так и объяснила, а они все равно требуют вернуть деньги. Угрожали спустить с меня шкуру.
«И ты, конечно же, приехала спасать свою шкуру к нам», – подумала я и язвительно заметила:
– Так что, Алла Борисовна, получается – не видать вам ипподрома?
– Анна, прекрати немедленно! – резко одернул меня муж, окинув грозным взглядом.
– Почему же, очень даже видать! Я продам квартиру, перееду в другой город и начну все сначала. Даниил Андреевич сказал, что не следует обращать внимание на неудачи, они случаются с каждым. Необходимо стремиться к успеху, и рано или поздно он придет, – убежденно заявила свекровь.
– Ага, значит, вы решили продать квартиру, – покачала головой я, – а до этого времени, насколько я понимаю, вы намереваетесь жить у нас?
– Да, – свекровь недоуменно посмотрела на меня, – а что в этом такого? Или вы предпочитаете, чтобы с меня спустили шкуру?
– Мама, мы предпочитаем, чтобы ты была жива и здорова, правда? – Олег испытующе уставился на меня.
– Правда-правда, конечно же, предпочитаем. Вот только сдается мне, что вы переедете к нам как минимум на год, потому что продать вашу халабуду будет ой как нелегко, – вздохнула я.
– Очень даже легко, в конце концов, у меня есть спонсор – Даниил Андреевич, он наверняка поможет мне в беде, – парировала свекровь.
– Конечно, поможет, еще как поможет, – кивнула я и посмотрела на мужа: – Олег, мне кажется, здесь что-то нечисто.
– Что именно? – спросил муж.
Я вздохнула и рассказала мужу все: и о том, как проходил тренинг, и о странном поведении Марьяны.
– Господи, как я пропустила такое важное событие?! Если бы я обладала такими знаниями, то наверняка нашла бы что сказать своим соседям! – воскликнула свекровь, как только я закончила речь. – Аннушка, расскажешь мне потом более подробно, я все запишу.
– Да, странно, – покачал головой муж. – И что ты собираешься делать?
– Я собираюсь завтра поговорить с Марьяной, может, удастся ее убедить рассказать мне правду. Других зацепок у нас нет – Мария Семеновна и та ничего криминального не нашла, – ответила я.
– А я думаю, что президент искренен, и все, что он говорит, правильно. Просто наши неразумные граждане все переиначивают на свой лад, – заметила свекровь.
– Знаете, Алла Борисовна, вы лучше меньше думайте, – посоветовала я.
За диваном послышался какой-то шорох. Я вытянула шею и увидела большого жирного кота – любимца свекрови Василика. Кот лежал на полу и грыз ножку дивана, обхватив ее передними лапами.
– Это еще что такое? – спросила я.
– Это Василик, мой кот. Не могла же я его оставить дома одного. Он бы умер с голоду, да и не привык он к одиночеству. Поживет пока здесь, со мной.
– Как это здесь? Что значит – «поживет»? – возмущенно переспросила я и топнула ногой: – А ну брысь, не фиг мой диван портить.
– Аннушка, ну что ты так нервничаешь? Успокойся. – Свекровь поднялась с кресла, взяла Василика на руки и поцеловала в морду: – Ути, мой хороший, что же ты ножки грызешь? Нельзя ножки грызть.
– Олег, – повернулась я к мужу, – ты уж извини, но я этого терпеть не намерена. С котом надо что-то делать, он не может жить в квартире с нашей кошкой, а вдруг он на нее набросится, посмотри на эту тушу, он же ей горло перегрызет, бр-р-р!.. – Меня передернуло.
– Не перегрызет, не переживай, – ласково ответил муж. – Они уже познакомились. Матильда надавала ему по морде и загнала под диван. Она же на своей территории.
– Хоть у кого-то в этом доме есть право защищать свою территорию, – плюнула я и пошла в спальню.
До вечера я валялась на кровати, делая вид, что читаю книжку. Свекровь возилась на кухне, муж работал в гостиной, а моя тщедушная Матильда гоняла Василика по всей квартире. Ближе к вечеру со стороны кухни стал доноситься какой-то странный запах. Принюхавшись, я идентифицировала его как запах подгоревшей рыбы. «Ничего-ничего, – подумала я, – пускай покуховарит, не будет потом мою стряпню критиковать». Дабы ликвидировать запах, я встала с кровати, на цыпочках подошла к балкону, стараясь не шуметь, открыла его и снова шмыгнула на кровать. Через десять минут запах усилился, вместе с ним спальня стала потихоньку заполняться едким дымом. Я вскочила с кровати и побежала на кухню. На табуретке, прислонившись спиной к стене и свесив набок голову, заливалась храпом моя свекровь. На плите дымилась сковорода с жареной рыбой.
– Алла Борисовна, – пнула я свекровь в бок, – у вас рыба подгорела! – Затем подошла к плите и выключила конфорку.
– А? Что? – Свекровь вскочила и принялась тереть заспанные глаза.
– Ничего, – проворчала я и ушла в спальню.
На ужин у нас в который раз были пельмени из ближайшего продуктового магазина. После ужина свекровь попросила предоставить ей льняную тряпочку.
– Это еще зачем? – спросила я.
– Василик привык гадить на тряпочку, я ему постелю в коридоре, а утром уберу, – ответила свекровь.
– Да уж будьте добры, потому что если утром я обнаружу в коридоре следы жизнедеятельности вашего Василика, то дворнику придется долго отскребать с асфальта то, что остается от котов, когда они падают с пятого этажа.
– Какая ты жестокая, Анна! – поджала губы свекровь.
Ночью я лежала в своей кровати, думала о предстоящей встрече с Марьяной Сбруевой и прислушивалась. Время от времени в коридоре раздавалось шипение Матильды, жалобное мяуканье Василика и театральный шепот свекрови: «Василик, иди ко мне, не лезь к этой кошке, она копия своей хозяйки». Часам к двенадцати свекровь угомонилась, поерзала на нашем скрипучем диване и спустя минуту захрапела. Минут двадцать я ворочалась и нервно грызла ногти, пытаясь придумать, каким образом прекратить этот храп.
– Может, скажешь маме, чтобы она не храпела? – не выдержав, толкнула я мужа в бок.
– Ну как я ей скажу? Она пожилой человек, все пожилые люди храпят, – прошептал муж и повернулся на другой бок. – Спи.
– Тьфу! – плюнула я и спрятала голову под подушку.
Глава 12
Кто не рискует, тот не пьет шампанское
