Мсье Гурджиев

СХОДИТЬ В ЦИРК

…Посещаю цирк. Цирк это я. Постараюсь быть одновременно и зрителем и самим цирком.

Понаблюдаю различных Ирен: искреннюю, лживую, притворщицу, лакомку, ребенка, или псевдоребенка, щедрую, скупую, нежную, бесчувственную, клеймящую, тщеславную, скованную, равнодушную, пылкую и т. д.

Постоянно ЗА СОБОЙ НАБЛЮДАТЬ.

А значит, всегда помнить о лучшей из своих индивидуальностей, которой и предстоит стать главной. Стараться себя одергивать.

Научиться одновременно и ненавидеть и любить себя, то есть полюбить все истинное, подлинное в себе, а не мелкое, хилое, но так стремящееся разрастись. Ненавидеть, отчаянно ненавидеть все рукотворное: жесть, пластмассу и т. д., всю ложь и тщеславие.

Виши, конец июля 1942 г.

Разум, хладнокровие, исключительная проницательность вот что поможет мне добиться цели.

Я теряю мужество.

Перечитывая свои заметки, начинаю понимать, как сильно я переменилась с тех пор, как сюда приехала.

Между прошлым и настоящим пропасть. Предпочту ли я так же хорошо владеть собой, как раньше, но зато расстаться со своей нынешней мечтой? Я же совершенно переменилась. Все думаю о том «перерождении», о котором рассказывала мне Анетт К. Она права.

За два месяца я стала взрослой.

11 июня 1945 г.

Только бы одолеть свою блаженную дремоту, иначе гибель. Мои мечтания меня погубят, окончательно овладев мозгом всеми тремя центрами.

Боже, как тяжко дается обучение в гурджиевской группе. Все эти люди вызывают омерзение, как и их интересы.

Только его, красавца, я могу вытерпеть. Хочу узнать его даже лучше, чем знает Ланцо дель Васто.

Среда, 20 июня

Бурное объяснение с мадам Д. Надо было, чтобы гнойник прорвался. Мне только на пользу. Люк ненавидит самолюбование.

Если «их» цель меня затравить, возможно, в конце концов «они» (группа Гурджиева) этого добьются.

Даже восхищение лунным светом тоже самообман.

Пусть я машина, но такая, чья задача сочетать слова, машина, для которой все на свете материал для литературы. Потому я и ненавижу свою неискоренимую лень и тщеславие. Вот главнейшие мои недостатки. Я-то чего добьюсь?

Решусь ли я написать книгу? Ведь мне еще нечего сказать, надо самой всему научиться.

Галлюцинация… скажут, что Люк виноват.

Самодовольство губительно, надо быть более требовательной к себе, постоянно себя преодолевать.

Я замечательно умею разглагольствовать. В сущности, я невероятно тщеславна.

С этим скоро будет покончено.

Назначу срок, когда наконец займусь настоящим делом.

Как хорошо, что этим вечером я себя возненавидела.

1 июля

Я становлюсь все отрешенней и отрешенней… вскоре избавлюсь от привязанности к чему-либо и кому-либо, тогда я начну писать.

Увы, не смахивает ли на Идиота из романа Достоевского наперсник моей скуки, которого я вдруг обнаружила?

«Их» (группы Гурджиева) разглагольствования, упражнения, постоянное умничанье все не для меня.

У меня нет желаний, одни чувства.

11 июля

Группа Гурджиева. Ах, какие же ничтожества, ничтожества! Сейчас меня одолевают демоны сомнения. Призываю Бога, и нет ответа, нет, мне страшно. Своей клеветой они стремились оттолкнуть меня от Люка, от Бога. Неужто я действительно мразь, проститутка? Да, я любила. Но смогло бы это животворящее, жгучее наслаждение заменить мне религию? Да, возможно, я не так себя вела. Но ведь и она не лучше.

Почему темно, уже ночь? Меня скрутил приступ, страшней которого не случалось. Тому причина Бог, нет, моя вера в Бога. Страшно. Совершенная пустота. Только зло и лицемерие. О, дождаться бы СВЕТА!

26 июля

Мне кажется, что мое состояние №1, по преимуществу философическое, это состояние полного безразличия ко всему. Вялый внутренний монолог, лишь изредка вспыхивающий искорками истины. Состояние № 2 это когда чувствуешь себя личностью. Его достигаешь, мучительно преодолевая бесплодное умствование.

А в каком, интересно, состоянии приходят ко мне мгновения озарений, когда в порыве восторга и сладкого ужаса так ясно видишь цель пути, а иногда и сам путь? Уверена, что это дополнение к состоянию № 1, нечто вроде бесплатного приложения.

Действительно ли я ужасная эгоистка?

Теперь уже не знаю. Неужели все мои влюбленности, порывы, вспышки гнева, восторга, радости, и даже общение с Богом только проявления упоенного и бесстыдного эгоцентризма?

27 июля

Я крестьянка. Связана с землей. Оттуда вышла, туда вернусь .

О Господи, взывая в пустоту, я все-таки дождусь ответа.

Мое рвение искренне.

Я буду Тебя молить, молить. Как и прежде, всю себя посвящу Тебе, если такова Твоя воля. В первую очередь я принадлежу Тебе, а никому другому, ибо Ты единственный знаешь, кто я такая, что заслужила, и, придет час, воздашь по заслугам.

Как заносчивы эти люди (из группы Гурджиева). Следует говорить не «Я существую», а «Он существует».

Ни единому смертному не доверю руководить моей духовной жизнью. Мое спасение зависит исключительно от моих отношений с Богом.

И ни от чего больше.

Только теперь осознала, что люблю Бога.

Я сплю в сердцевине мира.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Письмо от неизвестного. Обвинительное слово Рене Дазевилля: «Полгода общения с учеником Гурджиева». Чтение Успенского и признания ученика. Вспышка болезни после одиннадцати лет здоровья. «Завершенность» и презрение к морали. «Друзья» обшаривают комнату умершего. Физическая жертва Учения. Человек, рисковавший жизнью, чтобы постичь истину.

КОГДА я уже заканчивал составлять эту книгу, ко мне пришло письмо от неизвестного молодого адвоката, вынужденного много лет прожить в санатории в Сент-Илер-дю-Туве. Женат, только что обзавелся ребенком. В письме он просил меня устроить его литературным сотрудником в какое-нибудь издательство