наступает в финале! Но она не верила, что все завершилось окончательно.
— Ну а почему все-таки она не вернулась и не попыталась узнать, что с Ликом? — спросила Сильвия, и выражение лица старика стало таким, будто он вот-вот зарычит.
— Позвольте мне кое-что сказать вам, дорогая кузина. Любви за могилой не существует. Иногда она обрывается уже за городской чертой.
— Откуда вы это знаете?
— Я знаю лишь одно: судьба мужчины — умирать, а судьба женщины — выживать, но не спрашивайте меня, что труднее.
Эти слова резанули Сильвию почище бритвы, оставив в душе ее почти такой же глубокий след, как трагический блюз. Она поднялась на ноги; ее колотил озноб: нетвердо ступая, она направилась к входной двери, открыла ее и остановилась, ослепленная ярким солнечным светом. Так вот какова ее судьба и вот чем кончились все ее искания! Она плод не любви, а выживания; вот в чем ее тайна, о которой ее родители старались не задумываться. Она знала теперь, отчего возникает эта щемящая пустота внутри. Это зов назад, к предкам! Именно это, и ничто другое! А как тот, кого тянет назад, может двигаться вперед? Вдыхая воздух Монмартра, она рыдала, и рыдания ее были такими же душераздирающими, как сама ее история. За ее спиной послышались шаги. Сильвия обернулась, и лицо ее застыло и стало более непроницаемым, чем первая страница еще ненаписанной книги.
Джим потянулся к ней, и она вяло попыталась оттолкнуть его.
— К черту! — заплетающимся языком произнесла она. — Я…
Но наперекор себе она бросилась навстречу судьбе и позволила Джиму обнять себя, и в его объятиях почувствовала такую страсть, какой не испытывала уже бог знает сколько времени. Услышав, как гулко бьется в груди его сердце, она уже не в первый раз подумала о том, как такое большое сердце — сердце мужчины — может уместиться в щуплой груди этого белого мальчишки.
I: Сильвия и женщина с лицом цвета кофе
В итальянской закусочной аэропорта Хитроу сидела темнокожая женщина. На ее лице кофейного цвета не было косметики, а волосы были заколоты простым узлом на затылке. Если бы проходившим сказали, что больше половины своей жизни эта женщина была при постоянном макияже, накладных ресницах и ногтях, никто бы не поверил. Напротив, у тех немногих, кто обращал на нее внимание, возникали мысли иного рода. Дело в том, что эта женщина с лицом цвета кофе была необыкновенно хороша. Конечно, ее нельзя было назвать молодой, но она была красива, красива той красотой, которая соблазняет молодых людей и будоражит воображение зрелых мужей. Первое, что бросалось в глаза, — спокойствие и уверенность в каждом ее движении. Глядя на нее, мальчики чувствовали себя мужчинами, а мужчины ощущали в душе юношеский пыл. Экзотика? Никоим образом нет. Изящество и изысканность.
Один из мужчин остановился и пристально посмотрел на нее. Серый костюм, темные с проседью волосы, сероватое лицо крутого бизнесмена, широкий галстук. Он смутно напомнил кого-то женщине с лицом цвета кофе, возможно, кого-нибудь из бывших клиентов. Но она предпочитала сейчас не вспоминать о прежних временах.
Никто из тех, чей взгляд задерживался на ней, не поверил бы, что она нервничает. А она нервничала. Нервничала потому, что ждала двоюродную сестру, которую до этого никогда прежде не видела. Более того, оба престарелых брата ее американского дедушки (если они были таковыми в действительности), такие же разные, как белые и черные клетки шахматной доски, умерли за месяц до этого с интервалом в несколько дней (этот факт оказался единственным, что сблизило этих абсолютно несхожих людей). Поэтому двоюродная сестра, которую она прежде никогда не встречала, была ее единственным оставшимся в живых родственником.
Женщина с лицом цвета кофе привстала и, вытянув изящную шею, попыталась отыскать в толпе своего бойфренда. Неужели у 46-летней женщины может быть бойфренд? «Может, если он в действительности „бой“[129]», — подумала она. При этой мысли она невольно улыбнулась. Но бойфренда не оказалось в поле зрения.
Для того чтобы успокоить нервы, она зажгла сигарету (хотя курила редко) и решила думать не о кузине, которую никогда не видала, а о чем-нибудь другом. Естественно, все закончилось размышлениями о любви, поскольку в последнее время ни о чем другом она думать не могла. Но ее размышления на эту тему были по крайней мере не такими тривиальными, как у большинства людей.
Она думала о том, как влюбленным нравится считать свою встречу судьбой, и о том, что они находят это очень романтичным. «Мы созданы друг для друга», — объявляют беспомощные юнцы своим плоскозадым партнершам, словно это может придать им силы. «Ты моя судьба», — шепчет богиня с кукольным личиком, уткнувшись в грудь любимого, и это звучит как наивысшая похвала, хотя на самом деле это значит, что она выбрала его потому, что время уходит. И где же здесь, скажите, романтика?
Женщина с лицом цвета кофе знала толк в любви, потому что отчаявшимся (или не совсем отчаявшимся) людям ради денег приходится овладевать тем или иным искусством. Она любила многих: водителей такси, бизнесменов, «больших людей» (как они сами себя называли): она любила взбалмошного священника, рок-звезду и академика; она любила серьезного мальчика с Ямайки, пианиста-алкоголика и костлявого великодушного мошенника. Или, по крайней мере, имела их всех. Женщина с лицом цвета кофе не была уверена в том, что это не одно и то же. Согласитесь, вы можете выбрать: просто любить… потерять невинность или обрести ее, снискать чье-то расположение или надоесть, бояться или чувствовать себя в безопасности. Или вы можете любить за деньги. А есть хотя бы еще хоть один способ любить? Что ж! Женщина с лицом цвета кофе выбрала любовь, у которой было будущее, и она была счастлива и наплевала на романтику! К тому же что проститутка (бывшая) вообще может знать о романтике? Может быть, Джим Туллоу и есть ее судьба, может, и нет, но это покажет лишь время, а пока обсуждать это совершенно бесполезно. Уж если на то пошло, то ведь Луи Армстронг пел о том, что у них пропасть времени. Ведь все, что рассказал ей старик, по сути дела, история простая, как двенадцатитактовая блюзовая форма. Но невозможно спеть песню, не зная мотива.
Потом ее мысли перескочили на африканского шамана. Ей вспомнился разговор, состоявшийся между ними почти год назад в том самом ирландском баре во Французском квартале Нового Орлеана. Муса,
— Не придавайте нашей встрече слишком большого значения, — умолял он. — Вы обрели свою судьбу, и ваш выбор не может быть неправильным.
Он был (как и всякий
— Человеческие взаимоотношения, естественно, строятся по принципу треугольника, — продолжал он. — Смотрите: женщина состоит в отношениях со своим партнером, а потом состоит в воображаемых отношениях с тем, каким она хотела бы его видеть. Именно это и имело место, когда я появился, и вы, понятное дело, сочли меня неотразимым. Но,
Внимательно слушая его, женщина с лицом цвета кофе кивала ему с таким видом, словно его теория впечатлила ее, а потом благодарно пожала руку
— Вы скоро приедете ко мне. Да-да, не сомневайтесь! — объявил он, потом поцеловал ее в обе щеки и пересчитал свои пальцы на ногах, с видимым облегчением дойдя до девяти. Церемонно кивнув, он направился к двери. Женщина с лицом цвета кофе бесстрастно смотрела ему в спину. Она обдумывала то, что он сейчас сказал, и вдруг поняла, что не ответила ему потому, что не хотела оскорблять его чувств. Она знала, что ее любовь не основана на принципе треугольника, потому что, когда любишь бесчисленное количество незнакомцев, треугольник оказывается совершенно бессмысленной конструкцией. А как насчет
