что никто из них не вступился за Володю. Можно ведь было взять его на поруки, как тогда было модно. Но никто этого не сделал…»
Смириться с тем, что теперь на его актерской карьере поставлен крест, Машков не мог и отправился покорять столицу. По его словам:
«Я приехал в Москву с бело-красной сумкой с надписью «СССР». Иду в Школу-студию МХАТ. И вдруг меня со всех сторон оцепляют менты. Спрашивают: «Куда?» Я тыкаю в сторону школы-студии и говорю: «Туда. Я студент. Хочу прослушаться». — «Зачем? Что в сумке?» Обыскали, а потом говорят: «Ты знаешь, что произошло? Умер один человек!» Оказалось, скончался Андропов (это случилось 9 февраля 1984 года. —
Я приехал зимой, когда никого не принимают. Педагоги со мной поговорили и посоветовали вернуться летом. Тогда я рванул в Питер. У меня было 30 рублей, и я на попутках туда добирался. В Питере меня прослушивали в Театре Ленсовета Игорь Владимиров и Михаил Боярский. Миша пришел то ли выпивши, то ли еще какой, короче, ему было хорошо. Послушал меня и говорит: «Очень хорошо. Летом приезжайте!» Тогда я рванул в Новокузнецк, где жили мои родители. Я держал от них в тайне, что отовсюду меня повыперли. Там я работал в театре кукол. Сначала монтировщиком, машинистом сцены. Потом даже что-то играл. Ездил на гастроли по пионерским лагерям…»
Летом Машков вернулся в Москву и поступил в Школу-студию МХАТ на курс к Тарханову. Однако и здесь ему не всегда удавалось обуздать свой буйный нрав. Однажды он подрался с сыном известной актерской пары — Александром Лазаревым-младшим. Вот как об этом вспоминает его однокурсник — Антон Корольков (сын знаменитого актера Геннадия Королькова):
«Мы, москвичи, очень цинично относились к людям приезжим. Вовка Машков одевался хуже всех: постоянно ходил в старых потертых джинсах и в одной и той же рубашке. Однажды на занятиях по сценической речи из-за одежды Машкова произошла стычка между ним и Лазаревым. Шурик стал передразнивать Володю. Их выгнали в коридор, и они там подрались. Не прав был Лазарев, но Володьку тут же выперли из школы-студии…»
Последнее понятно: выгонять «блатного», сына знаменитых родителей, даже если он тысячу раз не прав, никто бы не посмел. Другое дело провинциал Владимир Машков, за которого заступиться было некому. Как вспоминает сам Владимир:
«Тут меня уже всем курсом выгоняли. Они такую проявили сознательность, такой комсомольский задор — вон Машкова! Не место в наших рядах Машкову! А я больше дружил со старшими курсами и в это время отлеживался в общежитии, в комнате у старшекурсников, — просто лежал на диване в полном отчаянии и курил, курил… Наконец судьба моя решилась: меня отправили в ссылку — работать декоратором во МХАТ…
Хотя меня пообещали восстановить на том же курсе, но летом предложили поступать снова. Я подал документы во все театральные вузы. И когда я приходил в другие институты на прослушивание, мне тут же говорили: «Это Машков? Он конченый хулиган! Его брать нельзя!» И меня никуда не пропускали. В конце концов я снова пошел в Школу-студию МХАТ, где первый курс набирал Олег Табаков.
Большинство педагогов там меня ненавидели, и они были в шоке от того, что я решил вернуться. И когда я выходил из аудитории после прослушивания, кто-то из преподавателей крикнул мне вслед: «Его нельзя брать! Он — убийца!» Но меня все-таки взяли. И те педагоги, которые меня раньше ненавидели, в конце концов вручили мне красный диплом…».
Тем временем Машков стал папой: 19 апреля 1985 года Елена Шевченко родила девочку, которую назвали Машей. Однако Владимир, живущий в Москве, сумел увидеть ее только через девять месяцев — когда приехал на каникулы в Новосибирск. К тому времени отношения между супругами стали прохладными, и они были близки к разрыву (сказалось-таки наличие пресловутого «вектора»). Поэтому, когда Елена сообщила мужу, что тоже собирается остаться в Москве и поступить в ГИТИС, Машков встретил ее слова без особого энтузиазма. Он тогда сказал: «Раз ты сама все решила, я тебе помогать не буду!» И Елена совершила чудо — самостоятельно поступила на курс Андрея Гончарова. Во время учебы в институте познакомилась со студентом режиссерского факультета Игорем Лебедевым и вскоре вышла за него замуж. Родила сына Никиту. После окончания института Шевченко попала в труппу Театра имени Маяковского, которым руководил ее учитель.
Спустя год после поступления Машкова в Школу-студию МХАТ (в мае 1986 года) в его семье случилась трагедия: от сердечного приступа умерла мама. А вскоре после этого скончался и его отец.
Отметим, что к моменту смерти родителей его отношения с ними были более чем прохладными. Почему? Дело в том, что те скандалы, которые сопровождали Владимира на протяжении нескольких лет (те же драки с женой и отчисление из училища), больно ранили его родителей и увеличивали стену непонимания между ними и сыном. Особенно сильным это непонимание было между ним и матерью, что закономерно с точки зрения астрологии: Крыса и Кот часто не ладят друг с другом. Поэтому в последнее время сын старался не встречаться с родителями и контакт с ними поддерживал только через сводного брата Виталия. И, когда умерла мать Владимира, его на похороны не позвали: отец позднее объяснит это тем, что у сына на носу была сессия и он не хотел его беспокоить. Да и с деньгами у Владимира в ту пору было туго.
Однако спустя несколько месяцев из жизни ушел сам Лев Петрович, и Владимир приехал в Новокузнецк. На похоронах плакал, как ребенок. Он так и не успел сказать родителям, как же сильно он их любит. Гордыня оказалась сильнее.
Между тем к своему кинематографическому триумфу Машков шел с завидным упорством, невзирая ни на какие препятствия. Его бывшая жена Елена Шевченко рассказывала, что во всех его письмах к ней была обязательная приписка: «Я всегда буду первым!» И его пророчество сбылось.
Сначала он ярко дебютировал на театральной сцене, сыграв в 1988 году в «Табакерке» главную роль в спектакле по книге Александра Галича «Матросская тишина» — еврея Абрама Шварца. Здесь напомним, что в жилах Машкова текло сразу несколько кровей: русско-итальянская по материнской линии, а также, видимо, и русско-еврейская по отцовской. Так что играть еврея нашему герою было не трудно (потом он поставит такие роли на поток). А поскольку еврейская тема стала особенно актуальна в горбачевские годы (многие даже называют либеральную «революцию сверху», осуществленную в те годы М. Горбачевым,
Свои первые роли в кино он сыграл в 1989 году, снявшись сразу в трех фильмах, причем в двух у него были главные роли. Это были фильмы: «Зеленый огонь козы» (главная роль — Никита), «Делай — раз!» (главная роль — армейский «дед» Анатолий Шишлов), «Ха-би-ассы» (Ха-би-асс).
Громче всех из названных фильмов прогремела картина «Делай — раз!» Андрея Малюкова, которая была посвящена теме, весьма активно обсуждаемой в перестроечном советском обществе, — «дедовщине» в Советской армии. Машков играл роль крутого «деда», который пытается сломить волю новобранца Алексея (Евгений Миронов).
После этого фильма актера Владимира Машкова заметили, и началось его стремительное восхождение на вершину уже постсоветского кинематографа. Великая страна вместе с ее киноиндустрией канет в Лету, но Машкова это абсолютно не затронет — он окажется одним из самых востребованных актеров нового времени. Однако трамплином для его восхождения, конечно же, станет советская закваска. И в последний год существования СССР (1991) Машков снимется еще в трех фильмах, причем везде он будет играть главные роли: «Казус импровизус» (Толя), «Любовь на острове смерти» (Стив) и «Аляска, сэр?» (Андрей Львов).
После развала СССР Машков на какое-то время отойдет от кинематографа, целиком сосредоточившись на театральной работе. Он дебютирует на театральной сцене как режиссер, поставив во МХАТе три разных по жанру спектакля: «Звездный час по местному времени» (1992), «Страсти по Бумбарашу» (1993) и «Смертельный номер» (1994).
В 1993 году Машков вернулся в кинематограф, снявшись в двух фильмах, один из которых стал первой ступенькой на его пути уже к постсоветской славе. Итак, это были фильмы: «Я — Иван, ты — Абрам»,
