Эмилия Прыткина
Happy Life навсегда!
Брату Армену и мужу Сергею посвящается
С благодарностью, моему другу Алмату Малатову
Глава 1
Увольнение
Мои бывшие работодатели – самые неблагодарные люди на свете. Только они могли уволить человека с работы за сущий пустяк. Каюсь, я потеряла в поезде новый диктофон, но у меня есть оправдание: я же не виновата, что наши железнодорожные составы трясутся так, что можно не только уронить диктофон в унитаз, но и самой нырнуть туда с головой. К тому же за диктофон я боролась до последнего. Сначала дернула стоп-кран, а потом долго объясняла начальнику состава, что новенький диктофон стоит того, чтобы задержать прибытие поезда на часик-другой.
– Вы сами виноваты! – заорал начальник состава. – Не надо было педаль слива нажимать, раз у вас диктофон упал!
– Я не нажимала, я поскользнулась и уперлась в нее! – взвизгнула я.
– А зачем с диктофонами в туалет ходить? Что вы там собирались записывать? Звуки природы? – встряла в разговор проводница.
Вагон разразился дружным смехом, а я, покраснев, как рак в кипятке, пролепетала:
– Нет, но в поездах нынче воруют, а диктофон – вещь ценная.
Не могла же я признаться, что находилась в туалете по просьбе компании, которая заказала нашему агентству буклет о преимуществах новых рукомойников для железнодорожных составов.
Начальник поезда махнул рукой и потопал по своим делам. Состав тронулся, а я всю дорогу сидела и глазела в окно, размышляя над судьбой утерянного диктофона. Всматриваясь в пейзажи, я представляла себе, как обходчик путей найдет черную блестящую штуку размером с пачку сигарет, повертит ее в своих измазанных мазутом руках, нажмет кнопку «Play» и услышит: «Компания «Био-три» предлагает своим клиентам инновацию в сфере производства рукомойников. Черт, коряво получается, не совсем подходит… Может, «производства оборудования для мытья рук»? Фирма «Био-три»… Не дергайте за ручку, занято! В то время как старые рукомойники… Да не дергайте, говорю же: занято! В то время как конструктив старых рукомойников не позволяет в полной мере ощутить все прелести… Хм, какие прелести человек может ощущать в туалете поезда? Слушайте, прекратите дергать за ручку! Блин, фиг тут напишешь…»
Наверняка обходчик подумает, что это бред сумасшедшего. Откуда ему знать, из какого мусора в голове копирайтера рождаются рекламные перлы? Возможно, обходчик окажется умнее, чем я о нем думаю, разберется с кнопками и примется бодро шагать по путям, четко выговаривая: «На участке номер три все в порядке». А может быть, мой диктофон никто не найдет и он останется лежать в усыпанной щебнем ложбинке, поблескивать в лучах солнца лакированным корпусом и вздрагивать каждый раз, когда над ним будет проноситься состав. Мой новенький, красивый диктофон так и проваляется между шпалами до скончания века, пока не зарастет упрямо пробивающейся сквозь щебень травой. Как бы там ни было, диктофон мне жаль.
Высадившись на вокзале, я дождалась, пока пассажиры разойдутся, легла на перрон и заглянула под вагон.
«Он мог за что-то зацепиться! Нет, он обязательно зацепился, я не могла его потерять! Господи, помоги мне найти его, с меня ведь семь шкур спустят! Боже, ну хочешь, я брошу курить, если ты вернешь мне диктофон? Вот клянусь, брошу! А хочешь, я нежно полюблю свою свекровь и перестану с ней ругаться? Нет, господи, прости, я погорячилась, давай лучше я брошу курить. Сегодня же брошу! Выкурю последнюю сигарету на перроне, и все. Только помоги мне найти диктофон!» – мысленно повторяла я, всматриваясь в темные недра состава.
Я настолько увлеклась изучением деталей, что не заметила, как рядом со мной появились ноги в стоптанных черных ботинках. Раздался повелительный глас с небес:
– Поднимитесь с колен!
– О господи, услышал, – прошептала я, подняла голову и посмотрела вверх взглядом, полным священного трепета.
Передо мной стоял вовсе не Господь Бог, а рядовой милиционер.
– Что вы там делаете, гражданочка?
Глас, который еще секунду назад я приняла за божий, вдруг превратился в обычный голос самого обычного милиционера.
– Диктофон ищу, – сказала я, поднимаясь и отряхивая пыль с брюк.
– Какой еще диктофон? – спросил милиционер.
– Я копирайтер, я нечаянно уронила диктофон в унитаз. Там речь директора завода, который производит новые рукомойники. Эти рукомойники обладают новым конструктивом – так сказал директор. Вчера после нашего разговора он уехал за границу, а мне надо написать текст для буклета на основе его речи. К его приезду буклет должен быть готов, а я не помню, что он говорил, там все так сложно, – протараторила я и с надеждой посмотрела на милиционера: – Может, вместе поищем? У вас руки длиннее; мне кажется, что он зацепился за крюк.
Милиционер почесал подбородок и подозрительно посмотрел на меня:
– Вы пьяны?
– Да нет, просто я потеряла очень ценную вещь, как же вы не понимаете! – вспыхнула я.
– Вы, гражданочка, лучше идите домой. Перрон – зона повышенной опасности. Вот двинется состав, оторвет вам голову, и кто отвечать будет? Конечно же, дежурный Гаврилов. А дежурному Гаврилову больше делать нечего, как следить за барышнями, которые в Анну Каренину решили поиграть, – грозно сказал милиционер.
– Мне и так сегодня голову оторвут, и, к вашему сведению, Анна Каренина легла на рельсы, а я на перрон, – язвительно заметила я и пошла в здание вокзала.
В тот же день меня и уволили – за потерю не столько диктофона, сколько бесценной речи директора, из которой я смогла воспроизвести только два слова: «конструктив» и «рукомойник». К чести начальства надо отметить, что голову мне оставили. Тактично намекнули, что в ней нет ничего, кроме большого самомнения, а его в агентстве и без меня хватает.
– Вообще-то я бы и сама уволилась, поскольку устала проводить на работе по двенадцать часов в сутки и писать идиотские тексты, – фыркнула я и, надменно задрав голову, отправилась домой.
Дома меня встретили пыльный палас, гора посуды в раковине и голодный муж.
– Меня уволили, слава богу, какое счастье! – гордо выпалила я, будто выиграла в лотерею миллион.
– Совсем? – спросил муж.
– Конечно, совсем, с завтрашнего дня я свободна как ветер!
Пытаясь изобразить на лице крайнюю степень восторга, я достала из серванта две бутылки коллекционного шампанского, которые нам подарили на свадьбу, и лихо откупорила первую.
– Ты же хотела открыть их на четвертую годовщину свадьбы, – вздохнул муж, наблюдая за игрой пузырьков, поднимающихся со дна хрустального бокала.
– Вообще-то я говорила тебе, что хочу открыть их по какому-нибудь важному поводу, но если ты считаешь, что мое увольнение – сущий пустяк, я могу вылить шампанское обратно в бутылку, заткнуть ее пробкой и спрятать в сервант. Пусть оно пылится там до скончания века! – обиженно ответила я и покосилась на супруга.
– Да нет, чего уж теперь, только продукт портить… – пожал плечами муж и поднял бокал: – За что пьем?
– За переломный момент в моей жизни! – торжественно произнесла я, в свою очередь, поднимая бокал. – Ура!
– За него, – улыбнулся муж.
То ли от волнения, то ли еще по какой-то причине, шампанское ударило мне в голову, едва я успела опустошить первый бокал. Чувствуя легкое головокружение, я откинулась на спинку дивана и закурила сигарету.
