победе! И солдаты боготворили его. Брось он клич, и его армия безоговорочно пошла бы за ним. Оглядываясь назад, он не вспоминает о тех, кто оказался в опале или — хуже того — был казнен. Он думает о том, что, будь у него в нужный момент чуточку больше дерзости, он бы занял в истории то место, которое занял Наполеон. В течение длительного времени его терзает жгучая обида на судьбу, а за этой обидой скрывается обида на себя самого, он не может простить себе того, что упустил свой шанс взойти на французский престол. Он вынужден признать, что из-за собственной промашки на всю жизнь остался на вторых ролях. Драма военной карьеры усугубляется перипетиями в личной жизни. По иронии судьбы Бернадот женится на Дезире Клари, красавице, первым мужчиной которой был Наполеон.
Александр Павлович усмехнулся и наклонился ко мне. На мгновение я прервался, но государь не проронил ни слова, и я продолжил:
— И вдруг случилось невероятное! Судьба предоставила ему еще один шанс: сын юриста и фермерши стал наследным принцем шведского короля! Но и тут новая обида. Когда во Франции стало известно об избрании Бернадота преемником бездетного Карла XIII, Наполеон объявил решение шведского риксдага своей победой. Мало того, он заявил, что Бернадот, став кронпринцем Швеции, поспособствует распространению его, Наполеона, славы.
Александр Павлович покачал головой и промолвил с укоризной:
— Андрей Васильевич, ближе к делу. Ближе к делу, прошу вас.
— Я перехожу к сути, ваше величество. Больше всего Бернадот желает выйти из тени Наполеона. Он понимает, что должен действовать наверняка. Когда Наполеон начал войну против России, Бернадот не решался выступить против французского императора, а напротив — склонялся к союзу с Францией, поскольку тень Наполеона — все же меньшее зло, чем вторжение его армии. Бернадот не сомневается, что Россия одержит победу в этой войне. Но он опасается, что Наполеон успеет дойти до Балтики и вторгнуться в шведские пределы, если Швеция не поддержит его. Когда Наполеона изгонят за пределы России, он останется в Швеции.
— Что-то я вас не пойму, Андрей Васильевич! — Император наморщил лоб. — Минуту назад вы уверяли, что Бернадот заключит с нами союз, а теперь из ваших слов выходит, что он побоится разозлить Наполеона.
— Только что Бернадот сделал окончательный выбор в пользу союза с Россией, — сказал я.
— Только что? — переспросил государь.
— После битвы под Клястицами, — уточнил я. — В то время как вся русская армия во главе с Барклаем-де-Толли отступает, граф Витгенштейн дал французам сражение, победил и не пускает их дальше Двины. Уверившись, что французы до Балтики не дойдут, шведский кронпринц решился на союз с Россией, чтобы окончательно избавиться от влияния Наполеона и стать первым. Первым! Пусть не во Франции, так хотя бы в Швеции!
— Да, он прав, — промолвил государь. — Без сомнения. Знаете ли вы, Андрей Васильевич, что я запретил любые переговоры с Наполеоном и с его представителями до тех пор, пока последний иностранный солдат не окажется за российскими пределами? Балашов — вот последний парламентер, которого видел Наполеон! Более того, мы не остановимся до тех пор, пока не отстраним Бонапарта от власти. В этом мире нам сделалось невыносимо тесно. Либо я, либо он.
Вероятно, по моему лицу пробежала тень. Александр Павлович на мгновение умолк и спросил:
— Что-то не так, Андрей Васильевич? Вы как-то странно смотрите. Словно вы не согласны со мной.
— Могу ли я осмелиться дать вам совет, ваше величество? — попросил я.
— Извольте. На то вы и нужны, чтобы советовать.
В голосе его величества не было сарказма, он смотрел на меня с дружеской теплотой. Осмелев, я произнес:
— Ваше величество, я бы советовал вам в переговорах с Бернадотом занять совершенно противоположную позицию.
— Что значит — противоположную?
— Ваше величество, он хотя и твердо решил подписать союзный договор с Россией, но до конца будет делать вид, что не согласен на подписание, и постарается поставить свою подпись, только добившись серьезных уступок с вашей стороны.
— А каких уступок он хочет? — спросил государь.
Теперь в его голосе звучала уверенность в том, что мне
известны все потаенные мысли шведского кронпринца.
— Во-первых, Бернадот опоздает на встречу с вами в расчете показать, что не придает договору важного значения. А во-вторых, взамен на подписание договора он попросит вернуть Швеции Великое княжество Финляндское.
— Вот уж дудки! — неожиданно по-простецки воскликнул император.
— Так вот, ваше величество, — продолжил я, — вам и следует в разговоре с Бернадотом сделать вид, что вы крайне удручены успехами наполеоновской армии и намерены вступить с Наполеоном в переговоры, чтобы его армия остановилась на достигнутом…
— Да вы соображаете, что говорите?! — вскипел государь.
Он вновь вскочил из-за стола и принялся расхаживать по кабинету. Я поднялся и следил за государем, поворачиваясь вслед за его перемещениями. Но отступать было нельзя.
— Осмелюсь продолжить, ваше величество.
— Продолжайте! — Император махнул рукой с таким видом, словно говорить мне осталось ровно до той секунды, как за мною явится конвой.
— Ваше величество, вы сможете предложить шведскому кронпринцу такие уступки, от которых он и сам откажется. Таким манером вы добьетесь от него подписания союзного договора, не дав ничего взамен. Если вы внушите ему, что намерены вступить в переговоры с Наполеоном, он и сам откажется от Финляндии, лишь бы убедить вас сражаться с Наполеоном до победного конца…
— Почему вы так в этом уверены? А что если он развернется и отправится заключать союз с французами? — в голосе государя зазвучало раздражение.
— Нет-нет, ваше величество! После победы графа Витгенштейна Бернадот уже свыкся с мыслью, что навсегда избавится от влияния Наполеона. И расстаться с этой идеей ни за что не захочет! Уверяю вас, он откажется от притязаний на Финляндию взамен на ваше обещание бить Наполеона до победного конца. Кроме того, ваше величество, в Великом княжестве Финляндском стоят наши войска в количестве тридцати пяти тысяч человек.
— И что? — Государь нахмурился и посмотрел на меня с подозрением.
— Осмелюсь опять посоветовать, ваше величество. Предложите эти войска Бернадоту в помощь для войны с Данией!
— Война с Данией?! Да вы с ума сошли! Я не успеваю подивиться одному вашему совету, как вы выдаете следующий — похлеще предыдущего!
— Ваше величество, Бернадот наверняка откажется от военной помощи. Мало того, он возьмет на себя обязательство не покушаться на Финляндию, а взамен предложит вам перебросить русские войска из Финляндского княжества к Витгенштейну. Таким образом, он получит дополнительную гарантию, что Наполеон не доберется до Швеции.
Я замолчал. Несколько мгновений мы провели в тишине. Государь, вернувшись к столу, продолжал беззвучно барабанить пальцами по столешнице. Наконец он произнес:
— Это все?
— Все, ваше величество. Хотя, положа руку на сердце, могу сказать, что есть еще одна идея на случай, если Бернадот затребует каких-нибудь неприемлемых уступок.
— Так не тяните же, Андрей Васильевич! — воскликнул государь.
— Должен предупредить, ваше величество, что эта идея покажется вам совершенно невообразимой.
— Господи! Вы уже посоветовали признать победу Наполеона и затеять войну с Данией! Куда уж невообразимее! Так говорите же, что еще вы удумали!
— Вы можете пообещать Бернадоту, что когда с Наполеоном будет покончено, он станет новым
