своего собственного отца… и своего собственного сына. Кто захочет связываться… с дьяволом? Клеменца? Тессио?
— Клеменца и Тессио сделают так, как я скажу. Но мне не нужен еще один солдат, — сказал Вито. — У меня достаточно боевиков, Лука, достаточно простых солдат.
— Тогда что… что тебе нужно от меня?
— Мне нужно нечто гораздо более важное, чем простой солдат, Лука. Мне нужно, чтобы ты и дальше оставался il diavolo — но только уже il mio diavolo.[42]
Лицо Луки оставалось непроницаемым. Он еще некоторое время смотрел на Вито, затем отвернулся и уставился вдаль. Наконец, словно до него дошло, он медленно кивнул.
— У меня есть одно… неотложное дело… прежде чем я смогу начать работать на тебя, — сказал он. — Мне нужно убить… Уилла О’Рурка.
— Это может подождать, — сказал Вито.
Лука покачал головой.
— Он всё… о чем я могу думать. Я должен его убить.
— В таком случае, — вздохнув, сказал Вито, — как только ты выполнишь это неотложное дело, ты будешь действовать только по моему приказу.
— Хорошо, — согласился Лука. — Да.
— Еще одно, — продолжал Вито. — Это недоразумение между тобой и Томом Хагеном. Оно закончено. И забыто.
Лука уставился на голую стену, словно изучая ее. Наконец он повернулся к Вито и кивнул.
Решив главное, оба умолкли. И все же Вито был удивлен тем смятением чувств, которое породил в нем вид Луки, вид его искаженного лица и пустых глаз. Казалось, этот человек провалился сам в себя, оказался погребен внутри внушительной оболочки из мяса и костей, словно тот, настоящий Лука потерялся в себе самом, будто ребенок в темном доме. К своему собственному изумлению, Вито поймал себя на том, что протянул руку и прикоснулся к руке Луки, сначала осторожно, затем крепко схватив ее обеими руками. Он собирался заговорить, объяснить Брази, что порой нужно просто выбросить что-то из головы, что некоторые вещи не может простить никто, даже всевышний, — и поэтому остается только не думать о них. Однако с его уст не слетело ни слова. Он просто молча держал Луку за руку.
При его прикосновении тот издал звук, который можно было принять за судорожный вздох, и его глаза на мгновение потеряли мутную тупость, превратившись снова в глаза маленького мальчика.
— Моя мать умерла, — произнес он таким голосом, словно только что узнал эту новость и еще не оправился от потрясения. — Келли умерла, — точно таким же голосом добавил он.
— Si, — сказал Вито, — и ты должен вынести эту боль.
Взгляд Луки затуманился слезами, и он грубо смахнул их рукой.
— Не надо, — пробормотал он. — Не надо…
— Не скажу, — заверил его Вито, поняв, что имел в виду Лука: он хотел сохранить в тайне свою минутную слабость. — Доверься мне.
Лука долго сидел, уставившись на свои колени, затем наконец поднял взгляд на Вито.
— Я тебя не подведу, — сказал он. И добавил: — Дон Корлеоне. Я тебя никогда не подведу.
— Хорошо, — сказал Вито, отпуская его руку. — А теперь скажи вот что: мне нужно знать, что за ребята доставляют Джузеппе столько хлопот.
— Ладно, — согласился Лука и рассказал ему все, что знал.
Глава 17
Сонни смотрел в боковое стекло на улицы, заполненные толпами людей, куда-то спешащих по своим делам. «Паккард» свернул на Хестер-стрит, приближаясь к складу отца. Сидящий за рулем Клеменца медленно вел машину по брусчатке, а Вито молча сидел рядом с ним. Сонни полностью сосредоточил внимание на том, чтобы держать рот закрытым и не наброситься с проклятиями на Клеменцу, который обращался с ним как с дерьмом с тех самых пор, как заехал за ним в гараж Лео и забрал его с работы. Отец до сих пор не промолвил ни слова. Клеменца грубо схватил Сонни за руку, буквально вытащил его из гаража и швырнул на заднее сиденье «Паккарда», и Сонни, потрясенный мощью и силой друга своего отца и таким бесцеремонным обращением, пришел в себя только в машине, увидев на переднем сиденье отца. Когда он сердито спросил, что, черт побери, происходит, Клеменца приказал ему заткнуться, а когда спросил снова, переходя на крик, Клеменца показал ему рукоятку пистолета и пригрозил раскроить ею череп, — и все это время Вито молчал. И вот теперь Сонни сидел, сложив руки на коленях и закрыв рот, и ждал, когда Клеменца поставит машину перед складом.
Клеменца распахнул заднюю дверь.
— Молчи, парень, — сказал он, нагибаясь к Сонни, когда тот вылезал из машины. — У тебя большие неприятности, — добавил он шепотом, пока Вито ждал на тротуаре, плотно кутаясь в пальто.
— Что такого я сделал? — спросил Сонни. Он был в одном замасленном комбинезоне, в котором работал в гараже, и холод кусал ему нос и уши.
— Просто иди за мной, — приказал Клеменца. — Через минуту у тебя будет возможность поговорить.
Подходя к двери склада, Вито нарушил молчание в первый раз. Однако его вопрос не имел никакого отношения к Сонни.
— Лука вышел из тюрьмы? — спросил он Клеменцу.
— Вчера вечером, — ответил тот. — Сейчас он со своими ребятами.
При упоминании Луки Брази у Сонни екнуло в груди, — однако прежде чем он успел задуматься о возможных последствиях, его провели на склад, где перед штабелями ящиков с оливковым маслом были расставлены полукругом пять стульев. В просторном помещении с голым бетонным полом и стальными балками перекрытий высоко над головой было сыро и холодно. Деревянные ящики с оливковым маслом возвышались на десять футов, поэтому казалось, будто стулья находятся в небольшой комнате посреди огромного склада. На стульях сидели приятели Сонни, связанные и с заткнутыми ртами: в середине Корк, Нико и Малыш Стиви по одну сторону от него, близнецы Ромеро — по другую. В одном конце полукруга стояли спиной к ящикам Ричи Гатто и Джимми Манчини, а Эдди Велтри и Кен Куизимано расположились в другом конце. Все взрослые были в безукоризненных костюмах-тройках и начищенных до блеска ботинках, в то время как ребята по сравнению с ними выглядели уличной шпаной. Их теплые зимние куртки были свалены грудой у них за спиной. Из прохода между штабелями ящиков появился Тессио с опущенной головой, возящийся с молнией на ширинке. Наконец ему удалось ее застегнуть, и он вошел в маленькое пространство, отгороженное ящиками. Подняв взгляд, Тессио воскликнул, указывая на стулья:
— Привет, Сонни! Смотри-ка, что мы нашли. Это Мальчишки Харди, вставшие на дурной путь.[43]
Все рассмеялись, за исключением Сонни и Вито, а также ребят Сонни, сидящих на стульях со связанными за спиной руками.
— Basta! — строго произнес Вито. Пройдя в середину полукруга, он оглянулся на сына. — Эти mortadell’, — сказал он, — они крали у Джузеппе Марипозы, причиняя ему неудобства и отнимая у него деньги, а поскольку у меня деловые связи с мистером Марипозой, они причиняли неудобства мне и угрожали отнять деньги у меня.
— Пап… — начал было Сонни, делая шаг к отцу.
— Sta’zitt’! — Вито предостерегающе поднял ладонь, и Сонни отступил назад. — Я обратил внимание на то, что присутствующий здесь юный мистер Коркоран, — продолжал Вито, приближаясь к Бобби, — на протяжении многих лет неоднократно бывал у нас дома. Больше того, я хорошо помню, как он еще в коротких штанишках играл в игрушки у тебя в комнате. — Вытащив у Бобби изо рта кляп, Вито подождал, скажет ли тот что-нибудь. Видя, что Корк молчит, он перешел к братьям Ромеро. — Эти двое, — продолжал Вито, вытаскивая кляпы у них изо рта, — они живут в нашем районе. А Нико, — добавил он, вытаскивая кляп изо рта Нико, — живет за углом от нас. Его семья дружит с нашей семьей. — Перейдя к Малышу Стиви,
