ты над ними…“» – пишет Мицкевич. Немцы были не только хитры, но и жестоки. Двигаясь на восток, рыцари возводили все больше замков и крепостей. Вчерашних крестьян силой сгоняли в гарнизоны, лишая возможности работать на собственных полях и фермах. Молодых сотнями вербовали в солдаты – и плохо вооруженные пехотинцы погибали в бою первыми… Любое восстание против правления рыцарей кроваво подавлялось. Его участников ожидала либо зверская казнь – либо пожизненное рабство. Быть может, именно поэтому крестоносцы, как полагают многие исследователи, не слишком сильно усердствовали в вопросе обращения язычников – правоверный уже не мог быть рабом. А раб – прекрасное приобретение; он может трудиться до седьмого пота на черной работе, его можно отдать в уплату долга или продать… В результате, и десятилетия спустя после официальной христианизации этого края многие новообращенные католики продолжали тайком посещать священные рощи предков.
…В современной детской книге о Тракайском замке рассказывается, как в подземном ходе, что тянется под озером Гальве, мальчик и девочка встречаются с ужасными монстрами. Перепуганные насмерть дети бросились наутек. И вдруг – о чудо! – крылатые чудовища превратились в братьев-рыцарей Тевтонского ордена. «Дойдя до ниши, где спрятались девочка и мальчик, крестоносцы остановились. Как по команде, все рыцари обернулись к детям и присели на одно колено. Испуганные и удивленные дети жались к стене. Тогда из ряда коленопреклоненных воинов встал один, видимо, старший, и обратился к ним:
– Спасибо, что спасли нас! Мы – рыцари-крестоносцы. Мы совершили много преступлений, ибо убивали и грабили ваш народ. Один из литовских жрецов проклял нас, чтобы мы за свои злые поступки не имели покоя после смерти. Он превратил нас в слепых крылатых чудовищ и загнал в это подземелье… Благодарим вас!
Бряцая доспехами, призраки рыцарей поднялись и… исчезли. Только вверх устремились легкие облака и скрылись в открывшемся своде тоннеля, проходящего под озером Гальве…»
Давайте же и мы перенесемся на несколько веков назад, в то время, когда литовский жрец еще не произнес своего страшного проклятья. Ну а братья-тевтонцы и не помышляли о завоевании балтийских земель, настоящими хозяевами которых им так и не суждено будет стать…
«…За ним следует ухаживать прилежно…»
«Среди великих явлений немецкого средневековья особенное место занимает Немецкий орден, – писал в 1935 году историк Эрих Машке. – Это единственный Орден, построивший на основе общины собственное государство. История не знала другого подобного братства, которое подчинялось бы столь суровым законам, образуя прочную структуру, которое следовало бы лишь своему обету, в ущерб иным союзам, и сохраняло бы верность единственной идее – основания и созидания государства… Появившись в наднациональном пространстве, Орден по-настоящему развернулся именно в ареале жизни немецкого народа. И государство, которое он создал, было истинно германским, хотя сам Орден был порожден общеевропейскими задачами».
Действительно, если среди иоаннитов и тамплиеров были «дети разных народов», то Тевтонский орден был образованием сугубо национальным. Чтобы вступить в него, нужно было обязательно говорить по-немецки. Хотя формально в уставе это правило отсутствовало, но выполнялось неукоснительно – насчет правил у германских рыцарей вообще было строго. Каждое их действие регламентировал свод строгих правил, в основу которых лег знаменитый рыцарский устав аббата Клервосского. Они вместе спали на простых лежаках, вместе ели в столовой, имели денег лишь на самые необходимые нужды. Доспехи тевтонцев были просты и практичны. «Тяжело в ученье – легко в бою» – с утра до вечера они занимались военной подготовкой, чистили амуницию, тренировали лошадей.
Сама история создания Ордена вполне традиционна. Его предтечей стала больница, основанная немецкими паломниками где-то между 1120 и 1128 годами. Увы, после падения Иерусалима во время второго Крестового похода она была разрушена. Казалось, Орден умрет, так по-настоящему и не родившись, – но тут грянул третий Крестовый поход. В нем принимало участие большое количество выходцев из Германии, во главе которых стоял сын краснобородого императора Фридриха Барбароссы – тоже Фридрих, но Швабский.
Легенда гласит, что однажды, проходя по морскому берегу близ Акры, он увидел большую палатку, сшитую из паруса стоящего рядом корабля. Заинтересовавшись, герцог приоткрыл полог. Его взору предстали десятки раненых и больных, за которыми ухаживали люди, облаченные в белые одежды с черными крестами на груди. Оказалось, что это паломники из Бремена и Любека, которые не в силах были больше смотреть на страдания своих соотечественников. Пилигримы пожаловались, что госпитальеры не слишком охотно помогали немцам, отдавая предпочтение французам. Уже на следующий день герцог объявил о создании нового немецкого госпиталя и утвердил медицинскую форму – белый плащ с черным крестом. «…После размещения больного в госпитале за ним должно ухаживать прилежно, и к больным должно относиться сострадательно и любовно заботиться о них, согласно суждению лекарей, и каждый день им должно давать пищу перед тем, как братия садятся за стол, и по воскресениям Послания и Евангелия должно читать им и окроплять их Святой Водой и братии должно в шествии следовать к ним…» – строки из устава станут для братьев милосердия своеобразной «Клятвой Гиппократа».
Прямого отношения к Иерусалиму новая больница не имела, но вдохновленные германцы все же использовали имя священного города в названии своего детища. Его нарекли Госпиталем святой Марии в Иерусалиме, и вскоре Римский папа Климент III утвердил новое учреждение как духовный Орден, входящий в уже существующий Орден иоаннитов. Папская булла, увидевшая свет 6 февраля 1191 года, закрепила его название – «Орден тевтонцев при госпитале святой Марии в Иерусалиме». А незадолго до этого, в январе, скончался от тяжелой болезни Фридрих Швабский – на руках тех самых пилигримов, которых он столь активно поддержал. Случается, что смерть основателя становится и для его дела началом конца, – но кончина герцога лишь вдохнула в Орден новые силы. Дело в том, что умирающий завещал ему почти все свое имущество, включая несколько больших зданий в Акре. Когда 12 июля 1191 года крепость, наконец, пала, члены братства тут же справили новоселье… В результате через пять лет германцы имели в Святой Земле шесть собственных центров и вооруженные силы, вполне сопоставимые с госпитальерскими. Богатство Ордена неукоснительно росло, и вскоре все вокруг были вынуждены признать: не столь многочисленные Тевтонские рыцари обладают огромной властью. При этом их дух, от кончиков башмаков до макушки шлема, оставался настолько германским, что в орденской верхушке очень скоро возникла крамольная мысль об отделении от иоаннитов. Что ж, немецких крестоносцев вполне можно понять. Если раньше абсолютное большинство паломников составляли французы, то начиная с времен второго Крестового похода именно немцы составляли едва ли не половину воинства. Они больше не желали быть крошечным подразделением госпитальерского Ордена, не оказывающим ровным счетом никакого влияния на его политику. Да и возможность занимать ответственные посты была для амбициозных немцев не последним аргументом.
5 марта в храме Акры состоялась церемония реорганизации Ордена – из духовного он превратился в духовно-рыцарский. Весь цвет собрался на торжество – магистры госпитальеров и тамплиеров, светская и духовная знать Иерусалима. Председательствовал на высоком собрании знаменитый Иннокентий III. Блестяще образованный и необычайно деятельный молодой папа (ему не было и сорока) сразу же решил поддержать немецкий почин. Излишняя самостоятельность храмовников и госпитальеров не слишком радовала Понтифика. Пусть немецкий Орден станет своего рода противовесом этой силе – и вот уже в феврале 1199 года утвержден его устав. Произошло все практически молниеносно – учитывая тот факт, что тамплиеры ожидали юридического оформления своего статуса около десяти лет, а иоанниты – и вовсе тридцать пять. Папская булла определила задачи Ордена: защита паломников, лечение больных, борьба с врагами церкви – все вполне в духе времени. Орден подчинялся Папе Римскому и императору Священной Римской империи.
Главной движущей силой Ордена считались братья-рыцари. Простолюдинам дорога к этому почетному званию была закрыта. Лишь отпрыски знатных феодальных семей, не моложе четырнадцати лет, имели шанс пройти обряд посвящения – для этого необходимо было лишь документально подтвердить свое благородное происхождение. Первоначально это сумели сделать лишь сорок человек – они и составили костяк нового Ордена.
Протокол приема был не слишком затейлив. Для начала кандидат был обязан пять раз ответить «нет» на одни и те же вопросы. Не являешься ли ты членом другого ордена? Не женат ли ты? Нет ли у тебя скрытых физических недостатков? Не должник ли ты? Не крепостной ли? За этим следовало пять «да»:
