Сегодня надо успеть переделать миллион вещей. В который уже раз она прошлась по списку: 10.00 — агентство, захватить новые фотографии; 11.00 — Дж. Уолтер Томпсон. Купить альбом с листами из ацетатной бумаги. Сделать побольше фотографий для новых показов и собеседований, позаботиться о хорошем увеличении. Купить туфли. Написать матери.
Все это Кэрри знала наизусть. Отложив список, она опять взялась за плотный коричневый конверт, лежавший на ночном столике и много-много раз, побывавший в ее руках за субботу и воскресенье. Неужели это она? Лицо, овеянное ветром, от которого глаз не отвести, знойное на одном снимке, задорное на другом. Кэрри и в голову никогда не приходило, что она способна выглядеть такой привлекательной, завораживающей, такой волнующей… и сексуальной.
Кэрри подошла к зеркалу, сбросила халатик и изучающе посмотрела на себя. Она всегда ненавидела свой рот, ей казалось, что губы у нее слишком полные. И фигуру свою она считала излишне худой, смахивающей на мальчишескую. Теперь же все приходят в восторг оттого, что самой Кэрри так не нравилось.
Она опять посмотрела на свои фотографии. Видимо, они знают свое дело и не ошибаются — служащие агентства «Райан-Дэви» и люди, рекламирующие мыло «Зест». А они все в один голос утверждают, что Кэрри создана для того, чтобы быть манекенщицей.
Конечно, она красива, а красота — это ключ, тот самый ключ, который отопрет для нее врата новой жизни, наполнит ее смыслом и радостью. Кэрри прошла в ванную и открыла краны. Она улыбнулась себе обнаженной в зеркале:
— Кэрри Ричардс, твоя жизнь только начинается!
— Алло! Говорит мисс Хейнс из номера 1606! Пришлите мне завтрак в номер. — Долорес Хейнс глубоко и с удовольствием затянулась ментоловой сигаретой. — Я хочу яичницу с беконом, тост, кофе, апельсиновый сок. И надеюсь, что это будет быстро. Мое время стоит очень дорого!
Она положила трубку и лениво осмотрела номер: бра в форме скрипок, репродукции Ренуара в золоченых рамах, тонированные зеркала, которые она мечтала бы иметь в собственном доме.
Правильно она сделала, что поселилась в «Шерри-Недерленд» — это дало ей весьма внушительный адрес, который поможет начать карьеру манекенщицы. Однако надолго ее не хватит — дня через два придется либо подыскать квартиру, либо мужчину, готового оплачивать роскошный номер.
В ванной она кивнула своему отражению в зеркале. Очаровательна! У кого еще сыщется такая внешность — такая красота, притягательность и загадочность? Долорес улыбнулась себе.
С таким лицом, как у нее, можно чего угодно достичь в жизни. С ее несравненно прекрасным лицом.
А маска из трав как раз в меру подтянет кожу — красоту нужно беречь, и чем раньше начать, тем больше толку. Долорес намазалась розоватой пастой, тщательно распределяя ее по коже легкими поглаживаниями пальцев. Затем она спустила с плеч ночную рубашку и, внимательно осмотрев в зеркале свои голые груди, осторожно отмассировала их. Опять за телефон.
— Это «Филипп и Жан-Клод» с рю де ла Пэ? Говорит мисс Хейнс. Мисс Долорес Хейнс. Я звоню из отеля «Шерри-Недерленд». Я только что прилетела с Западного побережья и хочу, чтобы вы меня записали на мытье и укладку. Да, на утро. Нет, я очень прошу вас найти для меня время, пожалуйста, это мне просто жизненно необходимо!
Тихонько мурлыкал кондиционер, вмонтированный в окно. За окном плескались фонтаны Плазы, по Пятой авеню катили автобусы. Она опять сняла трубку и требовательно спросила телефонистку:
— Ну что там агентство «Райан-Дэви»? Еще не ответили? Все равно, дозванивайтесь, а пока соедините меня с химчисткой.
Она закурила новую сигарету.
— Алло, говорит мисс Хейнс из номера 1606. Пришлите мне мои вещи в номер. Что? То есть как это — не готовы? У меня назначены деловые встречи, и мне срочно нужно одеваться. Я очень спешу, у меня важные дела, я не допущу, чтобы вы их мне сорвали! Да. Да, я жду! Но прошу вас объяснить управляющему, что мое время стоит дорого!
Долорес рассеянно взялась за ручное зеркальце и стала изучать себя. А, черт! Этот дурак из химчистки заставил ее хмуриться, и маска треснула в двух местах на лбу!
— Алло, — сказала она, услышав голос в трубке. — Я не уверена, что вы поняли, с кем говорите. Меня зовут Долорес Хейнс! Мне абсолютно необходимо это платье, так что будьте добры…
Долорес нетерпеливо загасила сигарету в пепельнице, стоявшей рядом с телефоном. В это время в дверь постучали.
— Кто там?
— Ваш завтрак, мисс.
— Подождите минутку… Черт побери, мое платье должно быть готово в течение часа, в противном случае я подаю в суд на этот отель, у вас будет уйма неприятностей!
Она в ярости бросила трубку.
И черт бы побрал завтрак, который так быстро принесли! Она бросилась в ванную и поспешно смыла маску. Так, быстро надеть под ночную рубашку черный кружевной лифчик, купленный в дорогом магазине за восемьдесят пять долларов. Всякий раз, надевая его, Долорес с омерзением вспоминала старого склизкого осьминога, выложившего за него эти деньги. Проклятый лифчик был тесноват, но зато поднимал груди прелестными холмиками с четко обозначенной ложбинкой между ними. Надо страдать, чтобы выглядеть чувственной женщиной!
Она бросила последний одобрительный взгляд на свое отражение, с удовлетворением отмечая, как красиво просвечивают ноги сквозь кружевную оторочку халата, и двинулась к двери.
Официант в белоснежной куртке вытянулся в струнку у своего столика на колесах.
— Доброе утро! — сказал он.
Долорес прислонилась к косяку и пригласила его тщательно отработанным тоном:
— Входите!
Осенью, зимой, весной или летом псы Чарлин Дэви, салуки, именуемые Уоррен и Курт, неизменно следовали своему обыкновению по пути от квартиры Чарлин до агентства задерживаться у всякого предмета, расположенного перпендикулярно к земле. В то утро, как всегда, Чарлин и ее собаки привлекали к себе любопытствующие взгляды: сама она, одетая в изумрудные, палевые и пурпурные тона, с шарфом а-ля Айседора Дункан, метра два которого тянулись следом, и царственно сопровождающие ее собаки на одинаковых элегантных поводках из змеиной кожи.
Жаркая не по сезону погода обещала очередное душное нью-йоркское лето, но, как прежде, жара не останавливала юных красавиц, и они стучались в двери агентства «Райан-Дэви» — ведущей организации в области телевизионной рекламы.
Всякий раз все начиналось сначала: заканчивая школу, девушки устремлялись в город, готовые приступить к штурму Мэдисон-авеню, цитадели рекламного мира. К середине июня миграция прекратится. Но как рвутся юные к успеху, славе, деньгам — ко всему, за что так яростно сражалась когда-то и сама Чарлин!
Собаки рванулись к очередному пожарному крану, торчавшему из тротуара.
— Может, на сегодня уже хватит? — попрекнула их Чарлин, пытаясь оттянуть собак от предмета их вожделений и перейти дорогу на зеленый свет.
— К ноге, сукины дети! — скомандовала она, в ответ, на что псы рванули вперед, таща за собой хозяйку.
Такси завизжало тормозами буквально в нескольких сантиметрах от Чарлин.
— Решила помереть сегодня, дамочка? — заорал таксист.
— Идиот, надо же смотреть, куда едешь!
— Таких бабусь надо дома держать! — успел огрызнуться шофер, прежде чем уличный поток унес его машину за угол.
Грубиян! Город полон нахалов! Скорей бы добраться до работы, где Чарлин окажется в безопасности и сможет успокоить нервы лечебным глотком из бутылки, постоянно хранившейся наготове в одном из ящиков ее картотеки.
Она надменно вскинула руку:
