заимствованный у армейских коллективов военной поры.
17 июля. Из Гжатска пришло письмо. Анна Тимофеевна писала: «Мы гордимся, сынок, тобой… Знаем, что вырастаешь ты достойным нашего великого времени человеком, но ведь в жизни так много соблазнов, которые способны повернуть путь в сторону. За газету спасибо, порадовал, но смотри не зазнавайся…»
Через два месяца, прибыв на короткую побывку домой, в отпуск, он увидит маму помолодевшей, гордой, красивой, сбросившей с себя немалый груз лет и нескончаемые тяжести домашних обязанностей. Она поверила в сына, поняла, что он выбрал правильную дорогу в жизни.
19 июля. В отряде происшествие, чрезвычайное происшествие, говоря военным языком. Один курсант, выполнив полетное задание, стал лихачить в зоне, грубо нарушив НПП (наставление по производству полетов). На недопустимо малой высоте делал фигуры высшего пилотажа, тем самым подвергал и себя и людей на земле большой опасности. Лихачество в воздухе, как и на земле, сурово карается. Расхожие идейки, что настоящий ас рождается не в жестких рамках инструкций, а в полетах, не стесненных прокрустовым ложем наставлений, чрезвычайно опасны. Азарт, который, бывает, руководит пилотом в полете, опасен.
Вечером, опечаленный случившимся, Юрий отправил письмо Виктору Порохне, в котором писал о полетах, делах аэроклуба и сетовал на тех, кто не умеет летать по-настоящему, свою техническую и пилотажную безграмотность стремится закрыть бездумным лихачеством, мнимым псевдоноваторством. «Успех зависит от усилий, затраченных на него», — в этих словах Гагарина высвечивается его жизненное кредо труженика.
20 июля. В обеденный перерыв говорили о реактивных самолетах, о звуковом барьере, о летчиках-испытателях. Юрий впервые услышал фамилию капитана Григория Бахчиванджи. Очень расстроился от того, что некоторые курсанты уже знали об этом удивительном летчике-испытателе, могли говорить о его жизни, полетах, неведомом реактивном самолете БИ-1. «Все узнать, все прочитать!» — решает он в тот день.
Тогда, в 1955 году, Юрий Алексеевич не мог, конечно, предположить, что скоро посетит тот самый дом, где некогда жил отважный летчик-испытатель Бахчиванджи, что познакомится с выдающимся авиационным конструктором В. Ф. Болховитиновым и будет довольно часто с ним встречаться.
25 июля. Пресса была неравнодушна к Юрию Гагарину. Утром появился боевой листок-«молния», в котором сообщалось о героическом поступке Юрия Гагарина. На одном из самолетов возник пожар, пламя угрожало курсанту и самолету, который мог в любую минуту взорваться. Гагарин в мгновение ока оказался у самолета, рискуя собственной жизнью, вытащил из кабины товарища, впавшего в шок, энергично приступил к тушению. Угрожающего положения удалось избежать, а самолет общими усилиями — отремонтировать. Авторитет Гагарина значительно возрос.
26 июля. Началась активная подготовка к авиационному празднику. В Саратове в честь Дня Воздушного Флота СССР разрешили пролет самолетов над городом. Получил задание в программе праздника и Юрий Гагарин.
В аэроклуб почти ежедневно приезжают гости, наведываются корреспонденты. Отменили выходные дни. День Воздушного Флота — это не только праздник, но отчет авиаторов перед своим народом.
30 июля. Во время парашютных прыжков одного курсанта отнесло далеко в поле, вероятно, напуганный этим необычным обстоятельством, незнакомой местностью, ослабив внимание, курсант забыл об осторожности и приземлился неудачно. Юрий Гагарин прибежал первым, взвалил товарища на себя и донес до санчасти.
1 августа. Курсант Михаил Соколов пригласил Юрия в гости к своему дяде в Актарск. Гагарин охотно согласился поехать. Легкий на подъем, без претензий на сервис, Юрий отправился в гости на товарном поезде. Многонедельное напряжение сменилось раскованностью, Юрий был весел, с ненасытным интересом смотрел на проплывающие мимо села, леса, поля.
У Гагарина было удивительное чувство контакта с людьми. Позднее Валентин Гагарин скажет: «Юра смело входил в чужой мир и с удивительной легкостью мгновенно создавал свой».
По возвращении Михаил спросил Гагарина:
— Ты доволен поездкой?
— А ты? Я, думается, выполнил миссию, которую ты возложил на меня.
Михаил Соколов потупился: он скрывал истинную цель поездки — убедить дядю, заставить его поддержать племянника в выборе профессии. А Юрий, как видно, с самого начала разгадал его маленькую хитрость.
3 августа. В перерыве между полетами инструкторы говорили об Экзюпери. Гагарин прислушался, для него это было новое имя. Как мало он еще знает. Спросил одного, другого — читали Экзюпери. Пошел в библиотеку, спросил книги.
— Что вы, разве эти залеживаются?
Удивление подобно оскорблению. В своей тетради жирно записал: «Антуан де Сент-Экзюпери! Прочитать!»
Он не забудет об этом, как никогда не забывал о важных делах, слове, данному товарищу. Он прочитает Экзюпери уже в военном училище летчиков и, потрясенный целым миром, неожиданно открывшимся перед ним, волшебством слов, передавших реальное ощущение полета, даже дыхание летчика, как бы заново преобразится, еще раз ощутит всю серьезность и трудность профессии, которую избрал.
6 сентября. Третья за последнюю неделю ошибка. Посадка плохая, боковой удар… Плохо. Неудачная посадка не теоретический ответ, его не спрячешь в ведомости, не закроешь следующим листом. Гагарин глубоко переживал неудачу. Положение его усложнилось и тем, что, начав лагерный период с опозданием на две недели, он по-прежнему отставал по ряду дисциплин, хотя упорно и много занимался.
Мысль об отчислении из аэроклуба овладевала им со стремительной поспешностью. И в эти решающие для молодого летчика дни командир отряда Анатолий Васильевич Великанов отважился на последний контрольный полет. Юрий Гагарин блестяще выполнил все элементы полета, в том числе и посадку. Юрий прочно занял лидирующее положение и никому его больше не уступал.
8 сентября. Осталась неделя до экзаменов, а сделать надо было еще много. Оптимизм Гагарина в эти предвыпускные дни поистине ошеломляющ. В день Юрий делает по 2–3 полета, с особым шиком притирает самолет у Т. Программа летной практики подходит к концу. Учеба в аэроклубе также завершается.
Вспоминая об этом времени, Юрий Алексеевич скажет: «Незаметно подкралась тихая осень. Через аэродром потянулась паутина бабьего лета, в палатках по ночам становилось холодно». Но была и другая причина для грусти, предстояло расставаться с Саратовом, городом, который я полюбил и в котором прошли незабываемые годы студенческой — жизни».
16 сентября. Начались выпускные экзамены. Авторитетная комиссия решает судьбу молодых пилотов: кто получал назначение в гражданскую авиацию, кто — в военную. Юрий Гагарин и еще несколько его товарищей, вероятно, будут рекомендованы в военные авиационные училища.
24 сентября. Сданы все экзамены. Индивидуальные оценки пилота Гагарина таковы: самолет Як-18 — отлично, мотор — М-II-ФР — отлично, самолетовождение — отлично, аэродинамика — отлично, радиосвязь — отлично. Общая оценка выпускной комиссии — отлично.
25 сентября. Прощальное построение молодых пилотов, закрытие лагеря. Октябрьский районный военкомат активно участвует в церемониале прощания с выпускниками аэроклуба, вручает документы тем, кто направляется в Оренбургское авиационное училище. В их числе Юрий Гагарин. Выступают инструкторы, летчики, широко известные стране, руководители аэроклуба, выпускники. Все говорят о будущем.
— Вашему поколению принадлежит будущее… Вам летать на сверхзвуковых самолетах… Вам осваивать крутые орбиты космоса… «Крутые орбиты космоса…» На эти слова воспитателей-наставников мало кто обратил внимание. В напутствиях, пожеланиях всегда есть элементы максимализма, желают на вершок больше, чем можно достичь. Но крепко эти слова запали в душу Юрия Гагарина.
Состоялся ритуал прощания с самолетом Як-18 под номером шесть. Прощай, конек-горбунок! Каждый
