— Спасибо.
Поскольку вопрос остался открытым, он все же решил, что с этими двумя надо обойтись уважительно. На всякий случай. Мы проходим через зал, все столы заняты, посетители здесь в основном женщины, причем много хорошеньких. Блондинки, брюнетки, рыжие, они улыбаются, смеются, все накрашенные, разговаривают громкими голосами, но едят благовоспитанно — аккуратно, отрезают себе кусочки только что приготовленной пиццы, лежащей на блюде посреди стола. За соседним столом изголодавшиеся вилки втыкаются в ломтики ветчины, розовой и тонко нарезанной — хорошая была свинка.
— Свинюшка…
— Ай, что ты? — Джин только что сильно ударила меня в бок. — Ты меня испугала.
— Я видела, как ты смотрел на ту девицу.
— Да ты что? Я думал о ветчине.
— Да, конечно. Ты меня за дуру держишь?
Марио делает вид, что ничего не слышал. Он усаживает нас за столик в углу и тут же уходит.
— Да, о ветчине… я знаю, о чем ты думал. Наверное, это танцовщицы из «Багальино». Отмечают премьеру или что-то еще. Вон тот, с лысинкой, режиссер, а те, что сидят по бокам, — примы.
— Откуда ты знаешь?
— Я изредка прохожу пробы… Ты попал в мир театра…
Одна девушка из той компании встает из-за стола и направляется к туалету. Она проходит мимо нас и удаляется вглубь зала, предоставляя взгляду чудесную картину: мускулистые ноги, круглую попку, с трудом затянутую в узкую юбку.
— Да уж, вон как слюнки текут при мысли о ветчине! Жаль!
— Что жаль?
— Пропал вечер.
— То есть?
— Если у тебя и был какой-то ничтожный шанс насчет меня, то — все, ты его потерял.
— Почему?
— Потому. Могу дать совет. Ступай в туалет, за этой девицей — как максимум переспишь с ней и получишь билет в «Багальино».
— И мы пойдем туда с тобой.
— Ни за что на свете.
— Тебе не нравится «Багальино»?
— Мне не нравишься ты.
— Прекрасно.
— Что значит — прекрасно?
— Что у меня есть шанс…
— То есть?
— Ты ревнивая, немного занудная, но, в конце концов…
— В конце концов что?
— Ты есть!
Джин собирается встать и уйти, но я хватаю ее за руку.
— Подожди. Давай, по крайней мере, закажем что-нибудь.
За спиной у Джин появляется Марио.
— Итак, что вам приготовить?
— Мы пришли попробовать ваши замечательные отбивные. Мы много о них слышали.
— Прекрасно.
На лице у Марио появляется счастливая улыбка: он известен хотя бы отбивными.
— И принесите нам хорошее «Каберне».
— «Пиччони» подойдет?
— Выберите сами.
— Отлично.
Он чувствует себя еще счастливее от того, что на него можно положиться при выборе вина.
— Джин, слушай, давай не будем ссориться, хочешь, поменяемся местами? Хочешь, сядешь здесь?
— Зачем?
— Тогда на танцовщиц будешь смотреть ты.
— Нет-нет, — она улыбается. — Мне в кайф, что ты на них смотришь, мне это нравится.
— Нравится?
— Конечно, мы не должны зацикливаться друг на друге. А: потому что мы не пара. Б: после таких обалденных грудей и задницы ты будешь нормально себя чувствовать, отказав простой смертной…
— Третий дан всегда и во всем, да?
Девушка, выходившая в туалет, снова дефилирует мимо нас, направляясь к своему столику. Я инстинктивно оборачиваюсь ей вслед. Джин только этого и ждала, она ее подзывает.
— Извини!
— Да?
— Можешь подойти на минутку?
Девушка удивленно кивает.
— Слушай, Джин, перестань. Давай хоть один вечер спокойно проведем.
— Да что ты волнуешься? Я же для тебя стараюсь.
Девушка любезно подходит к нашему столу.
— Спасибо… Видишь ли, этот молодой человек, Стефано, Стэп, легенда для очень многих людей, он хотел бы взять твой номер телефона, но не решается у тебя его попросить.
Девушка стоит, открыв рот. Джин улыбается.
— Да ты не волнуйся — я его двоюродная сестра.
— А-а.
Теперь она, кажется, успокоилась. Смотрит на меня, прикидывая, стоит ли мне дать телефон, а я, может быть впервые в жизни, краснею.
— Я думала, вы ссоритесь. Или, может, это шутка…
— Нет, совсем нет.
Джин очень уверенно это сказала.
— Ладно, не заморачивайся так. Все нормально. Юбка у тебя классная. Это от «Ann Demeulemeester»?
— От кого?
— Нет, мне показалось. Размер сорок, пояс с ушками, скрытые пуговицы, карман…
— Нет, это «Uragan».
— «Uragan»?
— Да, новая марка одного моего друга.
— Ясно, а ты что-то вроде ходячей рекламы.
Девушка улыбается, разглаживая юбку и пытаясь прийти в себя.
— Да, можно так сказать.
Напрасные старания. Юбка облегает ее слишком плотно, и так обтягивает бедра, что прорисовываются трусики.
Я пытаюсь взять ситуацию в свои руки:
— Извините. Похоже, вас зовут.
Девушка оборачивается. И в самом деле, ее подруги собираются уходить.
— А, да, простите.
— Ну, пока.
— Да, пока.
Девица уходит. А мы сидим и смотрим ей вслед: как ни странно, она крутит задом еще больше, чем раньше.
