Пекка не верил своим глааам: работа вдруг пошла с необычайной скоростью причем неё быстрее и быстрее. Замок очищался от мусора, стайки птиц уже несли занавеси и коврики, пауки заделывали отверстия в стенах, еноты-полоскуны надраивали полы, а волки им помогали. А потом они принялись таскать столы. Как по волшебству, появились скамейки и табуретки, а волки оказались одетыми в фартуки и поварские колпаки. Великого Волка назначили швейцаром: он стоял в дверях, в своём мундире с галунами и военной фуражке, и следил, чтобы лесные жители, валом валившие в столовую, вели себя прилично и не забывали сдавать шубы в гардероб.
За столами уже ждали посетители, из кухни несли еду и напитки, звери вовсю работали ложками, ножами и вилками — все были предовольны.
Филин во фраке расхаживал взад-вперёд по залу, принимал заказы, провожал на места опоздавших, раскланивался, слушал, помогал клиентам выбрать сок. И глаза у него от счастья были как блюдца.
Барышня Лисонька разбрасывала серпантин: скоро вся столовая была им усыпана. В это время подоспели музыканты: Кукушка, Чёрный Дрозд и Жаворонок. Настроив инструменты, они заиграли, запели, и вскоре к ним присоединился весь лесной народ:
Всё больше и больше зверей входило в столовую, и Великому Волку приходилось быть начеку: он остановил буянившую росомаху и приказал ей прийти в другой раз — когда научится вести себя пристойно. Можно было подумать, что Волк всю жизнь состоял в этой должности! Объявилась в столовой и Бабушка Зайчиха: робко улыбаясь, она понесла грибы — в новой корзинке — прямо на кухню.
Пекка смотрел и слушал, всё происходящее мелькало и кружилось у него перед глазами.
«До чего же я устал, — подумал он, — надо отдохнуть…» Пекка прилёг на бывший топчан Великого Волка и удивился — совершенно непонятным образом рядом с диваном оказалась его мама.
— Вставай, Пекка Бесстрашный, — сказала мама и слегка потормошила Пекку, но он повернулся на другой бок, решив, что ни за что не проснётся, — он никогда ещё так не уставал!
— Я же только что лёг, — пробормотал Пекка, зарываясь головой в подушку.
Со всех сторон к замку летели птицы, садились на ветки деревьев и на крепостную стену над столовой; птиц становилось всё больше, и все вокруг запели чудесную песню, — Пекке казалось, что деревья тоже поют. А песня звучала всё громче и громче:
