— Пей, птичка моя, пей… — нежно произнесла она.
Птаха немного посомневалась, а потом все произошло быстро: она наклонилась к капельке, блестевшей, словно жемчужина, забрала в клюв и одним движением проглотила.
— Теперь она никогда не умрет… — прошептала Ханна.
— Никогда, — повторил Томек.
Они посадили птичку в деревянную вольеру, которую Томек смастерил на прилавке. Ханна молча наблюдала за амадиной, а потом тихо сказала:
— Знаешь, Томек, мне в голову пришла забавная мысль…
— Какая? — спросил мальчик.
— В тот момент, когда она проглотила капельку, мне показалось, что река Кьяр потекла обратно… Она текла вспять только ради од-ной-единственной капли воды. Чтобы та когда-нибудь оказалась в клюве маленькой амадины… Теперь все закончилось…
Томек слушал как завороженный.
— Ты хочешь сказать… все, что мы видели, исчезло?
— Не знаю… Может быть… Так странно…
Томек вспомнил о тех чудесах, которые они видели по дороге: Лес Забвения с медведями, огромные синие цветы-паруса, Несуществующий остров, ставший Существующим, колдунью на качелях, деревья с белками-шишками…
— Будто мы видели сон… — продолжала Ханна. — К тому же мы ничего с собой не принесли. Ушли с пустыми руками и пришли ни с чем…
Радостная улыбка озарила лицо Томека, и он побежал в пристройку:
— Ханна, я все-таки кое-что привез. Я не осмеливался тебе показывать, но, по-моему, время пришло.
Он протянул ей флакончик с ароматом, приготовленным Пепигомой.
Ханна вытащила пробку и глубоко вдохнула. Она увидела холм, танцоров и музыкантов, увидела скамейку, на которой они сидели с Томском, среди друзей, под дождем из цветочных лепестков…
— Томек… — прошептала она.
— В этот раз ты останешься? — взволнованно спросил Томек.
Навсегда… — ответила Ханна.
В этот момент, сидя на жердочке, маленькая амадина зачирикала первую песню вечности.
