«Теперь я без труда вошел бы в замок, но к чему? Моя Маргарета, я вымолю у тебя прощение…»
Хьюгли облегченно вздохнул и уже больше не оглядывался. Он вслушивался в знакомый зовущий голос моря. Влажный удар о скалы и шелест откатившейся волны.
Глава двадцать первая
Последнее заклинание королевы Демонты
Рыцарь Гиальмар сидел в кромешном мраке, прислонившись спиной к холодной стене и вытянув ноги. Тонкая нить паутины прилипла к щеке. Через его ногу перебежала мышь и скрылась с сухим шорохом, словно рассыпав по полу мелкие зерна.
За дверью лениво перебранивались стражники.
— Эй, Громила, передай мне вон ту бутыль. Там еще вроде осталось на донышке.
— Хватился, болван! Она суха, как моя глотка!
Гиальмар закрыл глаза. Нинисель!.. Вот она идет по Хрустальному замку в своем скользящем серо- серебристом платье. Если бы он только мог увидеть ее, прикоснуться к краю ее одежды. Он еще ни разу не видел ее улыбку. Как она улыбается?
«Пройдут года. Я не выдержу разлуки, сойду с ума. В безумии я забуду ее прелестное лицо, ее печальные глаза…»
Вдруг рыцарь вздрогнул. Сердце замерло и сразу часто забилось. Потому что в этот миг цепи на его руках шевельнулись, как живые. С лязгом они упали на каменный пол.
Гиальмар почувствовал — свободен! Железная дверь, скрипя, отворилась сама собой.
Но стража! Их здесь с десяток, не меньше…
Внезапная картина предстала его глазам. Стражники спали вповалку, кто как, привалившись друг к другу. Самый длинный спал лежа на спине, с поднятыми кверху коленками. Другой уснул, запрокинув голову. Густой, сочный храп, пьяное сопение, вздохи.
Гиальмар перешагнул через спящего, тот только пробормотал: «Цепи, ключи, замки…»
По замшелым ступеням Гиальмар выбежал из подземелья.
В окне принцессы Альфиоры дрожал огонек. А вот и сама принцесса! Она быстро прошла мимо окна, прижав пальцы к вискам.
— Мне жаль тебя! Но разве не ты сама навлекла на себя эту беду? — прошептал Гиальмар.
Он бегом пересек двор. Под круглым сводом ворот повисла безветренная тишина. Казалось, все вырублено из камня: спящие стражники, угол стены.
Кто навел на охрану этот таинственный сон? Будто кто-то хочет помочь ему выбраться из замка Альфиоры. Но кто? Кроткая Нинисель не владеет даром колдовства.
Из глубокой тени выбежал верный Кардиф. Мгновение — и рыцарь в седле.
Удача! Подъемный мост опущен. Оглушительно прогремел цокот копыт по мосту в предутренней тишине.
Скорее, скорее. Он ни о чем не будет думать. Перед ним черная пропасть, но на дне бледная искра света. Это улыбка Нинисель. Сначала робкая, недоверчивая, потом… Горькое счастье — вот что ждет его. Все растворится в этом счастье. Отчаяние, ужас, что бы его ни терзало — он никогда не скажет об этом Нинисель. Он не опечалит ее…
На востоке небо посветлело. Выплыло бледное облако, окаймленное снизу пенным золотом.
Наконец над вершинами деревьев поднялся Хрустальный замок. Как он был великолепен, пронизанный насквозь утренними лучами.
Рыцарь Гиальмар соскочил с коня. Навстречу по хрустальной лестнице медленно спускалась королева Демонта в искристо-зеленом платье.
Она улыбалась торжествующей, манящей улыбкой.
— Вот и ты, рыцарь! Я знала, что ты вернешься. Войди же в Хрустальный замок! Да, это я освободила тебя из подземелья. Но полно, забудь об этом, забудь обо всем. Здесь в замке ждет тебя вечная любовь. Ты знаешь, о ком я…
— Ты победила, королева, — рыцарь Гиальмар покорно опустил голову. — Да, я повержен, сломлен. Знаю, какую страшную цену ты потребуешь от меня. Я — согласен!
В этот миг высоко наверху послышались легкие торопливые шаги. Кто-то бежал вниз по хрустальной лестнице.
Рыцарь Гиальмар поднял голову. Вниз по ступеням опрометью бежала Нинисель. В простом белом платье из грубого домотканого полотна. Мелькали ее маленькие босые ноги. Ветер гибкими руками приподнял волнистые волосы. В огромных глазах светились отчаяние и обреченность.
— Остановись! — крикнула Нинисель, и, казалось, весь замок снизу доверху зазвенел от ее голоса. — Не губи свою душу! Мне нет спасения, но ты… Ты еще можешь спастись!
— Безумная, что ты делаешь? — Лицо Демонты исказилось. — Знаешь ли, сколько лет ты прожила в моем замке? Твои часы шли быстрее всех!
— Мне все равно! — Нинисель протянула к Гиальмару обнаженные руки. — Солнце — сюда! Сожги мою жизнь… Сожги меня. Но пусть мой жалкий прах остановит тебя, любимый!
— Да, ты угадала! Горсть мертвого праха — это все, что останется от тебя, — крикнула Демонта. Теперь открылось ее истинное лицо. Она была страшна, как демон ночи. Кромешный мрак, дымясь, черными лентами струился из ее глаз.
— Моя Нинисель! — в отчаянии вскрикнул Гиальмар, подбегая к девушке.
— Посмотри на меня в последний раз, милый, — слабея, прошептала Нинисель. Голос ее угасал. — Посмотри в последний раз на свою Нинисель и сразу же отвернись. Тебе нельзя видеть, что со мной будет. Это слишком страшно. Прощай, мой Гиальмар! Я погибла…
— Ты не погибнешь, Нинисель! — послышался звучный, сильный голос. Королева Демонта вздрогнула и пошатнулась.
Из чащи леса, еще полной длинных утренних теней, вышел старый отшельник, опираясь на простой суковатый посох.
— Ты раскаялась, дитя мое, ты так мучалась и казнилась, — лицо отшельника светилось состраданием и добротой. — Велика сила раскаяния!
Из леса выпрыгнул еще не сбросивший первый пух олененок. Ища защиты, прижался к ногам отшельника.
Между кустов мелькнул крупный волк. Вдруг он улегся на траву, положив морду на вытянутые лапы.
Нинисель сжалась от ужаса, зажмурилась — первые яркие лучи солнца осветили ее. Нинисель со стоном упала к ногам старого отшельника, обхватила руками его колени, вместе с прижавшимся к ним олененком.
Королева Демонта стояла неподвижно с застывшим лицом.
— Подойди ко мне и ты, сын мой, — поманил к себе Гиальмара старый отшельник.
Гиальмар, шатаясь, подошел к нему и как подкошенный рухнул на колени рядом с Нинисель.
Отшельник положил свою древнюю иссохшую руку на его склоненную голову.
— Благодари Нинисель, рыцарь, — сказал он глубоким, проникающим в сердце голосом. — Ты, сын мой, остановился перед бездонной пропастью. Нинисель дорогой ценой удержала тебя на краю. И, спасая твою душу, она спасла свою. Нинисель заслужила прощение! Господь милосердный знает: тебя, рыцарь вели к проклятому замку великая жалость и любовь!
— Как нам благодарить тебя? — Непролившиеся слезы, лучась, стояли в глазах Нинисель. Глядя на отшельника, она нерешительно, застенчиво улыбнулась, словно заново учась улыбаться.
