догнать… и по рации тоже передайте… хотя бы документы – и кисточку…» Капитан никого догонять не стал. Но посоветовал поплыть в Лидо. В Лидо все корабли чистят, и есть шанс, что мою сумку найдут. Конечно, найдут. Только вернут ли? Этим итальянцам совершенно нельзя доверять. Кто у меня в Риме фотоаппарат прямо с шеи сорвал? Но мы все-таки поплыли в Лидо.
В Венеции билеты на речной трамвай стоят дорого. И контролеры постоянно шастают. К нам несколько раз подходили, но мы говорили, что едем за потерянной сумкой. Контролеры глядели на мое зареванное лицо – и охотно верили.
В Лидо нас уже ждал служащий пристани. С моей сумкой на плече. Я расцеловала спасителя и всех пассажиров в радиусе несколько метров. Пассажиры уклонились, а служащий – нет. Даже ответно чмокнул меня в щеку и спросил, откуда мы приехали, и не страшно ли жить в Израиле. До второй ливанской войны оставалось еще три недели, и я уверенно ответила, что нет, совсем не страшно. Замечательная страна… пусть… в гости… и сам убедится…
И снова плыли мы к площади Сан-Марко. К нам подходили контролеры, но мы говорили, что возвращаемся с найденной сумкой. Контролеры глядели на мое счастливое лицо – и охотно верили.
Венеция уже закончила свой рабочий день. Ушли домой стеклодувы, закрылись для посетителей Дворец дожей и башня Кампаниэле, но волна туристов еще не схлынула, и оркестры на площади только настраивались ласкать слух посетителей кафе сладкой итальянской музыкой. Настроение у мужа портилось с каждой минутой. «Поедем домой, а? – запросился он, стараясь нарисовать перспективу порадужнее. – Вернемся пораньше, яичницу пожарим, поеди-и-м». Выторговав себе двадцать минут, я сказала «цыц» нывшему от перегрузки колену и ушла радоваться жизни, оставив мрачного мужа на паперти собора Святого Марка.
Возвращалась я несколько с опаской. Все-таки полтора часа – не двадцать минут. Но как можно было отойти от витрин с венецианским стеклом? Люстры, кичившиеся своими подвесками, удивленные кувшины, подмигивавшие витражи, лошади, конкурировавшие с рыбами по яркости красок… Каждое изделие кричало, притягивая взгляды и пытаясь отвлечь внимание от соседа. К моему удивлению, муж даже не заметил опоздания. Со счастливым видом он наблюдал, как голубь, волоча по земле хвост, словно плащ, нашептывает голубке нечто вроде: «Натусенька, твой Олежек тебя очень любит».
«Целый час он ее убалтывает, – сказал муж, гордясь мужской силой представителя своего пола, – я засекал».
Я не стала говорить мужу, что птичка напрасно старается. По распоряжению здешнего муниципалитета голубей на площади можно кормить только специальным кормом, в которое подмешивают вещество, лишающее потомства.
Словно прочитав мои мысли, голубка шикнула на своего кавалера и засеменила прочь. «Олежек», впрочем, совсем не расстроился, а тут же принялся выковыривать из трещины в асфальте застрявшее зерно. «И правильно, вот это по-нашему, по-мужски», – муж обрадовался еще больше. Венеция ему уже нравилась.
Утром последнего дня муж обнаружил в холодильнике нетронутые колбасу и два десятка яиц, купленных им в надежде на спокойные ужины перед телевизором, и поднял бунт. Хорошо, что я была готова к такому развитию событий и использовала отходной вариант: «Совсем недалеко, всего в пятнадцати километрах от нас (слышишь, Саша, всего в пят-над-ца-ти) – озеро Иссео. Посредине – ма-а- аленький островок с романтическим названием Монте Изола. А на нем – монастырь. Мы быстренько сплаваем, пройдемся по острову, забежим в монастырь, а весь оставшийся день будем жарить яичницу с колбасой, что и положено делать людям, когда они попадают на неделю в Италию».
Услышав про любимое блюдо, муж утихомирился и дал погрузить себя в машину.
В отличие от озера Гарда, на нашем почти не было туристов. Туристам просто не хватило бы места: все заняли люди с длинными удочками и в кепках со встроенными вентиляторами на солнечных батарейках. Видимо, в озере водилась особо нервная рыба, ибо ловцы ежесекундно резко дергали удочки. Издали казалось, что все рыбаки страдают болезнью Паркинсона. Наш катер, долго фыркал у берега, распугивая рыболовам добычу, а потом, словно спохватившись, что опаздывает, помчался к острову, и уже через десять минут мы ступили на Монте Изола.
И тут же отскочили назад. Прямо на нас на мотороллере неслась женщина «золотого возраста». Лихо затормозив, старушка пристроила своего «коня» у тротуара и заковыляла к минимаркету. Мы сделали вторую попытку и опять отскочили, едва не сбитые уже целым отрядом старушек на ревущих мотороллерах.
Припарковавшись, отряд разделился. Часть бабушек направилась в минимаркет, часть – в расположенный рядом бакалейный магазин. Очевидно, на Монте Изола наступил час закупок. Остров оказался совсем не плоским, как я себе его представляла, а наоборот, многоэтажным. Скорее даже – небоскребным. Монастырь, который мы собирались осмотреть, занял последний «пентхаузный» этаж. Вместо улиц – очень крутые и высокие ступеньки. Преодолев три этажа, мы сдались и пошли искать остановку автобуса.
На острове был всего один автобус, следовавший по одному-единственному маршруту. Но, помня неудачный венецианский опыт, я решила не рисковать и спросила одну из пассажирок: «Довэ (где)?» – и указала пальцем в небо. Безмотороллерная старушка охотно отозвалась на мой вопрос, поименно перечислив все двадцать восемь остановок, на которых нам не надо выходить. Монастырь находился на конечной – «Курэ». Я понимающе кивнула, но моя собеседница не могла бросить дело на полпути. И потребовала, чтобы я повторяла за ней: «Сензано – но, Олзано – но, Сарзано – но, Сивиано – но, Порто – но, Парадисо – но… Курэ – баста! Си!»
Пока мы добрались до конца списка, автобус проехал одну остановку. Мой гид не могла этого не отметить. Пропустив оставшееся позади Сензано, старушка скороговоркой перечислила уже двадцать семь остановок и снова потребовала повторить. Старенький, с отдышкой автобус объезжал остров, то карабкаясь вверх, то бесстрашно устремляясь вниз. За окном мелькали красивые виды, тут бы достать кинокамеру, но времени на съемку у меня не было: «Массэ – но, Мензано – но… Курэ – баста. Си!»
На шестнадцатой остановке бабуля вышла, и я, облегченно вздохнув, потянулась за камерой. Но почувствовала, что меня трясут за плечо. Сидевший напротив нас старичок, приняв полномочия, пересел на место гида – и продолжил: «Песчиера – но…» Нужная нам Курэ, как и обещала старушка, была конечной, и мы ее не пропустили.
Монастырь – небольшое скромное строение на величественном постаменте зеленых деревьев. Тихо. Даже птицы чирикают только в случае крайней необходимости. Вот где можно обрести мир и покой! Но до мира и покоя еще надо было дойти. Полтора часа подъема по лесной дороге, иногда настолько крутой, что в ней вырубили ступеньки. Зато когда дойдешь… Хочешь, любуйся Альпами, а хочешь – крошечным, просто игрушечным островком посередине озера: десяток деревьев, цепляющихся друг за друга, чтобы не свалиться в воду, и большой дом. Или маленький дворец. Частный остров, никого туда не пускают.
Тишину разбили чьи-то вопли, и мы удивились, с чего монахи так разбушевались. Но оказалось, что это школьников привезли на экскурсию. Вокруг нас запрыгали молодые итальянцы, выкрикивая «парле ву франсэ». Судя по интонации деток, французы здесь особую симпатию не вызывали. Подошедшая учительница чуть умерила детский пыл, но интереса они к нам не потеряли. Я покачала головой: нет, мы не из Франции. Откуда? Поколебавшись (мне уже наскучило это «совсем не страшно… замечательная страна…»), я решила для разнообразия побыть испанкой. Выкрикнула «хабло эспаньол» и помчалась по тропинке вниз, пока не разоблачили.
Муж напомнил про обещанную яичницу. Непременно, яичницу, но не можем мы покинуть Монте Изола, не объехав его на велосипеде. Написано же в брошюре – «незабываемые впечатления». Хозяин бакалейной лавочки, он же владелец прокатного пункта, спросил, на сколько минут нам нужны велосипеды. Я прикинула: говорят, что этот остров – самый большой в Европе. Значит, трех часов хватит. Хозяин недоуменно поднял брови, но велосипеды выдал.
Почему все дороги в Италии такие коварные? Вот и эта – до поворота прямая и гладкая, а после совершенно распоясалась. Скачет вверх-вниз, словно угорелая. И в буграх, как в прыщах. Я себе все, что можно, отбила. Да, это вам не гондола. Куда на гору полезла? Муж сказал, что уже получил свою порцию незабываемых впечатлений, и подождет меня здесь, на травке. Я не могла отступить: раз в брошюре сказано – можно объехать, значит, можно. Наверно, за поворотом должен быть спуск. Какое-то время я еще