– А что, я бы и встал супротив хазарина, был бы только доспех, как у воеводы.
– Ты что говоришь?! – закричали другие ополченцы. – Да ты с ума сошел, Злат!
– Ну, гляди, пастух, – Ратибор не на шутку разозлился, – молвил слово, так держи ответ! Будет тебе доспех знатный! Как раз сейчас зачинят брони убитого Хоробора, вот и надевай их, и становись под ворота.
– А и встану! – Злат тряхнул русыми кудрями.
– Я тоже встану, – вышел вперед Вязга. – Есть ли еще броня крепкая?
Озадаченный воевода призадумался, внимательным цепким взглядом опытного воина оглядывая друзей-пастухов.
– Ладно, – он уже перестал злиться, и прищур правого глаза говорил о том, что теперь его интересовало только дело. – Будет и тебе, молодец, броня. Секиры еще дам вам боевые, что от вятичей убитых остались.
– И мне тоже, – из толпы притихших ополченцев вышел коренастый, необыкновенно широкий в плечах парень.
– А ты кто такой? – левая бровь воеводы удивленно поползла вверх.
– Крев[21], молотобоец, – парень сжал кулаки, похожие на пудовые гири. – За братку хочу поквитаться, его сегодня стрелою убили. И потом, им вдвоем не удержать ворота.
– Ты что ж, думаешь, я их так и брошу в ворота одних? – Ратибор усмехнулся. – Хорошенькое у вас представление о воеводе.
– Да нет, – молотобоец смутился, – я про тебя, боярин-воевода, ничего плохого сказать не хотел, я вот биться желаю с хазарами, и все тут.
– Еще бы ты захотел плохое сказать про меня, – Ратибор захохотал, – я бы тебя тут же мечом и проткнул.
– Меня? – Крев побледнел.
– Ладно, не боись, пошутил это я, – довольный произведенным впечатлением, воевода подбоченился. – Не все ж одному Злату шутки шутить. Но бронь и оружие будет тебе, молодец.
– Вот, тебе от всего сердца низкий поклон и благодарность великая, – молотобоец прижал руку к груди и поклонился в пояс, – век не забуду!
– Добре, молодец, добре, – глаза Ратибора засияли. – Пока кончайте работу да отдыхайте, а как принесут секиры, так я вас сам ударам да приемам учить буду.
Он оглянулся на остальных ополченцев:
– А вы все работайте, чего рты раскрыли?
– А ты, – воевода ткнул пальцем сопровождавшего его отрока в грудь, покрытую крепкой кольчугой, – собери мне всех сотников в Гремячей башне, совет держать будем.
– Пошли, друг, – Ратибор подхватил розмысла за локоть, – пораскинем мозгами, а то есть тут кое- какие мысли, но все надобно сто раз взвесить.
Вскоре на втором ярусе Гремячей башни уже находились все воины, облеченные властью.
– Собрал я вас, други, – начал воевода, – чтобы принять вместе с вами важное решение, от которого многое будет зависеть, и даже, может быть, наши с вами жизни.
– Но прежде, – он внимательно оглядел всех собравшихся, – хочу всех спросить: видел ли кто-нибудь хоть одну зажигу, прилетевшую в крепость?
– Нет, ни одной не было, – после минутного раздумья отвечали воины.
– А не показалось ли вам это странным? – Ратибор хитро прищурил глаз. – Ведь деревянная крепость больше всего боится огня, тут бы хазарам и подпалить наши башни да стены, ан нет, словно берегут нашу крепость.
– Может, сами хотят потом пользоваться? – хмуря брови, неуверенно предположил Мстивой. – У них нет таких мастеров, чтобы стены рубить из дерева, а так захватят, и все будет ихним.
– Может, и так, – Ратибор перевел взгляд на розмысла. – Ну а ты как думаешь?
– Зачем им деревянная крепость, да еще недостроенная? – розмысл с сомнением покачал головой. – Они не умеют защищать дерево от огня, и то, что легко захвачено, так же легко можно потерять. Да и посад, мне кажется, им не нужен. Им нужна сама каменная крепость, за этим они и пришли сюда.
– Вот именно! – обрадовался Ратибор. – А раз им не нужна деревянная крепость вокруг посада, то для чего им беречь ее?
– Да нет же, – вмешался в разговор Борут, – такого быть не может, чтобы крепость вокруг посада не нужна была – это же первый рубеж обороны, не взяв его, и к крепости не подступишься.
– С этим не поспоришь, но... – розмысл достал свернутый пергамент из сумки на поясе, – протяженность стены посада в четыре раза больше стены каменной крепости, самого детинца. Вот смотрите.
Он развернул пергамент, на котором была нарисована крепость со всеми стенами и прилегающими землями.
– А это значит, что детинец оборонять будет в четыре раза легче. Все преимущество большого войска сойдет на нет; нападающий должен будет свести все войска на узкий перешеек мыса, на котором стоит крепость, и наступать на одну стену.
– Ну и что, – не унимался Борут, – пусть перешеек узкий. Вот встанут в несколько рядов, как тарханы, и будут стрелами поливать, пока всех не перебьют. Я думаю, вражьих стрел будет в четыре раза больше, и нет никакого преимущества в обороне детинца.
– От стрел можно укрыться, – Мстивой неожиданно поддержал розмысла. – Вон, как хазары обстрел вели, а потери у них в десятки раз больше. Может, и будет вражьих стрел в четыре раза больше, да только толку от этого никакого. Зато в случае приступа лестницу на стену можно установить только между зубцов, а это значит, что против каждого нападающего всегда будет двое защищающих крепость.
– Одним словом, – подвел итог розмысл, – стены вокруг посада нужны только для многочисленного войска, которому тесно в самой каменной крепости, а для обороны этой крепости, то бишь детинца, они только лишняя обуза, и я знаю, что воевода вообще не хотел их защищать.
– Да, было такое дело, – сознался Ратибор.
– Ну, и зачем же мы тогда их защищаем? – сердито спросил Борут, недовольный тем, что остался со своим мнением в меньшинстве.
– Защищаем, пока они ров не преодолели. – Воевода подошел к стене и вырвал застрявшую в ней хазарскую черную стрелу. – А потом есть у меня одна задумка на всю эту деревянную крепость посада.
– Давай, воевода, сказывай, не томи. – Мстивой поднял взгляд от карты крепости, которую держал в руках розмысл, развернув свиток пергамента.
– Задумка у меня такая... – начал Ратибор, но замолчал, может, все еще сомневаясь в себе или размышляя, как лучше обо всем рассказать. – Одним словом, я думаю, что хазары берегут посад, чтобы использовать его, точнее взятые из его стен бревна, для строительства осадных башен при взятии самой каменной крепости. И потому... и потому я собираюсь его сжечь.
– Вот тебе и на! – Борут даже глаза вытаращил от удивления. – Сначала защищать, а потом сжечь. Ну, воевода, хватил лиха!
– Не просто сжечь, – Ратибор прикусил губу, досадуя, что его не понимают, – а сжечь вместе с хазарами, заманив их в посад.
– По-моему, это здорово придумано! – выговорил наконец Мстивой созревшую мысль. – Но только как их заманить, чтобы самим тут не сгореть, да и от хазар оторваться.
– Вот это самый сложный вопрос! – радостно воскликнул Ратибор, вдохновленный поддержкой. – Но вот, что я надумал.
– Первое, – Ратибор загнул мизинец на раскрытой, словно лист, ладони, – хазары не смогли задавить нас стрелами, понесли большие потери, поэтому теперь они на приступ пойдут ночью. Ночь ясная, куда идти, им хорошо видно, а вот метко стрелять у нас не получится. Но, с другой стороны, ночью нам будет легче обмануть и запутать хазар, чтобы они попали в приготовленные для них ловушки.
– Второе, – он загнул еще один палец, – как только они прорвутся через частокол, они сразу же будут
