Он не забыл. И никоим образом не хотел так быстро погибнуть.
Тролль неуклюже направляется к нему, и Сарий молниеносно обегает чудовище. Нужно нанести удар в какую-то чувствительную точку и сделать это как можно быстрее. Он целится в сухожилия на громадных, как у слона, ногах и бьет.
Тролль снова рычит, но на сей раз, похоже, от боли. Темно-красная кровь, вязкая, как сироп, вытекает из раны. Сарий удивленно всматривается в этот широкий ручеек и слишком поздно замечает, что над ним кружится кистень, которым яростно размахивает его противник. Он успевает увидеть, как усеянный шипами шар со свистом несется вниз, и инстинктивно ныряет в сторону.
Страшное оружие чиркает по плечу. Откуда-то вырывается оглушительный визг, и в его мозг словно вонзается раскаленная проволока.
Он падает. Тролль стоит, глядя на него сверху вниз каменно-серыми глазами. Потом снова поднимает кистень. Внезапно — Сарию кажется, что он слышит это даже сквозь пронзительный, терзающий уши звук, — грохочет гром. Тролль пошатывается и переводит взгляд на самого рослого из варваров, который возник словно из ниоткуда и теперь пытается своей булавой размозжить чудовищу позвоночник.
Удар достигает цели — громадный противник Сария судорожно выпрямляется; еще один взмах булавы, и тролль опускается на колени, уже не рычит, а только стонет. Последний удар по затылку, и он смолкает.
Сарию хочется встать, но при малейшей попытке оглушительный визг нарастает. Ему легче, когда он движется медленно. Пояс еще примерно на четверть красный. Увеличится ли срок его жизни, если отлежаться? Он падает в траву, вжимается в нее. Ему достаточно увиденного, чтобы в ближайшее время ни во что не ввязываться.
Битва почти подошла к концу. Два тролля лежат, побежденные, на земле; третий спасается бегством. Четвертый еще держится, но оба варвара вовсю на него наседают, и вот уже все, кто может двигаться, присоединяются к бойне. Против настолько превосходящих сил у тролля нет ни малейшего шанса; он пошатывается, еще раз пытается отбиться и рушится наземь. Топор карлика глубоко врезается ему между лопаток.
— Победа, — негромко доносится чей-то бесплотный голос, а в следующий момент на опушке леса появляется Вестник и осаживает коня.
— Вы завоевали овал, — говорит он и касается костлявыми пальцами диска, переливающегося всеми цветами радуги. — Награда вам обеспечена. КровоПуск!
КровоПуск? Сарий не понимает, пока вперед не выступает рослый варвар и не склоняется перед Вестником.
— Ты внес самый большой вклад в сражение. Я награждаю тебя шлемом с двадцатью семью точками защиты. Он убережет тебя от яда, удара молнии и лихорадки, насланной колдунами.
Вестник протягивает КровоПуску награду. Варвар поспешно стягивает с головы простой железный колпак и нахлобучивает блестящий золотой шлем, украшенный бараньими рогами, в котором теперь кажется намного выше, чем прежде.
— Кескориан, — продолжает Вестник, и вперед выходит варвар ростом поменьше.
— Ты отдал все, что мог, однако то и дело чересчур медлил. И все же ты заслужил награду. Возьми старый шлем КровоПуска, он лучше твоего.
Кескориан выполняет указание.
— Сарий! — выкрикивает Вестник.
Уже? Его изумлению нет предела. Ведь он вмешался в битву, здорово опоздав, и не сделал почти ничего для победы. Собрав все силы, он поднимается на ноги. Любое движение доставляет невыносимую муку — пронзительный звук нарастает. Плечо снова кровоточит, и он видит, что пояс еще немного посерел.
— Это было твое первое сражение, и ты выказал доблесть, вместо того чтобы довольствоваться ролью наблюдателя. Я высоко ценю мужество, поэтому ты получишь то, в чем сейчас нуждаешься больше всего: исцеление. Возьми этот напиток, он восстановит твое здоровье и укрепит силы. За тебя, друг!
Сарий видит перед собой парящую в воздухе золотистую бутыль, берет и открывает ее. Пьет.
Следы крови на его плече вмиг пропадают, пояс сверкает новехонькой красной краской, и — вот чудо! — исчезает свербящий, оглушительный звук, который донимал с тех пор, как тролль достал его своим кистенем. Вместо него звучит музыка — Сарий уже слышал ее там, в башне. Потрясающей красоты мелодия обещает все. Все, что он когда-либо хотел.
— Для Сапуджапу, который впервые продержался до конца, я припас новый топор.
Карлик выходит вперед, берет топор и быстро возвращается. Возникает пауза. Вестник переводит взгляд с одного на другого, словно раздумывает.
— Голор! — наконец подзывает он вампира и дарует тому возможность быть невидимым в течение двадцати пяти минут, другому вампиру — ЛаКору — вручает полсотни золотых монет.
Нуракс, вервольф, удостаивается похвалы и нагрудных доспехов; женщина-кошка Самира — меча двойной закалки. Вестник раздает дары всем, кому побольше, кому поменьше: второму карлику — волшебный щит с рунической надписью; Вулкану, темному эльфу, — ядовитый кинжал. Остаются еще один темный эльф и раненая вампирша, которая лежит в траве рядом с Сарием.
— Лелант, ты держался в стороне. Ты струсил, лишь три раза махнул мечом, да и то без толку. Ты не получишь никакой награды. Я думаю, надо понизить тебя на один уровень.
Лелант, темный эльф с черными волосами, стоит на краю поляны, полузакрытый деревьями, за которыми он и прятался во время битвы. Сарий чувствует странное удовлетворение. Он был не так уж хорош и знает об этом, но кто-то оказался еще хуже.
— Я предупреждаю тебя, Лелант. За страх не дают награды. Я рассчитываю, что в следующем сражении ты проявишь волю, покажешь силу, откроешь свое сердце.
Наконец Вестник обращается к вампирше.
— Жаквина, ты почти мертва. Если я оставлю тебя, ты умрешь через несколько секунд. Если ты хочешь этого, то лежи и умирай. Если нет, следуй за мной.
Измученная вампирша медленно поднимается на колени. Кровь, текущая из ее ран, черна. Она ползет к Вестнику, и тот, как только она приближается, поднимает ее на седло.
— Вам позволено разжечь костер, — говорит он, рывком поворачивает коня и галопом уносится прочь.
Сапуджапу опережает всех. Три палки и красная искра, сверкнувшая из-под его пальцев, — этого достаточно, чтобы посреди поляны запылал костер. Тотчас все собираются вокруг огня.
— Как вы думаете, чего он добивается от Жаквины? — спрашивает Нуракс.
— Обычное дело, — говорит Кескориан. — Кого это волнует? Если она вернется, то будет на четвертом уровне.
— Если вернется, — уточняет Сапуджапу.
Один за другим они садятся. Сарий в нерешительности. Здесь он чувствует себя чужим, ему неловко. Хотя он наверняка знает кого-то из тех, кто скрывается за этими героями, может, даже всех, почему бы нет…
— У нас новичок. Сарий, — замечает Самира.
— Ага, очередной темный эльф, — усмехается до сих пор молчавший КровоПуск. — Плодятся как мухи.
— Но выглядят симпатичнее, чем варвары, — подает голос Лелант.
— Умолкни, слабак.
Лелант больше не говорит ни слова, и КровоПуск вновь обращается к Сарию:
— Почему темный эльф? Тебе разве не сказали, что тут их и так хватает?
— А какая тебе разница?
— Наверняка ты еще и шпион, — пренебрежительно продолжает варвар, — как все ваше отродье.
— Я — рыцарь. А что скажешь ты, если я назову тебя Мясником?
Вампир ЛаКор от души веселится:
