Приступ боли вдруг согнул Ловсона пополам. Клещ поднялся еще чуть выше, продираясь сквозь мышцы, капилляры, жилы… Да кто знает, через что он лез?! Элай никогда не был силен в анатомии. Но, проклятье, как же больно.
— Что с вами, дор стратег? — встревожился тактик.
— Ничего! — прошипел Элай. — Поднимай тревогу, идиот!
Цепочка спасенных втекала в ворота. Последним шел огромный солокерец, несущий на руках девушку. Удивительно, как им только удалось выжить на Раздоре.
Ловсон, превозмогая боль, выпрямился, приблизил в шлеме изображение далекого перевала. Вниз по серпантину спускалась колонна боевых машин, окрашенных в сине-зеленый цвет. Цвета «Стального клыка». Воннерут перешел в наступление. Ну что ж… Поиграем.
— Турели к бою, накрыть их огнем! — приказал новоиспеченный боевой лорд.
Тоскливо взвыла сирена.
Наземные войска Воннерута стекались к базе с двух сторон сразу. С севера, по горному серпантину, и с запада, откуда несколько дней назад шел огонь по спускающимся челнокам. Дальнобойные орудия цитадели обрушили всю свою мощь на приближающуюся технику. Земля задрожала от далеких взрывов, и даже небо, как показалось Элаю, потемнело.
— Что у вас происходит? — вышел на связь Эндрю.
— У нас контакт с боевой техникой «Стального клыка», — отчитался Ловсон и, решившись, наконец, инициировал внутреннюю аптечку скафандра.
Время использовать неприкосновенный офицерский запас. Одна инъекция, после которой необходима перезаправка, которая возможна только в оборудованных оружейных лабораториях. Три иглы вонзились в левую руку, накачивая стратега стимуляторами и обезболивающими. Клещ рванулся еще раз, и на глазах выступили слезы.
Проклятье. Вот бы сдохнуть, а? Элай дождался, пока препараты начнут действовать, и зашагал в ближайшую из башен.
— Их много? — мрачно поинтересовался Эндрю.
— Я не удивлюсь, если здесь окажется весь корпус. — На Ловсона накатила эйфория, но даже под ней он не смог не отметить, как из-за третьего периметра вылетел летун. Боль ушла прочь, и, наверное, впервые за много дней Элай почувствовал себя хорошо. На лице сама собой появилась улыбка.
— Я начинаю эвакуацию, Ловсон, прямо сейчас. Жди пока мои челноки не стартуют, а затем уводи своих. Прикрой нас, Рысь.
— Есть! — Элай переключился на офицерский канал. — Рудольф!
— Слушаю, дор стратег, — басовито ответил тот.
— Узнай, кто разрешил вылет этому идиоту!
— Какой вылет, дор стратег? — искренне не понял Рудольф.
Впрочем, здесь можно не гадать. Только один человек в подразделении Элая мог пойти на такое самоуправство.
— Выходи на связь, Джулиан, — сказал Элай. — Ты же наверняка на этой частоте, не так ли?
До орудийной башни осталось несколько десятков шагов. Ловсон знал, что он сделает дальше.
— Джулиаааан, — весело позвал Элай. — Отвечаааай, негодник.
— Простите, дор стратег, — нарушил тишину взволнованный голос. — Но на перевале остались «Каратели». Они прикрывали отступление тех, кого нам удалось спасти. Я должен забрать их, дор стратег.
— С чего ты это взял, Джулиан?
— Так мне сказали спасшиеся, когда их вели…
— Я, по-моему, приказывал с ними не разговаривать?
Ловур виновато засопел.
— Возвращайся, Джулиан, — улыбнулся Элай. — Это приказ. Я не могу рисковать таким офицером ради кого-то там.
— Простите, дор стратег, но нет, — голос Эрзарха дал петуха.
— Дор Эрзарх, — загудел Рудольф. — Это мятеж?
— «Каратели» своих не бросают! — крикнул юнец.
А ведь молодец парень. Молодец…
— Руди, — Элай вошел в башню и принялся подниматься по витой металлической лестнице наверх. К ухающему орудию. — Начинай эвакуацию. Мы покидаем Раздор. Это приказ владыки.
Повисла долгая пауза, и Ловсон уже думал повторить свое сообщение, как Рудольф ответил:
— Слушаюсь, дор стратег.
Снаружи что-то загудело: низкий, басовитый звук приближался откуда-то с севера. Элай заспешил, преодолев последние ступеньки бегом. Ворвался в комнату управления орудием и первым делом бросился к мониторам внешнего обзора. В кресле оператора сидел старший тактик, глаза которого закрывала маска стрелка. Солдат щерился, кривил губы и беспрестанно жал на гашетку. За пределами башни пищало, накапливая заряд, его орудие. Тренькало, оповещая о готовности, и с грохотом обрушивало на войска Воннерута смертоносную энергию. Рвалась земля, плавилась вражеская броня и горели заживо прошедшие Глубину воины.
Причину гудения Элай понял, как только увидел приближающиеся к цитадели черные точки. Военные летуны «Стального клыка». Бомбардировщики.
Быстрые машины промчались над стенами базы, сбросив чудовищный груз на головы «Карателям». Пол ушел из-под ног Элая, и неведомая сила подняла человека в воздух и бросила о стену. С лязгом и грохотом операторский пульт смялся, сдавив в себе моментально погибшего стрелка. Ловсон успел поднять руки, закрывая голову от падающих сверху перекрытий.
Боли не было.
Аша Реддина
Двадцать пятый день
Они не успели. Гос поднял свой корпус на орбиту Прокхата и уже был готов отправляться к порталу, ведущему в сердце империи, когда в системе появились неопознанные звездолеты. Легкий дозорный катер, попытавшийся выйти на расстояние визуального осмотра, был испепелен без предупреждения, и только после этого «гости» вышли на связь.
Аша застала этот момент в рубке флагманского корабля Орлана. Вспыхнули мониторы, явившие им безобразную физиономию. Стальная маска делила бугристое лицо пополам, проходя по линии носа. Справа блеск металла и мертвый окуляр, а слева бледная, с синюшным оттенком кожа и преисполненный ледяной яростью взгляд голубого глаза. Ни ресниц, ни бровей у воина не было, зато человеческую половину лица закрывала длинная рыжая челка, словно ее обладатель стеснялся того, что еще хоть как-то роднило его с людьми.
Сэмул Скорп собственной персоной.
— За измену императору, за пособничество в убийстве Стоика Халамера, — хрипящим голосом начал проговаривать владыка Примского корпуса «Золотой таран», — род Госов приговаривается к смерти.
В рубке повисла мертвая тишина.
— Сэмул? — изумленно ответил ему Орлан. — В чем дело?
— За смерть моей племянницы ты ответишь лично, Гос, — лицо Скорпа приблизилось, исказившись в гневной гримасе. — Я сгною весь твой род! Я спущу с твоих детей кожу и порежу ее на маленькие ремешки, а женщин отдам псоглавым, просто так, для забавы!
— Сэмул, я тут не….
— Заткнись! — заорал изуродованный сталью воин. На «живой» половине нервно подергивался
