Казанской иконы Божией Матери, воздвигнутый в 1806–1811 годах и возрожденный после разрушения в 1996-м. С восточной стороны — церковь в честь Владимирской иконы Божией Матери, выстроенная в 1809–1811 годах. До переворота 1917 года в ней читали неусыпаемую Псалтирь, а теперь, после второго рождения храма в 1998 году, здесь находится усыпальница семи преподобных Оптинских старцев. Между церквями находится братское кладбище. На западе возвышается трехъярусная колокольня, воздвигнутая в 1803 году, а за ней, над бывшими святыми вратами монастыря, — надвратная церковь Владимирской иконы Божией Матери. Таким образом, храмовые постройки обители были расположены строго крестообразно. Только в начале XXI века 'крестообразность' эта была нарушена возведением с западной стороны Казанского собора небольшого храма в честь Преображения Господня, а с восточной, на территории нового братского кладбища — над могилами убиенных в Пасху 1993 года трех братий, была построена Воскресенская часовня.
Что же касается храмовых построек за стенами монастыря, то с северной стороны обители на территории подсобного хозяйства в 2000 году был выстроен храм в честь иконы Божией Матери 'Спорительница хлебов', с южной стороны ограды находится храм преподобного Илариона Великого, бывший некогда больничным, а чуть далее заново восстанавливается кладбищенская церковь Всех святых.
Существует две версии происхождения названия монастыря. По одной из них, название 'Оптина' происходит от слова 'общее', то есть монастырь был общим, где подвизались монахи и монахини. Подобные монастыри были упразднены в середине XVI века постановлением Стоглавого Собора, из чего следует, что Оптина уже существовала в первой половине этого столетия. Другая легенда говорит о раскаявшемся разбойнике Опте, основавшем обитель и принявшем здесь монашеский постриг с именем Макарий. Впрочем, легенды о раскаявшихся разбойниках можно встретить на страницах многих патериков…
В XVII веке обитель именовалась монастырь Оптин Макарьевы пустыни, в XVIII веке — Козельский Оптин Макарьев монастырь, с начала XIX века — Козельская Введенская Оптина пустынь, а ныне — Свято- Введенский монастырь Оптина пустынь. До 1788 года он относился к Крутицкой епархии, в 1788–1799 годах — к Московской и Калужской, с 1799 года — к Калужской епархии. В настоящее время монастырь этот является ставропигиальным.
Первые надежные свидетельства о монастыре относятся ко времени царствования Михаила Феодоровича. В козельских писцовых книгах 1628–1631 годов монастырь назван 'государевым богомольем' и сказано, что 'в нем церковь Введения Пречистыя Богородицы древяна' и 'шесть келей, а в них старцы — черной священник Феодорит с братиею'. Братии в конце XVII века было всего 14 человек. Среди жертвователей пустыни того времени упомянуты цари Петр и Иоанн Алексеевичи и царевна Софья.
В Смутное время Оптина пустынь была совершенно разрушена польскими отрядами. В 1724 году монастырь закрыли, строения его (кроме церкви) разобрали и со всем имуществом перевезли в Белевский Спасо-Преображенский монастырь; туда же была переведена и оптинская братия. Введенская церковь стала приходским храмом.
В 1727 году вследствие ходатайства А. П. и Н. А. Шепелевых и Г. А. Ардашева Оптина пустынь была восстановлена как монастырь. В 1731 году ее строителем стал иеромонах Авраамий, при котором началось возрождение обители. В 1750 году был заложен новый каменный собор.
В результате реформы 1764 года обитель была оставлена 'за штатом' с разрешением иметь 7 монашествующих, включая строителя.
Митрополит Платон (Левшин) и игумен Авраамий
До 1799 года Калужская епархия, на территории которой расположена Оптина пустынь, входила в состав епархии Московской. В 1775–1811 годах Московским и Калужским Преосвященным был митрополит Платон (Левшин; †11/24 ноября 1812). Родился будущий митрополит в селе Чашникове Московской губернии в семье причетника. Образование получил сначала в Коломенской Семинарии, потом перешел в Славяно-Греко-Латинскую Академию.
Он был одним из величайших русских святителей и плодовитейшим духовным писателем XVIII века. Митрополит Платон не только писал и проповедовал, но и других побуждал к тому же. Духовная литература его времени по количеству произведений и по качеству содержания была обширнее и богаче светской.
С наблюдательным, верным взглядом на людей и на вещи, с отличной памятью, он имел дар слова как в проповеди, так и в рассказах. Свободный, простой, живой, увлекательный, любил слушать, любил и говорить.
Сам строгий инок, всей душой преданный монашеству, митрополит Платон устроил множество обителей, благоукрасил и воскресил в них дух истинного монашества, призвав для этого учеников великого старца Паисия (Величковского).
О его монашестве красноречиво говорит следующий случай. Однажды в Троицкой Лавре монах принес ему кусок черного заплесневелого хлеба с жалобой, что их кормят таким хлебом. Митрополит, взяв этот кусок, стал его есть, а между тем завел разговор с монахом и, когда съел, то спросил, как будто забыв, с чем монах пришел к нему. 'Жаловаться на дурной хлеб', — отвечал монах. — 'Да где же он?' — спросил митрополит. 'Вы его изволили скушать'. — 'Ну, поди и ты сделай то же, что я', — сказал ему спокойно митрополит, преподнеся таким образом урок монашеского терпения.
А еще было такое. Однажды митрополит Платон стоял на хорах придела Преображения, а возле него встал какой-то священник, не видавший никогда своего митрополита. Перед выходом с Евангелием причетник поставил свечу в северных дверях, а сам, полагая, что пока будут читать 'блаженны', успеет сбегать вниз, побежал по лесенке. Между тем диакон подходит с Евангелием к северным дверям, а свечу некому понести. Митрополит, заметив это, говорит священнику: 'Возьми свечу, понеси'. — 'Не подобает, — отвечал батюшка, — я иерей'. Тогда митрополит идет сам, берет свечу, преподносит ее, а по входе диакона в алтарь становится против царских врат, пока священник преподает благословение, затем относит свечу на южную сторону и, поставив ее на место, кланяется спесивому батюшке: 'А я митрополит!'.
Умный и образованный, обладавший редким умением отличать и выдвигать талантливых людей, он любил храм и богослужение, дорожил церковной стариной и заботился о сохранении ее.
Глубокая чувствительность души его проявлялась при богослужении; почти всякий раз при чтении Символа веры и молитвы Господней он заливался слезами от душевного умиления. К Божественной Трапезе всегда приступал со слезами. Отличительными свойствами его благородной души были благодарность, прямодушие и чистосердечие.
Наведением порядка в епархиях митрополит Платон занимался со свойственной ему энергией. Он обращал особенное внимание на духовные школы и обители. Сонм его учеников-иерархов очень велик, а учеными и добропорядочными священниками он наполнил чуть ли не всю Москву и даже ее окрестности.
13 июня 1811 года [4] в связи с тяжелой болезнью (он был разбит параличом) митрополит уволился от епархиальных дел. Скончался великий святитель 11/24 ноября 1812 года в Вифани, где был погребен и нетленно почивает в созданном им Спасо-Вифанском монастыре, в Преображенском храме.
Память Преосвященного владыки благоговейно чтится из рода в род, а совершающиеся по временам знамения милости Божией, исцеления у гроба его служат несомненным вестником того, что за гробом почивший обрел себе блаженную часть спасаемых.
Именно этому архипастырю обязана Оптина пустынь своим первым возрождением в конце XVIII века. В 1795 году, объезжая свою епархию, митрополит Платон был пленен прекрасным местоположением Оптиной пустыни и решил вывести ее из состояния запустения. Он послал в Оптину строителя Иосифа, который ввел в обители устав Николо-Пешношского монастыря, а затем, в 1796 году, Преосвященный вызвал к себе архимандрита Макария (Брюшкова), отличавшегося высокой духовной жизнью настоятеля Московского Пешношского монастыря, бывшего в духовном общении с преподобным Паисием
