...Имеются человеческие жертвы

Фридрих Незнанский Имеются человеческие жертвы

Эта книга от начала до конца придумана автором. Конечно, в ней использованы некоторые подлинные материалы как из соб­ственной практики автора, бывшего российского следователя и адвоката, так и из практики других российских юристов. Одна­ко события, место действия и персонажи безусловно вымышле­ны. Совпадения имен и названий с именами и названиями реально существующих лиц и мест могут быть только случайными.

1

Весна выдалась небывало холодной — с метеля­ми, стужей, гололедом. А в середине апреля Москву и вовсе завалило сугробами, и городские службы завопили SOS, моля водителей воздерживаться от поездок на личном транспорте. Призывы эти не прошли мимо ушей тысяч автовладельцев. Не ос­тался глух к ним и старший следователь по особо важным делам при Генпрокуроре России Александр Борисович Турецкий. Он безумно дорожил своей новенькой красной «семеркой» и не хотел рисковать ее непорочными формами в толчее машин, плыву­щих в скользком снежном месиве.

«А, мы не гордые! — сказал себе Турецкий. — Метро так метро. Коль загоняют суровые условия климата, уйдем под землю. Где наша не пропа­дала?!»

Погода этой весны вполне соответствовала ду­шевному состоянию — та же беспросветность и серая мгла. Впервые за много лет Турецкий испы­тывал такую запредельную усталость. Не привычное утомление после завершения очередного трудного дела, а какое-то незнакомое тягостное изнеможение каждой клетки. То ли впервые решил заявить о себе возраст, то ли вымотал весенний авитаминоз, но растянувшееся почти на два года расследование убийства банкира Виктора Грозмани вызвало такой упадок всех сил, какого Александр Борисович не испытывал еще никогда.

Надо было выбираться из депрессии. Хоть за волосы вытаскивать себя из этого болота. Он даже курить стал меньше и по совету Грязнова купил в «феррейновской» аптеке на Никольской какие-то чудодейственные американские таблетки — чуть ли не всю таблицу Менделеева в одной розовой капсулке плюс еще нечто магическое по части мужской проблематики среднего возраста.

Согласно фирменной рекламе, через недельку- другую приема этих розовых бомбочек каждый смертный непременно должен был избавиться от душевной и физической вялости, переродиться и ощущать себя во всех смыслах молодцом.

Турецкий всегда с долей скепсиса относился к сеансам рекламного гипноза, но Грязное был так настойчив и убедителен, так заманчиво подмигивал, что Александр Борисович махнул рукой и решил попробовать. Чем черт не шутит — может, и правда полегчает?

Раскошелился почти на три сотни и принялся целеустремленно глотать эти таинственные пилюль­ки. Однако миновала и первая неделя, и вторая, но самочувствие не улучшилось. Та же разбитость во всем теле, тоска перед наступающим днем по утрам и острое чувство полной бессмыслицы жизни в любое время суток...

Возможно, буржуазный заокеанский эликсир был действительно замечательным. Но чтобы он срабатывал, видимо, требовались дополнительные условия, и прежде всего — обитать где-нибудь в Калифорнии, не числясь при этом одним из первых «важняков» России конца девяностых годов двадца­того века.

«Вот и все, выдохся ты, старичок, — с сочувст­венной усмешкой говорил он себе утром перед зер­ калом, старательно выкашивая электробритвой пробившуюся за ночь щетину на щеках. — Исто­щился. Был Турецкий, а остался от тебя один «ту­рецкий порошок»... »

2

В те апрельские дни он мчался в поездах метро, в давке утренних и вечерних часов пик, и словно в каждом лице находил подтверждение своим самым мрачным предчувствиям. Казалось, в глазах попут­чиков в вагонах московской подземки, ставшей те­перь «транспортом для бедных», появилась какая-то новая безнадежная горечь.

Летя черным тоннелем от станции к станции, Александр Борисович краем глаза заглядывал в га­ зетные страницы, которые умудрялись читать лю­бознательные сограждане. Смотрел не без корысти. Выискивал там

свой сюжет.

Последние недели во всех газетах печатались от­четы о ходе в Москве судебного процесса по делу Горланова со товарищи — кажется, первого дела такого масштаба о заказном убийстве известного банкира Виктора Грозмани. То был и правда по нынешним временам беспрецедентный процесс. На

черной скамье

в железной клетке за пуленепробива­емым стеклом оказались плечом к плечу и заказчи­ки, и посредники, и непосредственные исполните­ли убийства. И каждый мало-мальски смыслящий в современной жизни понимал: от того, чем завер­шится этот процесс, зависит очень многое.

Четкая, недвусмысленная, широко обнародован­ная формула сурового вердикта была сегодня на­ сущно необходима для перелома в мироощущении духовно надломленной, во всем разуверившейся страны. Ну а для Турецкого она имела абсолютно принципиальное значение.

Приговор, оглашения которого ждали теперь со дня на день, должен был расставить какие-то важ­ нейшие точки над «и». То ли поставить крест на российской законности, то ли открыть наконец эпоху ее возвращения в нормальное русло, в реаль­но действующее «правовое поле», о котором уже столько лет без устали твердили все газеты, радиостанции и телеканалы любой окраски и политичес­кой ориентации.

Ну а почему исход этого процесса был так важен лично для Турецкого, не стоило и говорить. Ведь именно он возглавлял и координировал работу всей следственной группы, работавшей по этому слож­ нейшему делу со дня убийства. Вернее — со дня неожиданной кончины тридцативосьмилетнего здо­ровяка банкира во время перелета Сеул — Москва.

Именно благодаря находке Турецкого удалось установить и доказать, что Грозмани убрали, ис­ пользовав на редкость изощренное суперсовремен­ное оружие: преступники додумались запрятать внутрь портативного компьютера финансиста кро­хотный контейнер-излучатель с солями радиоактив­ного кобальта.

Как оказалось, Грозмани подвергался ежеднев­ному, не слишком сильному, но в конечном счете, как и рассчитывали убийцы, смертоносному облу­чению в течение двух недель. И возможно, никто бы так и не догадался провести специальное обследо­вание его ноутбука, а затем и дезактивацию всех кабинетов и помещений в центральном офисе Грозмани на Неглинке, если бы не обнаружившиеся вскоре после его гибели признаки легкой лучевой болезни сразу у нескольких его ближайших родст­венников, сотрудников и сотрудниц. Ну а еще в разгадке этой тайны, как нередко бывает, не пос­леднюю роль сыграла чистая случайность.

Как много позже удалось выяснить и доказать, прямые исполнители убийства надеялись после того, как Грозмани постепенно наберет нужную дозу радиации, так же незаметно удалить смерто­носные излучатели из корпуса ноутбука и тем самым начисто отсечь все нити, которые могли бы привести к раскрытию преступления. Но, на их беду, произошло то, чего никто не мог предвидеть и просчитать.

Из-за неожиданно развившегося кризиса на международном валютно-финансовом рынке Грозмани,