«плазмы» один, значит, прикрывать его было некому. За орудием остался лишь стрелок, если и был помощник, то раненый.
Юные борцы за «свободное оружие», или, как они сами себя называли на экстремистских сайтах Галанета, «свободники», – на их месте Баталов давно бы сбежал от излучателя к мамке. Зермина капитулировала. Они что, новостей не знают?
Допотопная рация в боковом кармане пожарной куртки не работала. Выбила плазма. Еще раньше Игорь заметил на голове у мальчишки проплешины.
Баталов поднялся на четвертый этаж через дыру в потолке – подтянулся на ручных усилителях. Башню плазмогана у окна долго искать не пришлось, подобную махину трудно не заметить. Выпустив магазин карабина в цель, Игорь ждал, что стрелок запаникует и выйдет на него сам. Обезоружить подростка не составит проблем. Но с нервами у «свободника», видимо, было все в порядке. Или со стимуляторами.
Баталов подкрался почти бесшумно, насколько позволял громоздкий экзоскелет. Стрелок сидел за плазмоганом. Ствол излучателя, закрытый поверх брони термозащитным кожухом, слабо шипел. «Свободник» остужал орудийный канал. На площади, видимо, кто-то появился, парень в кустарном асбестовом жилете на голое тело прильнул к рамке прицела. Качнулась подвижная часть излучателя. Скорострельность плазмогана – до трех выстрелов в минуту, но это при условии, что орудие обслуживают двое.
– Парень, бросай плазму! – крикнул Игорь. – Зермина капитулировала! Вали домой!
Оборачиваясь, «плазматик» вскинул бластер. Падая на пол, Игорь выстрелил на упреждение. Лазер беззвучно пробил тело мальчишки. Он остался сидеть, как сидел, перед смотровой амбразурой, потом плешивая на затылке белесая голова медленно пошла вниз, ткнулась в приборную доску. Из руки выпал, стукнул об пол бластер.
– Что же ты… – Игорь поднялся. – Нужно было домой… сопляк.
И вновь – тонкая нить тошноты у горла. Маслянистый, еле-еле уловимый, но липкий, вездесущий, словно пропитавший воздух, экзоскелет, волосы, руки Баталова смрад. Запах горелого человеческого мяса. Они все были пропитаны им на Зермине с ног до головы, на этой суперсовременной войне. Или им это только казалось. Стоило раз вдохнуть, и начинается паранойя…
Шлем прыснул аэрозолем. Горная мята.
Алый глазок на накопителе плазмогана загорелся зеленым, излучатель был готов к стрельбе. Игорь глянул в рамку электронного прицела. По краям площади крались космодесантники, вертели головами, но «свободники» отлично замаскировали излучатель.
Игорь потащил труп из бронированного кресла, неожиданно мертвое тело зацепилось рукой за плазмоган. Кисть стрелка охватывал магнитный наручник. Сепаратисты приковали мальчишку к колодкам стабилизатора.
Сколько провоевали эти парни? День? Несколько часов? Им, видимо, казалось, что они только и будут заниматься тем, что героически превращать врагов Зермины в пар. Но один выстрел – одна жизнь, два выстрела – две жизни. Их жизни.
Игорь заметил на полу идущие под плазмоган провода. Излучатель заминировали. Еще один фирменный знак «свободников». После подписания капитуляции не сложившие оружие сепаратисты объявили, что заминировали столицу и несколько мегаполисов и что города взлетят на воздух вместе с оставшимися в них жителями, если оккупанты – земляне и прочий федеральный сброд – не уберутся с суверенной Зермины!
В своих обращениях в Галанете главари банд не скупились на лозунги, а между тем, если угрозы не были блефом, взяли в заложники собственное население.
Озверевшие, ослепленные ненавистью, они расстреливали выходивших из подвалов мирных жителей, когда федералы начали эвакуацию. О саперах и говорить было нечего. Вот и пришлось зачищать кварталы.
Игорь спустился на первый этаж, к десантникам. Очень осторожно, чтобы не поджарили на луче свои. Постоянное напряжение… Внешне это никак не проявлялось, но на протяжении вот уже восьми месяцев Баталов был словно взведенная пружина. С того самого момента, как ступил на планету. Парни во взводе тоже были на пределе, постоянно сидели на стимуляторах, и каждый день кто-нибудь уходил…
Зермина восстала после того, как опытный образец устройства ДОР-1 – допуска к оружию – был установлен на бластер, и тот успешно прошел испытания. Теперь оружие, сканируя психику бойца, определяя уровень агрессии, само давало разрешение, стрелять из него или нет. Вплоть до отказа в боевой обстановке.
Не всем это пришлось по вкусу, а когда стало ясно, что допуск коснется всего оружия, включая средства массового поражения, всех сфер жизни – армии, полиции, спецслужб, – то зерминцы взялись за пока еще «свободное» оружие, заявив о суверенитете.
Плазмоганом занялись саперы. Из подвальных окон-щелей вылезали испуганные зерминцы. Дети в термоленте поверх рук, ног, курток, похожие на ожившие мумии. Космодесантники совали в обмотанные ладошки протеиновые брикеты, фляги с водой, затем двинулись дальше – отрабатывать район за площадью.
Рассматривая развороченную ударами протонных боеголовок улицу, почерневшие остовы разрушенных зданий через прицел лазерной винтовки, Игорь вдруг понял, что создатели ДОР-1 правы: оружие развивалось гораздо быстрее, чем человек. За бластерами и лазером, не успеешь оглянуться, придет нечто еще более мощное. Если звездные войны воняли горелым мясом, чем будет пахнуть будущее его, Игоря Баталова, детей?
Ученые ставили оружие под контроль. Оснасти лазерную винтовку Баталова ДОР-1, и система не позволила бы Игорю убить вчерашних школьников. Поставь допуск на плазмоган, и мальчишки не смогли бы лишить жизни космодесантников.
При высоком уровне агрессии допуск просто блокировал оружие. А война – это сплошная безудержная агрессия, концентрированная, без градаций. Вот они идут сейчас, всматриваясь в окна, чем больше агрессии, тем лучше. С допуском всем придется расслабиться, сбросить напряжение, только защищаться, а не нападать. Добрая война.
Почерневшие проломы в стенах смотрели на улицу угрожающе. Игорь шел, сжимая в руках лазерную винтовку.
Первый оснащенный допуском бластер не давал стрелять по спящим и безоружным, не давал стрелять по детям. Оказывается, уровень агрессии при этом зашкаливает. Хотя бойцу под гипнозом, стрелявшему по мешкам с песком, казалось, что он не особенно и зол, даже спокоен. Метод вытеснения, так это называется. Солдат не ведает, что у него в голове, ложные субъективные ощущения защищают психику от разрушения. Или, выражаясь проще: свое дерьмо не пахнет. Думаете, это не так?
За восемь месяцев на Зермине Игорь видел, как людей сжигали радостно, с улыбкой на лице. А вам приходилось сжигать спящего ребенка? Здесь их много притаилось по подвалам.
Десантники шли по улице разрушенного мегаполиса. Как бы они повели себя, если бы оружие могло взять и «запретить» выстрел?
Добрая война. Сам Игорь не сразу принял допуск, хотя в данный момент рисковал из-за него жизнью. Создатели ДОР-1 утверждали: чем больше людей убивает человек, тем выше его агрессия, а значит, и уровень защиты-вытеснения. Впервые услышав об этом, Игорь только посмеялся над гениями кабинетной работы. Вспороть виброштыком грудь врага и нажать на кнопку бомболюка, есть разница?
Боец из взвода Баталова, убивший голыми руками снайпера-«вольника», буквально разорвавший с помощью мускульных усилителей экзоскелета стоявшего перед ним человека, на следующий день сошел с ума. Но Баталов знал пилота, запустившего сотню нейтронных боеголовок, который после вылетов спокойно пил кофе. Правда, рот у летчика не закрывался, он все время говорил о долге. И тогда до Игоря дошло: вот она, «спасительная» сила замещения! Все подтвердилось: интенсивность, с которой защищалась психика, была прямо пропорциональна числу жертв.
Баталов не особо доверял ученым, но так вышло, что теорию допуска Игорь прочувствовал на собственной шкуре. Несколько дней назад Баталов сбил из портативной ракетной установки атмосферный истребитель. Поймал машину в рамку дисплея верхнего прицела, вдарил по истребителю «тупым» методом – неуправляемой прямой наводкой. Поблизости находится флаер федералов, который ракетный компьютер
