карты заигрался, а он в воду полез, чуть не утонул, его какая-то женщина вытащила, дай ей Бог здоровья. Я чуть с ума не сошел, больше карты в руки не брал...
– А жена ваша что сказала?
– Она и по сей день ничего об этом не знает, – засмеялся Борис Андрианович. – А я начал сына плавать учить и вообще к спорту приобщать.
– Сколько ж лет вашему сыну? – полюбопытствовала Валя.
– Двадцать пять уже. Он сейчас в Канаде работает.
– Не хоккеист часом?
– Хоккеист, а как вы догадались?
– А как фамилия? У меня муж на хоккее повернутый... Как прочитает в газете, что еще кто-то в Канаду продался, так сердится, ужас. Он у меня вообще-то добрый, но вот... Так как фамилия-то?
– Зачем же вашего мужа лишний раз сердить? – улыбнулся Борис Андрианович.
– А я ему не скажу! Мне самой интересно!
– Евгений Ясный, слыхали про такого?
– Да! Слыхала, конечно! Он у вас красивый! Я в «7 днях» репортаж видала. А вы... у вас тоже фамилия Ясный?
– Естественно!
– Ой, красивая фамилия!
– Вы находите?
– Ну правда, красивая фамилия! Не то что у нас, мы – Ликсюткины! А моя девичья фамилия вообще жуть, одно мученье. Заяц! Меня в школе задразнили...
– А по-моему, хорошая фамилия – Заяц! – подала голос Майя. – Как тебя могли дразнить, Зайкой, наверное, или Зайчихой...
– Да, до восьмого класса так и дразнили, а когда в меня Вовка Лебедушкин втюрился, так стали кричать: «У Зайца яйца»! Думаете, приятно?
Все расхохотались.
– А что это Майя ничего о себе не рассказывает? Мы вот с Валечкой уже о себе многое поведали, а вы молчком. Нехорошо, не по-товарищески!
– А у меня ничего такого интересного не происходило. Я вообще много лет Новый год в Москве не встречала, к тетушке в Питер ездила. Она у меня одинокая... Собственно, она мне не тетка, а двоюродная бабушка...
Какая она грустная, эта Майя, подумал Борис Андрианович. А лицо прелестное. Нежное, тонкое... Так и хочется погладить ее по щеке...
– А вы, девушки, давно дружите?
– Только нынче утром познакомились! – радостно рассмеялась Валя.
– С ума сойти, никогда бы не подумал.
– Ой, Борис Андрианович, а можно я у вас спрошу одну вещь...
– Спрашивайте, Валюша!
– А почему вы на «Ниве» ездите?
– А чем вам «Нива» не нравится? – засмеялся Борис Андрианович. – Неплохая машина, недорогая в обслуживании, проходимость хорошая. Я доволен.
– Ну, у вас сын небось богатый, мог бы отцу иномарку подарить, – слегка смутившись, сказала Валя.
– Еще не хватало! Я что, немощный старик, по-вашему? Мне если что понадобится, я и сам себе заработаю.
– Извиняюсь, я вас обидеть не хотела!
– А я и не обиделся, просто разъяснил ситуацию.
Гордый, подумала Майя. Молодец!
– А вы в Канаде были у сына? – как ни в чем не бывало продолжила свой допрос Валя.
Это уже начинало раздражать Майю, но, с другой стороны, избавляло ее самое от расспросов.
– В Канаде был, но не у сына, а гораздо раньше, по собственным делам.
– Ой, а вы кто же по профессии?
– Океанолог.
– Это ж вы по полгода в морях болтаетесь, да?
– Точно, болтаюсь, – усмехнулся Борис Андрианович.
– И не страшно?
– Почему же? Бывает страшно, да еще как. С океаном не пошутишь.
Майе понравилось, что он не стал перед наивной Валечкой строить из себя бесстрашного морехода. Да, он мореход, Синдбад-мореход... Романтично, однако. Нет уж, хватит с меня романтики. Да и немодно это нынче. Вот в поколении мамы геологи, океанологи, полярники считались невесть какой романтикой, а сейчас хоккеист, играющий в Канаде, куда более волнующая фигура, чем какой-то океанолог. Ну еще бы, у него денег сколько...
– Ну, девушки, а вот и Ясенево! Какая улица?
– Литовский бульвар!
Они нашли нужный дом. Он оказался огромным, на целый квартал. Затормозив у подъезда, который ему указала Валя, Борис Андрианович предложил:
– Вот что, девушки, вы идите, а я тут подожду.
– Спасибо, вы такой хороший! – искренне воскликнула Валя.
– Валя, – вдруг решилась Майя, – Валюша, ступай одна, ты ведь Ингу знаешь, а я... Я тоже тут подожду...
Валя хотела было возразить, но потом осеклась.
– Ладно, только вы меня тут не бросайте, дождитесь!
– Господь с тобой, Валя! – укоризненно воскликнула Майя и залилась краской.
Борис Андрианович вдруг заволновался. Майя так нравилась ему, что даже в горле пересохло.
– Какая милая женщина, – смущенно проговорил он, глядя вслед Вале.
– Да, я рада, что познакомилась с ней, она теплая такая...
– Ничего, если я закурю? – охрипшим голосом спросил он.
– Курите, пожалуйста, я привыкла.
– Ваш муж курит?
– Я давно в разводе, и муж как раз не курил. Курили родители, их друзья, да и у нас в агентстве почти все курят.
– В каком агентстве?
– Я работаю в рекламном агентстве.
– Не может быть!
– Почему? – удивилась Майя.
– Мне всегда казалось, что люди, работающие в рекламе, до ужаса наглые и могут прошибить лбом любую стену, даже Великую Китайскую, но к вам все это явно не относится.
– Это правда, – улыбнулась Майя, – но я не агент, я, собственно, что-то вроде редактора, я слежу, чтобы рекламные тексты были грамотными, ну иногда и сама сочиняю слоганы...
– Что вы закончили? Филфак или пединститут?
– Филфак, а как вы догадались?
– Интуитивно, – улыбнулся он. – Майя, в этом году праздники такие длинные... Вы на лыжах ходите?
– Давно уж не ходила.
– А театр любите?
– Да нет... А вы что, меня клеите? – неожиданно даже для самой себя спросила она.
А он жутко обрадовался.
– Ага, я вас клею или кадрю, как вам больше нравится! Или вам это не по душе?
– По душе, – тихо сказала Майя и потупилась.
– Майя, вы мне ужасно нравитесь.
Он взял ее руку и поцеловал в ладонь. Она вздрогнула. Подняла на него глаза. Он смотрел так ласково,
