пребыванием совсем противна непостоянному веществу. Да и теперь и в некоторой земле называется Бог
Как теперь мало кто разумеет Бога, так не удивительно, что и у древних часто публичною ошибкою почитали вещество за Бога и затем все свое богопочитание отдали в посмеяние.
Однако же в то все века и народы всегда согласно верили, что есть тайная некая, по всему разлившаяся и всем владеющая сила
По сей причине для чести и памяти Его по всему шару земному общенародно были всегда посвящаемы дома, да и теперь везде все то же. И хотя, например, подданный может ошибкою почесть камердинера вместо господина, однако ж в том никогда не спорит, что есть над ним владелец, которого он, может статься, в лицо не видывал. Подданный Его есть всякий народ, и равно каждый признает пред Ним рабство свое.
Такова вера есть общая и простая.
Сия-то блаженнейшая Натура, или Дух, весь мир, будто машинистова хитрость часовую на башне машину, в движении содержит и, по примеру попечительного Отца, Сам бытие есть всякому созданию. Сам одушевляет, кормит, распоряжает, починяет, защищает и по Своей же воле, которая всеобщим законом, или уставом, зовется, опять в грубую материю, или грязь, обращает, а мы то называем смертию.
По сей причине разумная древность сравнила Его с математиком или геометром[45], потому что непрестанно в пропорциях или размерах упражняется, вылепливая по разным фигурам, например: травы, деревья, зверей и все прочее; а еврейские мудрецы уподобили Его горшечнику[46].
Сей промысл есть общий, потому что касается благосостояния всех тварей.
Сей чистейший, всемирный, всех веков и народов Всеобщий Ум излил нам, как Источник, все мудрости и художества, к провождению жития нужные.
Но ничем Ему так не одолжен всякий народ, как тем, что Он дал нам самую высочайшую Свою Премудрость, которая природный Его есть портрет и печать.
Она столько превосходит прочие разумные духи, или понятия, сколь наследник лучше служителей.
Она весьма похожа на искуснейшую архитектурную симметрию, или модель, которая, по всему материалу нечувствительно простираясь, делает весь состав крепким и спокойным, все прочие приборы содержащим.
Так слово в слово и она, по всем членам политического корпуса, из людей, не из камней состоящего, тайно разлившись, делает его твердым, мирным и благополучным.
Если, например, какая-то фамилия, или город, или государство по сей модели основано и учреждено, в то время бывает она раем, небом, домом Божиим и прочее. А если один какой человек созиждет по нему житие свое, в то время бывает в нем страх Божий, святыня, благочестие и прочее. И как в теле человеческом один ум, однако разно по рассуждению разных частей действует, так и в помянутых сожительствах, сею премудростию связанных, Бог чрез различные члены различные в пользу общую производит действа.
Она во всех наших всякого рода делах и речах душа, польза и краса, а без нее все мертво и гнусно. Родимся мы все без нее, однако для нее. Кто к ней природнее и охотнее, тот благороднее и острее, а чем большее кто с нею имеет участие, тем действительнейшее, но не понятое внутри чувствует блаженство или удовольствие. От нее одной зависит особенный в созидании рода человеческого промысл. Она-то есть прекраснейшее лицо Божие, которым Он со временем, напечатуясь на душе нашей, делает нас из диких и безобразных монстров, или уродов, человеками, то есть зверьками, к содружеству и к помянутым сожительствам годными, незлобивыми, воздержными, великодушными и справедливыми.
А если уже она вселилась в сердечные человеческие склонности, в то время точно есть то же самое, что в движении часовой машины темпо (tempo), то есть правильность и верность. И тогда-то бывает в душе непорочность и чистосердечие, как бы райский некий дух и вкус, пленяющий к дружелюбию.
Она различит нас от зверей милосердием и справедливостью, а от скотов — воздержанием и разумом; и не иное что есть, как блаженнейшее лицо Божие, тайно на сердце написанное, сила и правило всех наших движений и дел. В то время сердце наше делается чистым источником благодеяний, несказанно душу веселящих; и тогда-то мы бываем истинными по душе и по телу человеками, подобны годным для строения четвероугольным камням, с каковых живой Божий дом составляется, в котором Он особливою царствует милостию.
Трудно неоцененное сие сокровище проникнуть и приметить, а для одного сего любить и искать ее нелегко.
Но сколько она снаружи неказиста и презренна, столько внутри важна и великолепна, похожа на маленькое, например, смоквинное зерно, в котором целое дерево с плодами и листом закрылось, или на маленький простой камушек, в котором ужасный пожар затаился. Для оказалости намечали ее всегда признаками, и она, будто какой-то принц, имела свои портреты, печати и узлы, разные в разных веках и народах. Ее-то был узел, например змий, повешенный на колу пред жидами [47].
Ее герб — голубь с масличною во устах ветвию[48]. Являлась она в образе льва и агнца[49], а царский жезл был ее ж предметом и прочее.
Таилась она и под священными у них обрядами, например, под едением пасхи, под обрезанием и прочее.
Закрывалась она, будто под разновидным маскарадом, и под гражданскими историями, например под повестью о Исаве и Иакове, о Сауле и Давиде[50] и проч., и одним тайным своим присутствием сделала те книги мудрыми.
А в последовавшие уже времена показалась она во образе мужском, сделавшись Богочеловеком[51].
Каковым же способом Божия сия Премудрость родилась от отца без матери и от девы без отца, как-то она воскресла и опять к своему Отцу вознеслась[52] и прочее, — пожалуй, не любопытствуй. Имеются и в сей, так как в прочих науках, праздные тонкости, в которых одних может себе занять место та недействительная вера, которую называют умозрительною. Поступай и здесь так, как на опере, и довольствуйся тем, что глазам твоим представляется, а за ширмы и за хребет театра не заглядывай. Сделана сия занавесь нарочно для худородных и склонных к любопытству сердец, потому что подлость, чем в ближайшее знакомство входит, тем пуще к великим делам и персонам учтивость свою теряет.
На что тебе спрашивать, например, о воскресении мертвых, если и самый дар воскрешать мочь ничего не пользует бездельной душе — ни воскрешающей, ни воскрешаемой? От таковых-то любопытников породились расколы, суеверия и прочие язвы, которыми вся Европа беспокоится. Важнейшее дело Божие есть: одну беспутную душу оживотворить Духом Своих заповедей, нежели из небытия произвести новый земной шар, населенный беззаконниками.
Не тот верен государю, кто в тайности его вникнуть старается, но кто волю его усердно исполняет.
Вечная сия Премудрость Божия во всех веках и народах неумолкно продолжает речь свою, и она не иное что есть, как повсеместного естества Божия невидимое лицо и живое Слово, тайно ко всем нам внутрь гремящее. Но не хотим слушать советов ее, одни за лишением слуха, а самая большая часть — по несчастному упрямству, от худого зависимые воспитания.
Прислушивались к нетленному сему гласу премудрые люди, называемые у жидов пророками, и со
