А я по всегдашней своей рассеянности потеряла свидетельство о разводе. Когда сказали, что пора оформлять документы, перерыла все бумаги. И не нашла. «Как только принесете, сразу официально оформим», — сказал Федор, еще один семинарист и автор сайта. Он коротко стрижен и не носит бороды, как и положено послушникам, но длинные изогнутые ресницы, перистые, темные у начала и светлые на конце, как бы восполняют это, и лицо не кажется «босым». По какому-то порыву я соткровенничала с Надеждой:
— Федор напоминает католического прелата.
Она рассмеялась:
— А он, кстати, из Латвии.
Вдыхаю морозную гарь Москвы, иду вдоль шоссе, по которому текут автомобили. Шум и грохот. Кажется, вплоть до самого горизонта, нигде и никогда не будет ярких цветов. Только серый, серый всех оттенков, любой насыщенности, словно накинули на все одно общее грязное покрывало. Даже машины одного цвета, и красные, и желтые, и зеленые. Все утонули в беспредельном однообразии. Чешуя наросла на боках, налипла на дверях, на бамперах, как и на стенах домов, уступах тротуаров, стволах деревьев. Медведковский загс. Шестьсот пятый автобус от станции метро «Отрадное».
— Так вы что, хотите копию? — Молоденькая архивистка не понимала, кажется, ни слова из того, что ей говорили.
— А где ж я тебе его найду, о рождении, все документы утеряны, — бубнила бабка испитым голосом, разбираясь со второй напарницей, — мне о смерти, только предъявить в собес, сестра уж три года как умерла.
— О разводе.
— А я вам что! — горячилась девушка. — Потеряли — восстанавливайте.
— Мне только предъявить.
— Свидетельство о браке там, где заключали брак, — нравоучительно заметила мне архивистка. — Где вы расписывались?
— Не положено.
— Ну дак а где я вам его возьму.
В руках у бабки трепетала холщовая сумка, в которой что-то звякало, а за спиной возвышался темный лицом, крупноглазый молодой парень, он поддакивал:
— Предъявить, — с ярким нерусским акцентом, и сама собой напрашивалась версия, что пьянчужку сейчас прокатят по полной программе.
Порывшись в объемистых, распухших от людского горя и негоря папках, молоденькая архивисточка сунула мне в руки бумажку с длинными, словно счета Ариадны, рядами цифр:
— Идите в банк.
— А где ближайший?
— На Полярной.
Взяла бланк, присела к пыльному фикусу «Сбербанка» у окна во всю стену, начала кропотливо переносить циферки. Не хочется ошибиться — ИНН, лицевой счет, расчетный, БИК, КБК, ОКАТО — зачем им столько?
Пока заполняла, набежала очередь. Пристроившись в лисью спину и вязаный берет, с привычной посасывающей под сердцем тоской оглядываю зал. Хилая мишура провисла над каждой кассой, а мужик на стремянке сосредоточенно вкручивает что-то лампочке — должно быть, перегорела. Деды в пальто, бабки в платках и беретах неожиданно заполнили все пространство. У левого окошка разгорался скандал.
— Не буду я, еще что удумали. Вы меня уже кинули. Кто? Вы, «Сбербанк», кто! Я ведь одна из первых была по этому депозиту. И что получила? Шиш.
— Да ну не всем же везет, — смущенно, примирительно пробормотал кто-то.
— Эх, всю-то жизнь нас обманывали и сейчас обманывают.
— А вы, женщина, не возмущайтесь! Я тоже повозмущаться могу.
Подавая бланк и пятьдесят рублей, я невзначай обратила внимание на прозрачные, все в золотых кольцах, руки кассирши. Пальцы не толще карандашей ловко порхали по клавишам, отбита печать, одна бумажка легла в паз, вторая вспорхнула на стойку.
— Всё? — отозвалась я.
Посмотрели с непониманием, невидяще:
— Следующий.
Из архива испитая исчезла, люд вообще схлынул, только женщина в красном пальто и синем с белым шарфике все подталкивала работнице кипу бумаг. Та, перебирая гербовые листы, кивала и уточняла:
— Так… А умирает она у нас под какой фамилией?
Глава 6
Двойник
Кто-нибудь стучал в дверь, Константин или Надежда откликались:
— Аминь!
Все еще не могу себя заставить тоже говорить «аминь» в таких случаях.
Входил Григорий:
— Это вам. Это тебе, а это, — рука появлялась слева, я сидела спиной к двери и к происходящему в комнате, так что иной раз невольно вздрагивала, — тебе.
На столе появлялся мандарин.
Григорий выходил, а Надежда говорила:
— Бутерброд с рыбой хотите?
Я отказывалась, и она ставила блюдце с бутербродом на подоконник.
В окне по-прежнему белел скат крыши, только у самого низа, где сорвалась снежная шапка, проглядывала зеленая кровля. И небо потихоньку меняло цвет, становилось все синее, все насыщеннее. Близилась весна. Февраль — по-украински «лютый». И мне вспоминалась бабушкина присказка: «А лютуе вин тому, що на свити долго жити не приходится ему». И еще: «Придет марток, надевай трое порток».
Весна еще связана с повестью Шмелева «Лето Господне». Когда я вспоминаю ее, а когда, в иные вёсны, — может, и нет. Я как-то писала сочинение в классе, где стояли в горшках папоротники, герани и еще вот эти, которые пускают длинные узкие листики и отбрасывают усы, от них тоже происходят в свою очередь пучки длинных острых листьев. И солнце светило косо, луч падал и на пол, и на учительский стол, и на стенды «Пиши правильно», только портрета степенного, дородного, седого, похожего на русского мужика Маркса над черной доской, где белели темы сочинения, луч не достигал. И пахло тоже, кажется, мандарином или особенным весенним горячим чаем, крепким, густым, настоявшимся чаем с сахаром. И в книге, которая лежала передо мной, звонили колокола, синело небо, росла трава.
«Ты пишешь об отношении столицы ко всем тем операциям, которые проходят здесь, в Чечне. Оно меня не удивляет. Для столицы здесь война уже закончилась, идет контртеррористическая операция. Еще эту войну называют миноразведывательная и партизанская. Здесь проводят «зачистку» деревень и сел. Чеченцы проходят паспортный режим. Контролируются передвижения. В особенности те, которые нацелены за пределы Чечни.
Но так или иначе, проехать сюда можно запросто. Те блокпосты, которые выставляются внутренними войсками (ВВ) и МВД, не всегда могут гарантировать чистую проверку. Когда глядишь на то, как проводят «шмон» автотранспорта, есть впечатление, что оружие и наркоту, если имеется, провезти легко. Но, с другой стороны, оружия здесь своего хватает, даже очень хватает. Месяца два назад на ВМГ (войсковая маневренная группа) была зачистка деревни Алироя «вэвэшниками». Какие только боеприпасы
