эксцессов, чтобы мне не пришлось применять по отношению к процессу и, соответственно, к тебе лично земных выражений.
– Зачем сразу переходить на личности? Да, кстати, смотрите в заднее правое окно, там приближается машина. Мы включим подсветки, чтобы вы насладились зрелищем сближения.
– Подсветки для меня?
– Исключительно для вас! Мне, естественно, они ни к чему.
– А как же ты будешь стыковаться? Наверно, так же, как на Земле водители паркуются по звуку?
– Как по звуку?
– Если при сближении удар слева – прими вправо, если удар справа – прими влево, и так до победы.
– Земная шутка?
– Да.
Окна в машине озарились голубоватым светом. Вдалеке показалось светлое пятно. По мере приближения все отчетливее проявлялись яркие белые фонари. Их было около восьми, и они были размещены по окружности. Внутри же обозначился круг с перламутровым свечением. Это была приближающаяся машина, которая, как и предупреждал Лифи, двигалась задом наперед. Метрах в пятидесяти друг от друга партнеры по стыковке сбросили скорость и медленно начали сближаться. Вдруг Лифи дал крен влево. Флеров с трудом удержался в кресле.
– Что это за шутки? – спросил он.
– Ничего страшного. Это ваш 658-й балуется.
Навигационный кубик, лежавший слева в полке передней панели, вдруг щелкнул. Щелчок напоминал такой звук, который обычно происходит, когда магнит притягивает к себе железо. Кубик, не отрываясь от полки, переместился в ее центр и замер. Лифи выровнял крен. Из кубика послышалось негромкое низкое шипение. Через полминуты частота звуков начала увеличиваться, дошла до свиста и прекратилась, перейдя в зону ультразвуков. Машины плавно коснулись друг друга. На борту зазвучала музыка, похожая на марш, бодрая и гармоничная.
– Аналог марша «Прощание славянки»? – спросил Сергей.
– Нет, скорее подобие марша Мендельсона.
– Лифи, у тебя чувство юмора развито сильнее, чем у моего главного инженера.
– У Дмитрия Викторовича?
– Да. Ты еще раз продемонстрировал свою информированность.
Машины беззвучно состыковались. Шлюзовая камера сработала так же обыденно, как двери бытового лифта. Яна стремительно вошла на борт Лифи. В ней было что то новое. Флеров не сразу заметил то, что у нее изменилась прическа. Волосы у нее были собраны в пучок, как у Елены Владимировны, но, в отличие от раздражавшей взгляд секретарши, Яне эта прическа шла. Ее изящная шея обнажилась и придавала молодой женщине величие и нежность. Сергей нежно обнял ее и так держал несколько минут. Яна не вырывалась. Было видно, что им обоим чертовски приятно. Лифи отстыковался и взял курс домой. Машина Яны последовала за ним.
– Яна, если ты будешь пропадать днями, я обижусь, – сказал он, разжав объятия.
Они удобно расположились в креслах и попросили сделать музыку потише. Лифи ее вообще выключил, но не из деликатности, а для того, чтобы подслушивать их разговор.
– У меня много работы. К сожалению, частота наших встреч зависит не только от меня, – ответила девушка.
– Если мы не будем видеться, то мое пребывание на этой планете теряет смысл. Кстати, к какой сфере деятельности относится твоя работа?
– Я не понимаю.
– Хорошо, спрошу иначе. По какому уровню у тебя код доступа?
– По первому, – нерешительно ответила Яна.
– Неплохо! Ты потребляешь на уровне членов Экстана. Тебя можно поздравить.
– Таких, как я, сотни тысяч. А что касается сфер деятельности, позволяющих добиться моего уровня, то их десятки.
– Насколько я понял, ты занимаешься душой.
– Тебе понадобилось три недели, чтобы это понять, хотя я тебе об этом пыталась сказать с первой нашей встречи.
– Ну и какая она, наша душа?
– Я тебе говорила, что ты очень ленивый?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты попал в более совершенное тело. Неужели тебя не интересуют его возможности?
Они, не прерывая беседы, вышли из приземлившейся к тому времени машины и пошли к дому Флерова.
– Я уже поприседал, поотжимался…
– Ну и что?
– Впечатляет мощь и резервы, просто олимпийские резервы!
– Физическое совершенство у нас на планете никого не интересует. Нас интересует энергетика.
– Но энергетика – это душа, а она у меня осталась неизменной – земной, убогой и примитивной.
– Не прибедняйся. Тем более что это не совсем так. Душа – многоуровневое образование. Нижние слои, самые примитивные, принадлежат телу. Так вот, ты попал в «мерседес», но ездишь только прямо, не замечая, что у него очень много опций. Нужно только покрутить руль, понажимать кнопки – и ты почувствуешь преимущества его перед своим «запорожцем». Посмотри на меня. Что ты видишь?
Флеров остановился и с улыбкой осмотрел свою попутчицу. Он нежно провел ладонью по ее щеке и сказал:
– Я вижу тебя – привлекательную девушку.
– Что ты видишь еще?
– По краю твоего прелестного тела я вижу еле заметную, тускло светящуюся окаймляющую полоску, шириной четыре-пять сантиметров. Над головой она больше – около десяти.
– Это очертание моего энергетического тела. У тебя, к примеру, ширина такой полоски не превышает одного сантиметра.
– Твоя душа гораздо, гораздо шире, – сыронизировал Сергей.
– Не нужно шутить. Такие способности можно развивать.
– Подкачать душу, типа, бодибилдинг, вернее, соулбилдинг? Ты меня научишь?
Они зашли в дом и, не сговариваясь, пошли в спальню. Сергей пропустил Яну вперед и остановился у порога.
– У меня нет будущего на этой планете, – сказал он.
– Почему?
– Я не могу оценить душу без тела. Я так люблю красивые тела, особенно подсвеченные широкой душой, – промолвил он, подошел к ней и начал ее раздевать. – Только тело и душа и ничего лишнего, – шептал он ей, разбрасывая одежду по углам комнаты, – как ты прекрасна! Как прекрасно твое тело! Я мечтал о тебе уже несколько дней…
Флеров и Яна вышли из комнаты, держась за руки, как школьники. Их лица светились от счастья.
– Я не разочаровал тебя? – робко спросил Сергей.
– В каком смысле?
– Как мужчина, физически?
– О-о-о-о… нет, ты был превосходен!
– А… а понимаю, тело Фиона было на высоте.
– Ты знаешь, для меня тело имеет не такое большое значение, как для тебя. Я чувствовала твою душу. Она замечательна…
– Хотя и всего один сантиметр. Вернее, всего на один сантиметр больше тела. Интересно, у толстяков душа гигантских размеров? Или она сидит глубоко в теле, типа, захочешь – не докопаешься? – понесло Флерова в рассуждения.
