда двух опасных преступников, спрятав в одежде заточку, пронес ее в здание райсуда.
Освободившись от наручников, он приставил заточку к горлу прапорщика Николаева и забрал у него пистолет.
Затем бандиты разоружили других охранников и попытались бежать на автомобиле.
Милиционеры и собровцы перекрыли им дорогу.
Завязалась перестрелка, в которой погиб и.о. начальника криминальной милиции Приреченского района майор Григорий Желябинский.
Приехавший вместе с ним старший опердежурный ГУВД капитан милиции Александр Сергеев был тяжело ранен.
И тогда группа захвата открыла огонь на поражение.
Владимир Третьяков был убит на месте.
Вениамин Ахтаев был легко ранен и на захваченном у здания суда автомобиле скрылся с места преступления.
Прокуратура возбудила уголовное дело в отношении старшего контролера Сергея Николаева, — ему инкриминировалась должностная халатность, повлекшая за собой смерть человека.
Да что толку, хорошего этого человека — Григория Желябинского — не вернешь.
Что касается Вениамина Ахтаева, то его местные сыскари поклялись все же вернуть и снова посадить на скамью подсудимых.
Вы читаете Заговор, которого не было...
