— Вот они! Вот они! — со всех сторон тянулись гримасничающие лица. Широко открытые рты кричали: — Невеста! Видели вы такую невесту? А жених, жених!
И вдруг грянула оглушительная дикая музыка. Почтальон бил в барабан, Троншар, вспотевший и красный, изо всех сил дул в игрушечную трубу, рядом аптекарь стучал разливательной ложкой в медную кастрюлю. Женщины визжали, собаки лаяли. Кто— то привел козла, и козел отчаянно блеял. Все трещало, гремело, звенело.
— Невеста! Вот так невеста! — хохотала толпа.
Мария прижалась к груди работника и зажмурилась.
И вдруг из-под самых ног Троншара выскочил карлик в красном колпачке.
— А? Что? Надули? — торжествующе пискнул он. — Это мы устроили! — и побежал дальше.
К нему подбежал второй карлик, потом третий. Они о чем-то пошептались и разбежались в разные стороны. Красных колпачков становилось все больше и больше, они мелькали в толпе, как зажженные красные фонарики.
— Карлички! — прошептала Мария.
Розина смотрела на толпу широко открытыми, непонимающими глазами.
— Что это? — вскрикнула она и метнулась обратно в церковь. — Я боюсь. Ай, я боюсь.
Таубе взял ее за руку.
— Идем.
— Нет, нет, — отбивалась она. — Я боюсь.
Но он почти потащил ее.
— Идем.
Они спустились по ступенькам.
— Пропустите, — приказал Таубе задыхающимся от злобы голосом, и толпа медленно раздалась.
Таубе подошел к автомобилю.
— Садись скорее, Розина.
Он захлопнул дверцу и пустил мотор.
Толпа еще сильнее захохотала и заревела.
— В свадебное путешествие поехали! Далеко не уедут.
Вдогонку автомобилю полетели зеленые яблоки.
Рабочие с Марией сели в коляску, запряженную лошадью. На них никто не обращал внимания. Все бежали за автомобилем. Но автомобиль уже скрылся за поворотом.
Вдруг из-под колеса коляски высунулась голова в красном колпаке.
— Недалеко уедут, — крикнул карлик Марии и юркнул под копыта лошади.
Автомобиль поехал по главной дороге, коляска свернула в сторону деревни.
— Здесь короче, — рабочий хлестнул лошадь.
Коляска подъехала к усадьбе.
— А мы первые.
Мария спрыгнула на землю. Жанна вышла ее встречать.
— Папы еще нет, — удивленно сказала она.
В гостиной было как-то особенно празднично, нарядно и чопорно. На столе на подносе стояла бутылка шампанского и шесть стаканов.
Мария прижалась к Жанне.
— Не приедет ведьма. Будь спокойна.
— Как не приедет?
— А так. Не приедет. Вот увидишь, — и она запрыгала на одной ноге.
У ворот позвонили.
— Что же это? Ведь ворота отперты, — сказала Жанна и выбежала в сад.
Четверо крестьян несли Розину. Белая фата ее волочилась по земле. Голова свесилась. Изо рта по подбородку текла узкая струйка крови.
Крестьяне внесли Розину в дом и неловко положили ее на диван в гостиной.
— Но как? Как это случилось? — крикнула Жанна, и губы ее задрожали.
— Мы не знаем, — сбивчиво рассказывали крестьяне. — Кто-то протянул на дороге веревку. Автомобиль опрокинулся. Таубе сломал руку, его снесли в аптеку, он в обмороке. А она ударилась виском о камень, и в аптеку нести не стоит…
Мария подошла к дивану и пристально посмотрела на Розину.
— Капут тебе, ведьма.
Жанна громко ахала, голоса рабочих звучали испуганно.
— Это не мы. Не мы…
Мария вышла на террасу. Кто-то сзади дернул ее за платье. Она обернулась.
Перед ней, обмахиваясь красным колпаком, стоял запыхавшийся карлик.
— Ведьме конец, — сказал он, задыхаясь от усталости. — Я так бежал. Это мы веревку протянули.
Мария кивнула ему.
— Я уже знаю.
РОМАНЫ
АНГЕЛ СМЕРТИ[104]
Было так жарко, что окна на ночь остались открытыми. По саду носился июльский ветер, поднимал сухой песок, шумел в листьях деревьев, хлопал ставнями. Люке сквозь сон казалось, что это дождь стучит по крыше. Она на минуту открывала глаза. Занавески бились по ветру, как два черных крыла. Люка вздыхала и проваливалась в сон. Влажные волосы прилипли ко лбу. Ей было жарко, томно и душно. Она широко раскидывала руки и снова открывала глаза. Маленькая круглая розовая луна катилась сквозь тучи, как детский мячик. Темные крылья бились у окна. И где-то совсем близко, у самого сада, у самой постели, у самого сердца торжественно и тревожно шумело море.
Море? Откуда? Ведь здесь никакого моря нет. Но волны шумели все нежней, все тревожней…
Как грустно. Как хорошо. Подушка мокра от слез. Никогда еще не было такой странной, такой печальной ночи. Люка протягивает руку, пьет воду. И снова луна, и шумные крылья, и море, и запутанные, душные сны…
…Серый, бледный рассвет. Из открытого окна тянет холодом. Небо почти белое. С листьев бесшумно падает роса. Кусты роз слабо белеют. От земли поднимается туман. В небе летят туманные облака.
Люка ежится, хочет натянуть выше простыню, но трудно шевельнуться. Она лежит тихо, не двигаясь. Как странно, как таинственно все вокруг. И сад и комната. Голубое платье беспомощно свисает со стула. Чулки, как змеи, свернулись на коврике. У соседней стены на кровати спит Вера. Рот полуоткрыт, дыханья не слышно. Она кажется мертвой. Из-под красного одеяла высунулась маленькая нога, и нога тоже кажется мертвой.
