и долей добычи. Там, где появлялись ландскнехты, сразу же начались грабежи, убийства, поджоги и насилия. Население дрожало при одном упоминании их имен. Благодаря войне они оказались в чрезвычайно привилегированном положении. У любого из них имелось собственное оружие, снаряжение и даже прислуга, и жалованье им определяли в зависимости от количества всех этих предметов и слуг.
Во главе отряда, как правило, верхом на коне ехал капитан. За ним шествовали мушкетеры и аркебузеры, барабанщик, трубач, а затем уже фельдфебель, ландскнехты с двуручными мечами, алебардами и пиками. В конце отряда следовал профос, в функции которого входило поддерживать дисциплину с помощью самых жестоких кар. Замыкал шествие обоз, где ехали каптенармусы, маркитантки, уличные торговцы, музыканты, проститутки и дети. Наряду с Валленштейном печальной славой пользовались такие командующие армиями наемников, как граф Иоганн фон Тилли, Эрнест фон Мансфельд и Христиан Брауншвейгский. Банды их ландскнехтов внушали не меньший страх, чем солдаты Валленштейна. Например, Тилли, имея под началом 26 тыс. человек и артиллерию, осадил городские укрепления Магдебурга. Его войска смогли лишь захватить укрепленные острова на Эльбе. Однако город не был готов к длительной осаде. Боеприпасов, вооружения и продовольствия хватало лишь на ограниченный срок. Поэтому магистрат решил вступить в переговоры с Тилли, чтобы договориться об облегчении участи жителей при сдаче города. Уже в ходе переговоров об условиях капитуляции командиры наемных отрядов сумели хорошо подготовиться к. штурму городских стен.
Застигнутые врасплох, защитники не смогли дать отпор врагу. Банды наемников бешенным вихрем пронеслись по улицам города и, как обычно, начали вершить кровавые дела. Они швыряли горящие факелы в деревянные рыбацкие домишки в предместье города. Ветер быстро перенес огонь на соседние здания. Прошло совсем немного времени, и весь город был охвачен пожаром.
Жители в ужасе и смятении пытались спастись бегством от гнавшихся за ними ландскнехтов и не уступавшей им в быстроте огненной стихии. Но почти повсюду их подстерегала смерть. Многие, обезумев от страха, бросались в Эльбу, и почти все погибли в ее водах. Некоторые искали прибежища в кафедральном соборе, другие под сводами женского монастыря. Пожар пощадил лишь несколько зданий. К вечеру 10 мая 1631 года гордый город на Эльбе представлял собой лишь груду дымящихся развалин.
Наемники Тилли, перепуганные и раздосадованные, злобно взирали на дело рук своих. Им некого было винить, что прахом пошли все надежды на хорошую наживу и лихой кутеж по случаю победы. В те времена действовал неписаный закон — взятый приступом город на три дня отдавался на разграбление захватившим его войскам. Любой из командиров наемных отрядов, пожелавший воспрепятствовать этому, рисковал вызвать мятеж в рядах своих солдат. Тилли также следовал общему правилу. Но в Магдебурге грабителям почти ничего не досталось. Тем яростнее они принялись искать разного рода тайники, где жители могли спрятать имущество.
Чем дольше длилась война, тем больше зверели наемники. Зачастую они отделялись от больших отрядов и объединялись в мелкие шайки, которые стремились лишь награбить побольше добра. Их совершенно не интересовали цели, которые преследовал в этой войне тот или иной феодальный властитель.
Законы и обычаи Тридцатилетней войны не могли не оказать своего воздействия на шведские войска, которые во главе с королем Густавом- Адольфом II вмешались в борьбу. Они были сформированы из мобилизованных крестьян, горожан и дворян и на первых порах отличались дисциплинированностью и порядком. Шведские солдаты, вооруженные меткими скорострельными мушкетами, показали свое полное превосходство над отрядами наемников и одержали победу во многих битвах. Но в ходе непрекращающихся военных действий шведская армия как по кадровому составу, так и по чинимым ее солдатами разбою и насилиям все больше и больше стала походить на обыкновенную орду наемников. Ландскнехты, мародеры в расчете на хорошую поживу охотно шли к шведам, и те, подобно другим бандам наемников, также оставляли на своем пути разоренные дотла города и деревни. Когда раздавался крик "Шведы!", население, доведенное до отчаяния войной и грабежами, в панике бежало в леса, горы или просто куда глаза глядят.
Наконец длившееся 30 лет бессмысленное кровопролитие завершилось подписанием Вестфальского мирного трактата. В переговорах, проходивших в Оснабрюке и Мюнстере, приняли участие 260 посланцев от более чем 100 государств.
ИНОСТРАННЫЙ ЛЕГИОН
После июльской революции 1830 года во Франции началось бурное развитие капитализма. Главой государства был провозглашен человек, скромно называвший себя «король-буржуа», но за спиной Луи Филиппа стояли те, о ком финансовый магнат Лаффит в минуту откровенности сказал: "Отныне мы, банкиры, правим Францией". А буквально под самым боком — стоило лишь пересечь Средиземное море — находилось побережье Северной Африки. Казалось, нет ничего проще, чем снарядить туда военную экспедицию и прибрать к рукам эти огромные пространства.
В атмосфере предпринимательского ажиотажа некоему проживавшему в Париже бельгийцу де Бугарду, присвоившему себе титул барона и звание генерала, пришла в голову мысль, принесшая ему за короткий срок немалые барыши. Он начал собирать вокруг себя людей, которым так или иначе не повезло в жизни. Среди них были политические эмигранты, авантюристы всех мастей, просто дезертиры, бывшие солдаты, каких-то распущенных вспомогательных частей, незрелые юнцы, бредившие о приключениях, и, наконец, те, кто по разным причинам конфликтовал с законом: бежавшие от суда и тюрьмы убийцы, скупщики краденого, мошенники и бандиты. Им всем «барон» обещал интересную работу, сопряженную, правда, с большим риском для жизни, но зато дающую возможность быстро разбогатеть и обрести надежное пристанище.
Довольно многим это предложение показалось весьма заманчивым, и к осени 1831 года удалось набрать отряд численностью в 1800 солдат.
Всяческое содействие оказали Бугарду влиятельные финансовые круги, которые не только выделили необходимые средства на его начинание, но и побудили короля взять это воинство к себе на службу. 9 мая 1831 года тот подписал декрет о реорганизации отряда ландскнехтов Бугарда в полк "Иностранный легион". В указе говорилось:
1. Повелеваю образовать Иностранный легион.
2. Численность его батальонов должна быть такой же, как и батальонов регулярной французской армии.
3. В отношении солдатского жалованья… легион приравнивается к частям французской армии…
4. Любой иностранный подданный, пожелавший поступить на службу в легион, может сделать это только добровольно".
Кроме того, было отдано специальное распоряжение об использовании легиона только за рубежом, но никак не на территории самой Франции.
Тем самым была заложена юридическая основа для образования крупнейшей наемной армии современности. И сегодня, спустя более 1 50 лет со дня опубликования декрета, все, что делается в легионе, регулируется в соответствии с формулировкой "Указа короля от 9 мая 1831 года". Служба продолжается 5 лет, зачисляют в легион с 18 лет (более молодым кандидатам просто «прибавляют» на бумаге года); любой контракт, при каких бы обстоятельствах он ни был заключен, имеет законную силу, за попытку к бегству подвергают жесточайшим пыткам или приговаривают к смертной казни.
История легиона — это кровь, слезы, душераздирающие крики обезумевших от страха легионеров и их жертв.
Начало ей положила отправка первых подразделений легиона в конце 1831 года в Алжир. Их послали сражаться с племенами берберов, кабилов и бедуинами, чтобы постепенно покорить всю страну. И после первых боев они почти полностью вырезали племя эль-уффин. Но в следующем году объединенные арабские племена наголову разгромили это формирование колониальных войск, численность которого к тому времени составляла 4 тыс. наемников.
Среди легионеров, принимавших участие в войнах, были выходцы чуть ли не из всех стран. Иные попали в легион потому, что питали страсть к разного рода авантюрам, другие же попросту оказались в безвыходном положении.
СИПАИ
Сипаи существовали в Индии до эпохи колониальных захватов. Многие источники считали их кастой воинов, не входившей в кастовую систему страны. Во всяком случае, они занимали особое место в феодальной иерархии Индии и всячески его отстаивали. Они постоянно меняли хозяев в зависимости от того, кто больше платил и нуждался в услугах. Война была ремеслом и смыслом их полной смертельного риска жизни. Война давала им средства к существованию, ибо, помимо солдатского жалованья, они имели еще возможность вволю грабить побежденных, что нередко оказывалось куда прибыльнее.
Колониальные распри между англичанами и французами способствовали росту влияния сипаев. До конца не выяснено, когда они впервые оказались втянутыми в вооруженные столкновения между соперничающими колониальными державами, но более важным представлялся факт, что задолго до появления французов в Индии Ост-Индская компания широко использовала в качестве наемных солдат местных жителей.
В этой связи "Кембриджская история Индии", в общем и целом оправдывающая английскую колониальную политику, приводит следующие факты:
