Заманив молодых людей на свою территорию, окружив их точно высоких особ заботой, подчеркнув свою значимость и занятость задержкой, Воронин рассчитывал произвести впечатление, подготовить базу для торга. Но поскольку Арина не собиралась продавать дом, эти уловки не сработали. Филипп и Арина не заробели, болтали о своем, пока не пришел Воронин. У него было приятное лицо и располагающие манеры, неопределенный возраст — уже за тридцать, но еще не шестьдесят. Такую внешность Арина несколько раз отмечала у людей, облеченных властью. Они точно носили тонкую маску на лице — светились доброжелательностью, уверенностью, излучали надежность и оптимизм. Но под маской Арина угадывала настоящее лицо — бесконечно усталое, напряженное, отвыкшее расслабляться. Двуликие люди — богатые, властные, хозяева жизни — вызывали у Арины сострадание. Филипп, ясное дело, над тонкостями физиогномики никогда не задумывался, и Воронин произвел на него впечатление крепкого делового мужика себе на уме.
— Вы извините, — сказала Арина, — но бабушкин дом не продается.
— Продается все, — покровительственно улыбнулся Воронин и, увидев реакцию Арины, уточнил: — Я не имею в виду чувства, конечно. А вещи, предметы — от Эфелевой или Пизанской башни до отпечатка мамонта или ржавого копья скифов — имеют цену. Она может быть реальной, но может и зависеть от капризов, фантазий продавца. Надеюсь, что я удовлетворю вашу фантазию. За бабушкин дом я предлагаю полтора миллиона рублей. Это очень и очень высокая цена. Подумайте! Это стоимость нормальной двухкомнатной квартиры в нашем городе. Разве вам не нужна своя квартира?
«Нужна, еще как нужна», — легко прочиталось на лицах Арины и Филиппа.
Но Арина помотала головой:
— Простите, нет!
— Сколько же вы хотите? — спросил Воронин.
Арина хотела сказать, что они нисколько не хотят, что этот дом для нее — много-много чувств, которые не продаются.
Но неожиданно подал голос Филипп:
— Пять миллионов! — брякнул он.
— Ого! — задрал брови Воронин.
— Да что ты… — начала Арина, повернувшись к мужу.
— Согласен! — быстро сказал Воронин. — Пять миллионов рублей и в качестве бонуса оформление за мой счет.
Арина и Филипп растерялись. Они не представляли себе эту сумму. Человек, который получает пятнадцать тысяч рублей в месяц, не умеет считать на миллионы. Но совершенно определенно цена несоразмерна покупке.
— Это слишком много, — пробормотала Арина. — Зачем вам… почему вы…
— Мне очень понравилось место, просто влюбился в него. В конце концов, я могу позволить себе этот каприз. Как, впрочем, и вы себе свой. По рукам?
Он поднялся и протянул руку Арине, она машинально пожала ее. Воронин обменялся рукопожатием с Филиппом и сказал, что договор купли-продажи будет готов на следующей неделе.
Пять миллионов рублей, упавшие в банк на счет Арины (у Филиппа, конечно, была доверенность на полное управление счетом), взбудоражили родню. Никто не мог представить себе эту сумму, но любимым занятием стало подсчитывание, сколько можно на пять миллионов купить: квартиру, машину, барахла. При этом старшее поколение придерживалось мнения, что деньги тратить нельзя, вон какие проценты капают. Молодежь считала глупым копить. На что? И так денег куча, вот счастье подвалило.
У Арины была мечта, совершенно несбыточная, Арина о ней никогда не говорила, но все и так знали. Арина помешана на хлебопечении и кондитерстве, предел ее мечтаний — иметь собственную пекарню. До продажи дома глупо было строить подобные проекты и вдруг стало — реально.
Месяц Арина и Филипп боялись притронуться к деньгам, а потом вошли во вкус. Первые их траты были подарками родителям. Обеим мамам купили по норковой шубе. Это было необычно, немного страшно и очень приятно — отвалить по шестьдесят тысяч за шубу. Конечно, не в деньгах счастье. Но видеть, как твоя мама раскраснелась, ошалела от радости — не только из-за дорогущей обновки, а и потому, что дети могут себе позволить подобные жесты — разве не счастье?
Хотели еще бабушке Филиппа купить норку, но бабушка решительно открестилась:
— Смерти моей хотите. Я вжисть не носила мехов, случись что с шубой — потрется или моль побьет, я на тот свет раньше времени от расстройства сыграю.
— Но что же вам подарить, бабушка? — спросила Арина.
— Ничего мне не нужно, милая. У вас все было бы хорошо — это для меня лучшее.
Филипп и Арина задумались. У них столько потребностей, а ведь бабушке действительно уже ничего не нужно.
— Так не бывает, — сказал Филипп. — Бабуля, должно быть у тебя желание. Колись или шубу купим!
Бабушка помялась, поотнекивалась, а потом все-таки сказала, что мечтала на могиле деда поставить гранитный памятник.
Памятник был установлен, родителям Филиппа куплен новый холодильник, в квартиру Арининых родителей — большой телевизор и стиральная машина, брату и сестре Филиппа подарили по компьютеру, двоюродным — хорошие сотовые телефоны.
Филипп и Арина чувствовали себя Дедом Морозом и Снегурочкой, которые направо и налево раздают подарки. Арина говорила, что у Деда Мороза и Снегурочки не работа, а сплошное удовольствие — делать людей радостными и счастливыми.
К ним потянулись знакомые, малознакомые и знакомые через третьих лиц люди занимать деньги. У каждого была своя печальная история и настоятельная потребность в деньгах. Арина никому не отказывала, просили-то по мелочи — что такое три или пять тысяч по сравнению с миллионами в банке? Но родители при полной поддержке Филиппа пресекли разбазаривание средств.
— Это ведь тебе от бабушки подарок, — напомнила мама. — Чтобы ты свое дело открыла, то есть ее дело продолжила. Хватит транжирить! По крупинке да по крупинке весь амбар вычистят. Оглянуться не успеешь — в банке кукиш останется.
У Филиппа появилось новое словечко — «бизнес-план». Муж говорил, что все нужно делать по уму: квартиру покупать, машину, дело открывать — в соответствии с бизнес-планом.
Но до всех деловых планов они съездили в Италию. Филипп признался, что с детства мечтает побывать в Венеции, увидеть город, в котором дома стоят на воде, — вышел из парадного, спустился по ступенькам, сел в лодку и поплыл по делам. Лодки с задранными носами и хвостами называются гондолами, а лодочники — гондольерами, у них своя красивая униформа.
Филипп учился в пятом классе, накануне Нового года мама спросила его:
— В каком костюме ты хочешь быть на празднике?
— Гондольера, — ответил Филипп.
— Кого-кого? — возмутился отец. — Гандонльера?
Отец работал крановщиком и никогда не интересовался Италией. Когда Филипп рассказал про венецианских лодочников, отец покачал головой и посоветовал:
— И все-таки лучше, сынок, нарядись зайчиком или волком. Не позорься.
Арина предложение Филиппа горячо поддержала, мечтательно закатила глаза:
— О, Италия! Чиабатта, фокачча, романьоньская пьядина, пистокку!
— Они далеко от Венеции? — спросил Филипп.
— Это сорта итальянского хлеба! — с упреком ответила Арина. — Чиабатту пекут в Москве, но из импортного замороженного теста. Хотя рецепт прост, нужно только правильные сорта муки и хорошие дрожжи. И кондитерка в Италии, наверное, потрясающая. Решено — едем!
Они купили тур по Италии и побывали не только в Венеции, но и в Риме и Флоренции. Впечатления от поездки остались самые прекрасные, но и сами Филипп и Арина запомнились персоналу гостиниц во всех трех городах. Дело в том, что каждый вечер, возвращаясь в гостиницу, Арина покупала полные пакеты хлеба и выпечки — на пробу. Остальные члены туристической группы думали, что молодая семья экономит
