фарфор.
– Андрей, что надеешься там найти?
– Имеется одна фантастическая задумка, но, чтобы не показаться идиотом, помолчу. Тем более есть возможность проверить и убедиться воочию.
– Надеюсь, ты не собираешься воевать со змеями на нашей яхте?
– Капитан, сам понимаешь, это несерьёзно. Кулаками есть кому махать, а вот подумать вперёд некому. Хотя, может быть, я и не прав.
– Знаешь, Андрюша, ты бабки вложил в дело, которое, кроме неприятностей, ничего не принесёт. Можешь на меня полагаться, как на самого себя. Команда крепкая, дружная. Стоит поделиться информацией, и недостатка в добровольцах не будет. Деньги решают не всё.
– Во-во! Кирилыч, кончай, сейчас не будем грузиться. Ваша задача – вы на орбите, мы со Стёпкой внизу ведём поиск. Дальнейшее по обстановке. Но, если опасность будет угрожать вам на орбите, уходите по МпЭс-порталу, а яхта пусть нас дожидается. Если не вернёмся, найдёте корабль сами. За всё уплачено.
После продолжительного застолья кэп приглашает в командную рубку посмотреть космос. Шарика поднять не удаётся, так что, не мудрствуя лукаво, перешагиваем эту спящую глыбу. Члены экипажа приветливо раскланиваются и стараются исчезнуть с глаз грозного капитана. Иду за ним и вижу только тени, исчезающие в каютах.
Лифт поднимает на капитанский мостик. Заставленная электроникой и приборами комната относительно невелика. Три человека, подключённые к машинам кабелями, осуществляют управление кораблём. Капитан приветствует всех и просит показать гостю перед большим прыжком звёзды. Старший смены, наверняка старпом, щёлкает тумблерами и гасит свет. Моторы снимают броню с огромного, метр на полтора, иллюминатора. С непривычки голову обносит. Поражают даже не множество искорок, а необъятная и необъяснимая глубина. Человек перед ней мал, микроскопически мал. Она стара, эта вселенная... Разумная жизнь часто разгоралось и затухала в её необъятных просторах. Стою неподвижно, как пришибленный. Разум постепенно берёт верх над пустотой: приходят в порядок мысли, заботы заставляют ощутить себя прежним и гонят прочь временный шок.
Надо сказать, посещение мостика не проходит бесследно. Накатывают разные мысли о мимолётности жизни, конечности всего. Сложность даже постановки вопросов к теме «вечность» вызывает горечь. Эйнштейн создал теорию относительности. Нет ничего, за что можно уцепиться, как за столб, пропуская мимо постоянно изменяющиеся время и пространство. Сегодня одно, а завтра совершенно другое. Красота сегодня – уродство завтра; ничто, пыль сегодня – завтра всё.
Необъятность темы поражает не меньше открытого космоса. Одна лишь мысль о драконах заставляет встряхнуться. Какая к чёрту глубина и мимолётность форм? Сегодня не победим, завтра – сожрут. Коротко и философски абсолютно верно. За вечность надо биться каждую секунду – и кувалдой, и мозгами. Тогда у народов появится шанс разобраться со сложностью мироздания. Наверняка оно началось с элементарно простого. Некому делать сложное. А зверюги созданы зачем? В уничтожении жизни должна быть цель. Но об этом позже. Хотя вывод напрашивается сам собой.
Благодарю дежурных и капитана за незабываемое зрелище и прошу разрешения откланяться и найти, наконец, сорванца Степана. Нам есть о чём поговорить. Стюард с уважением провожает до каюты. Прошу скинуть на монитор карты планеты Синары и вообще всё, что есть о ней.
Самому искать крупинки истины в огромном стогу сплетен, слухов просто лень. Кроме того, такие деньги уплачены. И ещё прошу пригнать в каюту Степана, даже палкой, если понадобится. Малой совсем загулял. Ещё бы, юнги почти ровесники, а какие перспективы у ребят! Это, конечно, не бычки сшибать. Надо, наверное, растолковать пацану необходимость жить в ладу с головой, а не с руками. Сколь их не тренируй, а бык сильнее.
Монитор мягко создал голографический эффект, и маленькая, посиневшая, как курица времён застоя, планета прямо передо мной. Откровенно говоря, эффект не впечатляет. Принтер выдаёт комплект прекрасных карт, а голос из динамиков знакомит с прошлым планеты.
Коротко лязгает дверь – и парень с визгом кидается к глобусу. Кричит, задыхается, хлопает себя по голове, груди. Проходит немало времени, пока он успокаивается. Но глаза не отпускают ни на минуту родную планету.
– Степан, вы в школе географией занимались? Показывай, где жили.
– Вот здесь, – палец указывает на значительный район в экваториальной зоне, – там ласковое солнце и светит очень долго. По ночам идут проливные дожди. Много воды. Мы с отцом собирали её в бочки и закатывали в тенёчек. Никогда она не портилась, а до чего вкусна! Пьёшь – не напьёшься. Много воздуха; это не ваши города, где шагу ступить негде. С ребятами бегали к морю, во время отлива много чего оставалось. Опережая краков, тамошних птиц, успевали набрать огромных рыбин, крабообразных и моллюсков. На берегу из сушняка разводили костёр. Жарили рыбу, варили в большом котле раков. Набьёшь, бывало, пузо и до дому еле доплетёшься. Мама всегда встречала на высоком крыльце. Красивая она у меня... была...
– Ну, ну, – похлопываю по плечу пацана. – Ты же мужик. Конечно, такой удар в детстве страшен, но подумай вот о чём: родители погибли, но вас спасли, думаешь, для того, чтобы ты окурки по притонам сшибал? Нет! Они верили в будущее своих детей. А с вашей стороны одни отговорки за трудное детство и ни малейшего желания работать. Ну, ведь так? Сколько ваших сейчас работают?
– Мало.
– Да никто не работает, сидят на подачках, пенсиях. Самые шустрые, как ты, например, просто шакалят, – голова Степана клонится от каждого слова ниже и ниже.
Напрасно я начал этот разговор; мальчишка, хоть и молодой, но памятливый, при хорошем обращении и так скоро поймёт. Вот только есть ли у нас это «скоро»? Поэтому форсирую события, раскрываю пацана. Шутка ли, пойдём вместе в неизвестность.
– Ладно, Степан, давай показывай что помнишь.
– Андрей Егорыч, недалеко от столицы Увелы располагался наш посёлок Мира. В тот день с отцом собрались на рыбалку, летели на солнце около часа. Неожиданно в иллюминаторе появился дракон. Правда, маленький и чуть ли не вертикально набирал высоту, гигантскими крыльями нагоняя ветер в открытый кар. Папа ещё сказал: «Какой красавец!» и показал пещеру, откуда они выходят. Собирался рассказать легенду о них, да как-то не получилось. Это практически всё, что помню.
– А пещеру хорошо запомнил?
– Да, рядом с ней три высоких острых столба вот таким образом расположены, – рисует схематичный эскиз.
Если там не случилось серьёзных катаклизмов, пещеру мы найдём. И поглядим, откуда берутся драконы. Вероятность того, что это наши знакомые змеи, довольно велика.
– Степан, не помнишь, драконы у вас вместо птиц не летали? А то, может, это ваши обычные животные.
– Дядь Андрей, слышал я про драконов, но ни разу над планетой их не видел. И отец говорил: улетают они куда-то. Учёные вроде бы организовали экспедицию, но то ли погибли, то ли исчезли. Вот так.
– Ладно, Степан, иди отдыхай. Завтра продолжим работу. После завтрака сюда пулей. Времени мало, а вопросов, увы, больше, чем ответов. Чем лучше подготовимся здесь, легче будет там.
Мальчишка убегает к новым знакомым. А я гружу компьютер по полной. И с удивлением наблюдаю странную картину. Явно спровоцированные, причём не очень многолюдные беспорядки с участием клонов и гномов при отсутствии ядерного или какого-либо другого оружия приводят почему-то к некой вспышке, замеченной с патрульного корабля «Персей» и однозначно классифицированной как ядерный взрыв большой мощности. Поскольку, кроме экваториальных островов, планета непригодна для жизни (ну нет больше земли), осмотрев пепелища, патруль закрыл планету, как опасную для проживания, по меньшей мере, на пятьдесят лет. Так она и отмечена на всех звёздных картах. А радиофобия отгоняет немногих мародёров этого мира.
В принципе эта планета не играла в мироустройстве никакой роли. Она не отличалась ни многочисленным населением, ни райским климатом. Стычка подростков на пляже вызвала волну насилия. Вал беспорядков накрыл планету. Вот только странно, что, кроме таких общих фраз, более подробной информации обнаружить не удалось.
