Когда власть перешла от Старлайтов к Госам на Прокхате ничего криминального не произошло. Никаких странных и загадочных смертей, никаких переворотов. Древний клан попросту разорился, а последнего наместника из Старлайтов казнили по приказу Стоика, за связь с преступным миром.
Планета, превращенная бездарным правлением в уголовный притон, оказалась в руках Госов, и дела на Прокхате пошли в гору. Во многом благодаря торговле с Альянсом и жесткой руке нового наместника, который первым делом организовал переработку минералов, добываемых в астероидных поясах приграничных систем. На планете выросла целая сеть заводов, чья продукция в большей своей части шла на экспорт в Альянс.
Потом случилась Песья лихорадка, после которой Стоик вновь вмешался и запретил Прокхату торговлю с ящерами. А военная машина империи начала раскачиваться, и основной поток ресурсов перенаправился на Солокер, поближе к сердцу человеческих систем. Большинство заводов на Прокхате остановилось, и он вновь стал угрюмым местом, в котором имперский закон отошел на второй план, а на первое место вышли совсем другие порядки. Подпольные клиники, центры наркотрафика, пиратство — все это было лишь малой частью нового приграничного мира. В системе безвылазно торчал корпус «Ярость солнца», и, наверное, только его военная мощь удерживала темную планетку от мятежа. Руководил корпусом родной брат Алона — Орлан.
Рэм историю знал хорошо, но сейчас подметил, что никаких странных совпадений и дат не отмечает. Отец Алона Госа, тот самый наместник, поднявший планету из руин, умер шесть лет назад, оставив агонизирующий порядок в руках сына.
Свой долг наследник выполнял не шатко не валко. На собраниях на Приме почти не появлялся. Зато частенько бывал на Ливне. Оп-па!
Пальцы привычно летали по клавиатуре, отправляя запросы к Калькуляторам. Маршруты перелетов, даты визитов, важные контакты, попадание в новостные сюжеты, в криминальные сводки. Информация лавиной валилась на компьютер Рэма, но он опытно отсекал лишнее.
Папаша Госа тоже с некоторых пор общие собрания не жаловал, а вот на Ливень, находящийся значительно дальше, чем Прима, прилетал не единожды и был весьма дружен с Майзером Раммоном, у которого — что? — правильно, есть незамужняя девочка на выданье.
— Я проверю рода Нуслайта, Рэм, — вдруг сказала Пальчики, чем на секунду отвлекла Консворта. — Ты почти увлек меня глобальными идеями, но мне кажется, что здесь все гораздо прозаичнее. Всего лишь борьба за место наместника на Нуслайте. Малахины застрелились не просто так. Я почти уверена, что они, планируя убить Огара и его внука, случайно прикончили Диан, и, когда на них свалилось неожиданное счастье, поспешили покинуть наш суетный мир.
Рэм отстраненно кивнул, зарываясь в списки дат. Он чувствовал, что напал на какой-то след, что эта ниточка выведет его к чему-то интересному.
По двум направлениям он вышел на Раммонов. На могучий род, заселивший Ливень в очень сложные времена и превративший планету в райский сад. Одна из легенд гласила, что когда Лоден Халамер собрал людей под единым стягом и вернулся в системы, то первым его помощником был Эрнэл Раммон. И весь план по объединению человечества принадлежал именно ему.
Впрочем, Халамерам эту версию благоразумно не навязывали. Оттого, наверное, Раммоны до сих пор держали власть над богатой планетой, расположенной очень близко к системам псов. Было известно, что этот древний род своего никогда не упускал. И, Рэм был убежден, сейчас они как никогда прежде оказались близки к трону империи. Теперь выгодный брак откроет им множество дорог.
Рэм замер. Адова канитель! А ведь если Раммоны устранят императора, то они могут законно предъявить ордену Калькуляции новую правящую кровь! Они смогут сменить династию!
Ведь когда погибнет последний Халамер — новый род может претендовать на власть в империи. Проклятье, ведь это гораздо проще, чем тонкие игры с наследниками и брачными контрактами. И как он сразу об этом не подумал?
Соберись, Рэм! Соберись! Ты же чувствуешь этот запах? Чувствуешь?
Когда Консворт понял, что Церат Малкон, наместник Раздора, последний год почти не вылезает с Ливня, то на миг испугался. Что, если он прав, и его безумная версия сейчас обрастает плотью и превращается в жестокую реальность?
Элай Ловсон
Одиннадцатый день
Южная база находилась посреди каменного плато, окруженного со всех сторон непроходимыми джунглями. Лет двадцать назад здесь был опорный пункт колонизаторов, подготовленный к длительной осаде со стороны жуков. Но после того как тараканов перебили, или, как понимал теперь Элай, просто загнали в недра Раздора, жизнь переместилась чуть севернее. И на горном хребте, разделявшем две огромные долины джунглей, началось строительство Города-на-Скале, который нынче превратился в кладбище, если верить снимкам с орбиты.
А форпост, похожий на крепости средневековья, с тремя линиями обороны и с массивными башнями, на которых расположились турели огромных излучателей — забросили, назвав это хорошим словом «консервация». Три гигантских усеченных пирамиды, взгромоздившиеся друг на друга. Самая верхняя из них, за стенами которой приземлился «Рывок», в длину и ширину была чуть больше полумили. По сотне ярдов на каждый уровень ниже. Стены первого кольца достигали в высоту под два десятка ярдов и могли сами по себе остановить тараканов, если среди них, конечно, не окажется «жукотанков».
Даже сейчас, спустя десятилетия, это место можно удерживать вечность, при должном запасе боеприпасов, разумеется.
Первыми на базу высадились десантные отряды во главе с ловуром Эрзархом. Джулиан сам вызвался командовать авангардом, и, несмотря на то, что Элай хотел поручить командование Рудольфу, пришлось согласиться. Молодой офицер после запрета на спасательные операции был глубоко несчастен, и на советах Ловсон то и дело ловил на себе его обиженные взгляды.
Юноша хочет быть героем? Пусть будет, решил стратег.
«Рывок» вошел в слои атмосферы тогда, когда с базы пришел сигнал от Эрзарха, что первая линия обороны находится под их контролем и враг пока не обнаружен. Голос Джулиана дрожал от возбуждения и радости.
Но когда корабль тяжело разворачивался над посадочной площадкой, то с поверхности Раздора начали поступать сообщения о движении в лесу.
— Засада? — предположил Рудольф, вместе с Элаем находившийся в командной рубке. Ловур был в полном боевом облачении, готовый после высадки сразу врезаться в гущу врагов и превратиться в истинного карателя.
Ловсон не ответил. Челнок заходил на посадку, и до встречи с землей оставались считанные минуты. «Рывок» трясся, плохо слушаясь пилотов, норовил завалиться набок, отчего Элай переживал весьма неприятные секунды, опасаясь, что махина корабля зацепит стойками какую-нибудь из башен, проломит укрепления и рухнет на камни, превратившись в огненный цветок.
Но Лоден сегодня следил за своими воинами. «Рывок», поднимая клубы пыли, приземлился в центре площадки и сразу же открыл люки, из которых хлынули готовые к бою солдаты.
— Рудольф, займи вторую линию. Пошли людей на первую! Первым делом бери под контроль турели.
— Есть, — ловур бросился к выходу из рубки.
Перед тем как покинуть корабль, Элай зашел к Наре. В последнюю их встречу она выглядела неважно, а после того, как Ловсон выбрался из больничного отсека и отдал приказ на десантирование — прошло порядочно времени. Стоило заглянуть к ней, проведать, все ли в порядке.
«А ты уверен, что только ради этого идешь, Элай? Вспомни о Санни, похотливый ублюдок!»
